Наследницы

Лаура знала Хаддона всю свою жизнь. Она работала в Фокстон-Ярде еще девчонкой во время школьных каникул, объезжая лошадей, и считала, что была влюблена в Хаддона с тринадцати лет. Были поцелуи и обещания жениться, чтобы никогда не разлучаться. А сейчас Хаддон подошел к ней, держа за руку совершенно некрасивую молодую женщину, одетую в дорогой костюм из твида.

— О, Лаура, я хотел бы представить тебе свою невесту, леди Диану Гилмор, — небрежно, так, словно между ними никогда ничего не было, произнес он.

Эта новость была для Лауры как гром среди ясного неба. Ее блестящие карие глаза широко раскрылись от удивления. В считанные минуты ее будущее, весь ее мир рухнул. Она, как будто от удара, дернула головой, рассыпав по плечам каштановые волосы.

— Ах ты… — презрительно воскликнула она. — Ты… ты презренная личность. — Лаура с досады топнула ногой, стоя в луже, и брызги грязной воды угодили на юбку леди Дианы.

«Готова поспорить, что ты ничего не расскажешь ей о нас! — кричал ее внутренний голос. — Хорошо, Хаддон, поступай как знаешь. Твои родители всегда хотели, чтобы ты женился на деньгах, а сейчас ты получаешь еще и титул в придачу».

Лаура бросила на Хаддона гневный взгляд и, гордо вскинув голову, выпрямив спину, ушла. У ворот она обернулась. Хаддон и леди Диана смотрели ей вслед, держась за руки. На лице Хаддона застыла презрительная улыбка. В этот момент Лаура решила, что обязательно расквитается с ним, чего бы это ей ни стоило. Она покажет этому презренному ублюдку Хаддону Фоксу. Наступит день — она отомстит ему. И она даже точно знает, как именно. Она поразит Хаддона тем же самым оружием.

— Желаю тебе счастья, Хаддон! — прокричала Лаура, когда они исчезли за завесой снега. — Ты еще горько об этом пожалеешь.

Гордо подняв голову, она вышла на беговую дорожку и, вскочив на своего старого Моргана, сквозь пургу и ветер поскакала домой. Слезы отчаяния и горя застилали ей глаза.

Глава 6

Суэйн со своим спаниелем успел на ранний утренний поезд из Лидса и к полудню уже был в Лондоне. Поднявшись на четыре ступеньки по деревянной лестнице, ведущей в офис, он услышал телефонный звонок и, быстро преодолев две последние, ворвался в комнату, таща за собой упирающуюся собаку.

Едва дыша, он бросился к столу и схватил трубку.

— Суэйн слушает, — сказал он, стараясь говорить с достоинством, что было трудно после такого бега.

— Где вас носит? — раздраженно рявкнул лорд Маунтджой. — Я звоню вам все утро.

— Я был в Йоркшире, сэр, наводил там справки, — ответил Суэйн.

— В Йоркшире! — фыркнул Маунтджой. — А почему не в Париже? В Италии? Послушайте, дружище, перестаньте тратить свое время и мои деньги и займитесь делом.

Маунтджой швырнул трубку с такой силой, что у Суэйна зазвенело в ушах.

Вздохнув, он сел. Выбросив в корзину окурки из наполненной до краев пепельницы, закурил сигарету и положил ноги на заваленный бумагами стол. Измученный спаниель растянулся на полу рядом. Пес лежал и с обидой в глазах наблюдал, как его хозяин звонил своему приятелю инспектору Мюрату в полицейское управление Парижа. Их моментально соединили.

— Мишель, старина, это Джером Суэйн, — произнес детектив, просияв. — Твой коллега по Скотленд-Ярду. Мы вместе работали по делу с обезглавленным телом в чемодане, оставленном в багажном отделении Северного вокзала. Неужели ты забыл, дружище? Сейчас у меня к тебе дело поинтереснее.

Он рассказал инспектору Мюрату о деле Маунтджоя и назвал ему имя женщины в Париже, с которой у Джорджа был любовный роман: Мари-Франс д'Аранвиль.

— Здесь говорится, — сказал Суэйн, листая документы, предоставленные ему лордом Маунтджоем, — что она была актрисой.

— Как все они, — рассмеялся инспектор Мюрат. — Не беспокойся, старина. Инспектор Мюрат возьмет след.

Все еще улыбаясь, Суэйн повесил трубку. У Мюрата был нюх, как у собаки на трюфели: дай ему только понюхать, и он будет копать, пока не раскопает то, что нужно.

Удовлетворенный, что следующая фаза по делу Маунтджоя находится в надежных руках, Суэйн начал писать отчет по семье Фиоралди и внучке Лауре Суинберн. Работая, он то и дело вздыхал, поскольку точно знал, что лорду это дело не понравится. Совсем не понравится, потому что он ожидает найти внучатого племянника, а не внучатую племянницу. Лорд Маунтджой хочет иметь наследника, который унаследует титул и продлит родословную Маунтджоев до дня Страшного суда.

Через несколько дней перезвонил инспектор Мюрат.

— Старина, это Мюрат, — сказал он. — У меня хорошие новости. Мари д'Аранвиль действительно жила в Париже. По странному стечению обстоятельств она и умерла здесь. Всего несколько недель назад. В самом деле, на улице Бонапарта.

Суэйн застонал. Он надеялся повстречаться с ней, узнать все, как говорится, из первых уст.

— Не волнуйся, — продолжил Мюрат. — Графиня Мари была популярной женщиной. У нее было много друзей — друзей-мужчин, как ты понимаешь, которые будут рады поделиться счастливыми воспоминаниями о ней. К тому же, кажется, у Мари был сын. — Мюрат помолчал, давая Суэйну возможность усвоить информацию, затем трагическим тоном произнес: — Она назвала его Антуан Маунтджой д'Аранвиль.

— Джордж был женат на Мари? — спросил Суэйн, глубоко вздохнув.

— Записи о регистрации нет. Фактически Мари никогда не была замужем, хотя и пользовалась расположением джентльменов, которые помогали ей вести тот образ жизни, к которому приучил ее Джордж Маунтджой. Именно Джордж подарил ей квартиру на улице Бонапарта. Говорят, что он был очень щедрым человеком. Мари говорила всем своим друзьям, что он был великолепным любовником. Что совершенно невероятно для твоих соотечественников, не так ли, Суэйн?

Мюрат рассмеялся, а вместе с ним и Суэйн, хотя ему было неприятно говорить на эту тему. Он постарался поскорее перевести разговор на другое:

— А что насчет сына Антуана?

— Тоже умер. Он был уважаемым армейским офицером. Говорят, что он был холодным, как рыба. Ледяным, как северный ветер. Он много лет не разговаривал с матерью. И он устранился от своей жены.

— Жены?

— Сюзетта. Сейчас мадам Сюзетта — хозяйка известного магазина дамских шляп на улице Сент-Оноре.

— И что теперь? Линия обрывается? — Суэйн уже простился с обещанным вознаграждением за хорошо проделанную работу. Похоже, что он впервые в жизни потерпел неудачу.

Мюрат рассмеялся. Он приберег хорошие новости напоследок.

— Есть дочь. Ее имя Анжу. Ей девятнадцать лет, и она учится в грамматической школе в пригороде Парижа. Похоже, что она готовит себя для поступления в Сорбонну.

Суэйн с облегчением вздохнул. В конце концов у него все же есть хорошие новости. Поблагодарив Мюрата, он условился встретиться с ним на следующий день в его офисе на улице Бальзака.

Сначала Суэйн отправился в билетную кассу и зарезервировал себе место на поезд «Золотая стрела», отбывающий вечером в Париж с вокзала Виктории. Затем заскочил домой, чтобы уложить вещи и попрощаться с собакой. Ну и с женой, конечно.

Пересечение Ла-Манша было тяжелым. Суэйн провел ночь, сидя в баре со стаканом бренди, наблюдая, как в нем плещется янтарная жидкость. Шатаясь, он дошел до поезда на Париж, сдерживая стоны, опустился на деревянное сиденье вагона второго класса, с отвращением отвернулся от мужчины напротив, дышавшего чесночным перегаром, и старался не смотреть на бутерброды с ветчиной и сыром, которые сидевшая рядом с ним женщина скармливала своим шумным детям.

Суэйн с облегчением сошел с поезда на Северном вокзале, не переставая удивляться тому, что хорошего находят люди в заграничных поездках. По его мнению, гораздо лучше оставаться дома. Свернув за угол, он нашел маленький отель, в котором забронировал номер. Отель был чистым, удобным. Большинство его обитателей говорили по-английски, и Суэйн почувствовал себя немного лучше.

Через полчаса он сел в такси, которое доставило его на улицу Сент-Оноре.