Бремя страстей

Фелисити вздохнула, сдула с глаз челку и натянула через голову майку.

— Хотелось посмотреть, как поведет себя этот идиот, если увидит женщину в натура­льном виде.

— О чем ты только думаешь! — Энджи посмотрела в сторону затененной площадки, где Уилли нес свое дежурство, но его уже не было там. Только качающиеся ветки рододен­дронов показывали путь его поспешного бегства.— Перестань играть с ним в такие игры.

Фелисити хихикнула, освобождая волосы из выреза майки.

— Разве не тем же ты занимаешься с Джедом и Бобби?

— Там совсем другое.

— Отчего? Разве что их коэффициент умст­венного развития чуть повыше?

— Скажешь тоже! — произнесла Энджи с улыбкой, мысленно восстанавливая сцену в ресторане и вспоминая обжигающий взгляд Джеда.

— Да, каждый из них готов ради тебя на все, что ты захочешь, и ты понимаешь это.— В словах Фелисити звучала толика ревности.

— Ты думаешь?

Поднося к губам стакан, Фелисити кив­нула:

— На что угодно!

— Тем хуже для них, поскольку мне они не нужны,— со скучающим видом сказала Энд­жи, стаскивая сандалию с одной ноги большим пальцем другой и откидываясь на оранжевые подушки шезлонга.

— Почему не нужны?

— Потому что я положила глаз на кое-кого другого…— Теперь можно немного поинтри­говать. Губы Энджи сложились в многозначи­тельную улыбку.

— На кого? — спросила Фелисити.

Энджи выдержала паузу, наблюдая за рас­терянной подругой.

— На Брига Маккензи.

— Нет!

— Почему нет?

— Миллион доводов против! — горячо за­шептала Фелисити, хотя рот ее невольно рас­тягивался в улыбке.— Прежде всего, из-за него могут быть неприятности… И, я думаю, он может оказаться опасным.

— А может, я люблю неприятности и опас­ности.

— Бог с тобой, он живет в трейлере, его мать что-то вроде ведьмы!..

— Она психотерапевт.

Аристократический носик Фелисити брезг­ливо сморщился.

— Психотерапевт… Наполовину индианка и вроде бы еще цыганка. А он, значит…

— Становится еще более интересным,— закончила Энджи, воодушевляясь идеей, воз­никшей в ее голове.— Могу поспорить, он должен быть грандиозным любовником. Ты говорила, что у него было много женщин?

— Ты же считаешь, что это сплетни.

— Тем более надо выяснить,— поддразни­вала подругу Энджи.

— Господи! — ахнула Фелисити.— Но ты ведь не собираешься…

— А почему бы и нет?..— Энджи отвела с лица волосы, подставляя щеки горячим лу­чам солнца.— Думаю, Бриг Маккензи именно тот мужчина, который нужен, чтобы сделать из меня женщину…

Глава 2

— Заодно я проверю, насколько достовер­но то, что болтают о Бриге Маккензи.— Ше­пот Энджи расплывался в летнем зное. Ее сло­ва долетели до цветника и ушей Кэссиди, шед­шей по тропинке в тени розовых деревьев с полотенцем и транзистором в руках. Она чуть не споткнулась и, затаив дыхание, засты­ла на месте. О каких сплетнях говорит сестра со своей подругой? Кажется, дня не проходит без того, чтобы не услышать что-нибудь но­венькое о братьях Маккензи.

Смех Фелисити показался ей отвратитель­ным.

— Лучше уж пусть эти сплетни соответ­ствуют истине, потому что, если твой папочка узнает о твоем намерении изнасиловать его работника…

— Эй, минуточку! Ты все поняла непра­вильно,— прервала подругу Энджи.— Это он собирается изнасиловать меня. Просто он еще об этом не знает.

— Ну, и зачем это тебе? Он хоть и состоит го одних мускулов, а мозгов-то и нет.

Кэссиди не могла поверить своим ушам. Что Энджи задумала? Неужели она действи­тельно способна совершить такое? С Бригом?! От этой мысли тошнота подкатила к горлу, но не потому, что Бриг был наемным работником. Наоборот, ее поразило, что личной жиз­нью человека хотят распорядиться, а он об этом ничего не знает. Может, это не имеет значения, ведь он и сам довольно грубый тип. Но на минуту представив, как он целуется в Энджи и они прижимаются друг к другу потными телами, Кэссиди почувствовала глу­бокое отвращение.

— Когда?— спросила Фелисити, накло­нившись поближе.

— Скоро.

Теперь Фелисити улыбалась во весь рот, в ее лице проявилось что-то кошачье. Каза­лось, еще немного — и она замурлычет.

— Он никогда и не догадается, кем все это подстроено.

С Кэссиди было довольно услышанного. Нарочито громко кашлянув, она обогнула де­ревья и босыми ногами звонко зашлепала по каменным плитам.

Разговор прекратился. Подруги обменя­лись многозначительными высокомерными улыбками.

— Ты чего так тихо подкрадываешься? — спросила Энджи, взяв в руки стакан и сердитым взглядом уставившись на тающие кубики льда.

— Неужели это так выглядело? Я-то дума­ла, что иду плавать.

— А ты не подумала, что сначала тебе следовало принять душ?— Энджи брезгливо поморщилась, глядя на сестру, с ног до головы покрытую пылью.

— Со мной все в порядке. — Кэссиди не собиралась вступать в перепалку с сестрой. Во всяком случае, не сейчас, когда в ее ушах еще звучало это «скоро», так уверенно ска­занное Энджи.

Взгляд Фелисити тоже скользнул по фигуре Кэссиди, мгновенно отметив и обтрепанные по краям джинсовые шорты, и пятна грязи на ногах, и блузку в красно-белую полоску с не­большим вырезом на груди. Кэссиди едва не залилась краской смущения, она знала, что природа не наделила ее тем, чем в избытке наградила этих старших девушек. Воистину, последние два года она с нетерпением ждала, когда у нее появится грудь. Но, кажется, едва появившись, она навсегда остановилась в сво­ем развитии.

— Будь осторожна,— сказала Фелисити,— где-то здесь прячется Уилли и подсматривает за нами.

— Я сказала тебе, что он безобидный.— Энджи болтала в стакане свой напиток.

Закатив глаза, Фелисити изрекла:

— Он вполне взрослый мужчина, но с мо­згами десятилетнего ребенка. Вряд ли он бе­зобиден.

Уилли не вызывал у Кэссиди беспокойства. Она скинула блузку и шорты, затянула волосы в хвост и быстренько нырнула в воду, продол­жая размышлять. Ей всегда не нравилась Фе­лисити Колдуэлл. И что только Энджи нашла в этой рыжей? Она не такая красивая, куда ей до Энджи. Правда, она единственная дочь судьи Колдуэлла, который издавна дружил с их отцом. Рекс и Судья — у него, конечно, было имя, Айра, но все называли его Судьей — вместе играли в гольф, вместе охотились и вместе выпивали. Они знали друг друга всю жизнь, поэтому Фелисити и Энджи с детства росли вместе. К тому же Филисити просто боготворила ее брата, Деррика.

Кэссиди вынырнула на поверхность, трях­нула волосами и поплыла саженками. Навер­ное, оставшись одни, Энджи с Фелисити про­должат свою непристойную для девушек тре­потню. Ну и пусть, Кэссиди не хотелось больше думать о Бриге с Энджи и о том, чем они будут заниматься, если Энджи добьется своего. Да и кто им может помешать? Никто. О похождениях Брига Маккензи ходят леген­ды, даже Кэссиди слышала некоторые из них. Если верить городским сплетням, то Маккензи согрел в Просперити чужих постелей больше, чем все электрические одеяла, вместе взятые. Кэссиди еще не решила, верит ли она всем этим сплетням, но и отрицать не могла то, в чем убедилась сама,— той притягательности, которая таилась в его грубоватой и будоражащей манере — «да-я-плевать-на-вас-хотел». Кое-кто считал Брига опасным, и его темное прошлое делало это мнение достаточно обо­снованным. Есть такие женщины, которые лю­бят поиграть с опасностью, вроде как сунуть палец в бездонное озеро, хотя прыгать туда они не собираются. И если одних, кажется, ловят на деньги, другие обожают эпатиро­вать… Их привлекают такие мужчины, с ко­торыми они чувствуют себя чуточку испорчен­ными. Кэссиди подозревала, что Бриг Макке­нзи был из числа как раз таких мужчин — тех, кто заставляет женщин вообразить себя отъявленными распутницами.

Дрожь пробежала по ее телу, но с тем­пературой воды это не было никак связано. Разозлившись на себя, она так энергично зара­ботала руками, словно каждый взмах был пос­ледним в этом заплыве. Наконец, чуть не задохнувшись, она коснулась края бассейна с той стороны, где находилось самое глубокое мес­то, подтянулась и легла на бортик, оставаясь наполовину в воде.