Богиня

– А если я хочу стать актрисой, как Романа де Санта?

– Тогда это мне не нравится, – бросил Боб, настроение которого резко изменилось. – На каждую Роману приходятся тысячи других, которым не удалось ничего добиться, и это разбило их сердца.

Но Дейзи не было дела до тех, кто не сумел взобраться на вершину. Она не из их числа. Всю свою жизнь она привыкла полагаться на собственные духовные силы. На мир своего воображения. Тот мир, который помог скрасить унылые одинокие годы ее детства. Девушка знала, как легко принять облик другого человека, стать иной личностью. Когда сестра Франческа дала ей читать «Грозовой перевал» Эмилии Бронте, она превратилась в Кэти. И хотя никогда не бывала на вересковых пустошах, ощущала дуновение северных ветров, рвущих волосы и румянивших щеки. Это она, а не та, книжная Кэти, рыдала над Хитклифом так, что резало глаза и ныла грудь. Дейзи жила, страдала и наслаждалась каждым мгновением. На уроках закона Божьего Дейзи становилась Рахилью, оплакивающей своих детей; Ребеккой, нашедшей свою судьбу в тот день у колодца, когда дала напиться слуге Авраама; дочерью фараона, поднимающей младенца Моисея с тростникового ложа.

Дейзи победила одиночество, оживляя героев книг и людей, населявших ее воображение. Они становились ее друзьями. И теперь с ошеломительной ясностью девушка поняла, что обнаружила не только панацею, могущую исцелить все ее несчастья. Способность к перевоплощению – это ее суть, источник жизненной силы, энергии и света. Часть души. И здесь, в Голливуде, все мечты станут явью.

Она сможет быть всем, кем захочет! Несчастной девушкой, которую спасает Черный Рыцарь, подружкой ковбоя в сценах о Диком Западе, искательницей приключений, затерянной в сельве Амазонки, среди искусственных лиан. Она не хотела быть актрисой. Она уже была ею. Для того чтобы стать звездой, необходимо лишь хранить верность своим идеалам.

Видя выражение лица Дейзи, Боб раздраженно пригладил волосы. Уж не спятил ли он? За эти несколько часов он стал кем-то вроде приемного отца девушки такой ослепительной красоты, что даже Ракоши заметил ее. И сейчас Боб везет ее к себе домой, но не для того, чтобы затащить в постель. Ни один человек на свете не поверит такому! Да и сам он не очень-то верил происходящему.

«Бьюик», взвизгивая шинами, остановился перед деревянным домиком, облупившуюся краску которого скрывали буйные заросли жасмина и жимолости.

– Вот мы и дома, – сообщил Боб, смятенно сознавая, что его чувства к девушке совсем не похожи на отцовские и никогда таковыми не будут.

Глава 3

Голос Боба вернул Дейзи к реальности. Дом… Этого слова она никогда раньше не слышала. Тихая радость наполнила ее при виде скромного бунгало.

– Как прекрасно! – воскликнула она.

Боб сочувственно поглядел на девушку. Если эта лачуга прекрасна – значит, в монастыре ей и в самом деле приходилось несладко.

– Входи, – мягко сказал он, поднимая чемоданчик, и первым направился по узкой тропинке, обсаженной кустами самшита. Дверь скрипнула на несмазанных петлях, и Боб поморщился, вспомнив о горе немытой посуды в раковине и толстом слое пыли на мебели.

Однако Дейзи в блаженном неведении обо всех этих ужасных, по мнению Боба, изъянах видела лишь уютную маленькую комнату, с книгами, картинами и разбросанными повсюду яркими ковриками. Она привыкла обходиться самым малым количеством вещей, и жилище Боба казалось ей переполненным сокровищами.

Потрясенная девушка медленно обошла комнату и остановилась у открытой двери, ведущей в крошечную кухоньку. На холодильнике стояло несколько бутылок пива, которые явно забыли спрятать. В окно, весело кланяясь, заглядывало эвкалиптовое деревце.

Боб стоял посреди комнаты, наблюдая, как Валентина медленно приближается еще к одной, на этот раз закрытой двери. Девушка оглянулась, словно спрашивая разрешения, и Боб кивнул, с облегчением вспомнив, что по крайней мере успел застелить постель.

Дейзи встала на пороге, рассматривая старомодную кровать с медными спинками и вязанным вручную покрывалом. Кроме этого, в комнатушке умещались лишь маленький туалетный столик, зеркало, несколько фотографий с автографами и груда старой одежды, увенчанная потрепанной теннисной ракеткой.

– Теперь эта комната твоя, – объявил Боб, собирая грязное белье.

– Правда?!

Она никогда еще не спала в отдельной комнате!

– Конечно, – кивнул Боб, ставя чемодан на кровать. – Ну а теперь давай поедим. Есть бифштекс, помидоры и грибы. Если хочешь принять душ – ванная рядом скухней.

Он кивком указал на стеклянную дверь. Дейзи во все глаза смотрела на него, на смешливые морщинки в уголках рта и глаз, потрясенная таким бескорыстием и добротой.

– Спасибо, – просто ответила она.

– Не стоит благодарности, – бросил он, направляясь в кухню. – Только время от времени проводи тряпкой по мебели, этого будет вполне достаточно.

Позже, когда музыка из проигрывателя наполнила комнату и Дейзи сидела на полу, прислонившись к дивану, а Боб пил пиво, она мечтательно пробормотала:

– Я никогда еще не была такой счастливой.

Боб осторожно отставил стакан с пивом. Темноволосая головка была всего в нескольких дюймах от него, и он старался подавить желание придвинуться ближе, протянуть руку и коснуться шелковистых мягких локонов.

– Должно быть, этот твой монастырь довольно мрачное место.

Взгляд девушки затуманился.

– Нет, не очень… скорее одинокое.

– Но там наверняка было множество других детей. Дейзи подтянула колени к подбородку и обхватила их руками.

– Иногда двадцать, иногда тридцать.

– Почему же ты была одинока? – недоуменно нахмурился Боб.

– Они все сироты, не то, что я.

– Ты не сирота?

– Нет…

Лампа заливала комнату рассеянным светом. Через открытое окно доносился далекий вой койота.

– Моя мать оставила меня в монастыре, когда я была совсем маленькой. Поэтому монахини не позволили удочерить меня, на случай, если она вернется.

– Только она так и не вернулась?

– Нет.

– О, дьявол!

На этот раз Боб все-таки протянул руку и нежно сжал ее плечо. Посмотрев на часы, он увидел, что уже почти полночь. Сегодняшний день выдался тяжелым для них обоих.

– Пора спать, солнышко, – объявил Боб, поднимаясь. – Мне завтра рано вставать.

Его подушка и одеяло, аккуратно сложенное, уже лежали на диване. Девушка встала, неожиданно смутившись.

– Что мне делать? Я имею в виду насчет работы.

– Не волнуйся, я скоро что-нибудь придумаю, – успокоил Боб, но когда дверь спальни закрылась, решил, что спешить не стоит. Она слишком необыкновенная, чтобы идти официанткой в закусочную.

Боб вытянулся на диване и прикрыл ладонью глаза. Она верит ему, и он не может обмануть ее доверие или позволить сделать это другим.

Непримиримо сжав губы, он вспомнил Видала Ракоши и его устремленный на девушку взгляд. Больше такого не повторится, как бы венгр ни старался на него надавить!

На следующее утро, когда Боб припарковал «бьюик» на стоянке, Видал уже ждал его.

– Кто она? – процедил венгр, сузив глаза, прежде чем Боб успел выйти из машины.

Боб, не отвечая, ступил на землю и выпрямился.

– Не понимаю, что вы имеете в виду, – сухо пробормотал он наконец, направляясь к грузовику.

Однако Ракоши загородил ему дорогу.

– Ты чертовски хорошо все понимаешь, Келли, – вкрадчиво произнес он.

Боб ощутил, как гнев, который он изо всех сил пытался сдержать, воспламенил кровь. Ракоши не терпится выяснить имя девушки. И он, без всякого сомнения, поспешит доложить боссу, что Боб привел постороннего человека на съемочную площадку.

– Я уже сказал, что не знаю, о чем вы говорите, – процедил он сквозь зубы.

Ракоши с самого рассвета мчался галопом по холмам. Хлыст, который он по-прежнему держал в руке, со зловещим свистом опустился на высокий кожаный сапог. Черные глаза угрожающе сверкнули.

– Ты прекрасно знаешь, о ком я говорю, – повторил он. – О той девушке, что ты привел вчера. Я хочу знать, как ее зовут. И где она живет.