Быть или не быть?

– Я, наверное, слишком слабая для такой работы, – с трудом проговорила Юля. – Если в первый раз не выдержала, то это дело не по мне…

– Ты глубоко ошибаешься, – прервал ее Александр Иванович, – напротив, я понял: ты добрая и чуткая и из тебя мог бы получиться отличный врач. А то, что первое впечатление оказалось таким болезненным, – вполне нормальная реакция, – повторил он. – Разве может человек отреагировать иначе, когда его глазам представляется зрелище людского страдания? Но наша задача в том и состоит, чтобы всеми силами стараться избавить человека от боли или хотя бы облегчить ее, насколько это возможно. Если, пока я водил тебя по больнице, в твоем сердце – уж прости меня за такие напыщенные фразы! – возникло желание помогать таким людям, а не сбежать куда подальше, то ты могла бы попытаться пойти этим путем. Впереди у тебя еще будут проверки, но в таком случае можно будет сказать, что первый тест ты прошла.

Александр Иванович вопросительно посмотрел на дочь. Юля молчала, уперев взгляд в кухонный стол. Она по-прежнему не находила ответа. Марина тоже не знала, что сказать. Она чувствовала: ей не стоит вмешиваться в разговор, но и уходить не хотела. Ей казалось, что своим присутствием она поддерживает подругу морально. Александр Иванович больше ничего не говорил. Он ждал решения дочери.

Они просидели так довольно долго. И неизвестно, сколько еще длилось бы это тяжелое молчание, если бы не послышался звук отпираемого замка – вернулась с дежурства Елена Викторовна.

– Что-то мы тут с вами заболтались! – Александр Иванович поднялся с табурета. – Марина, ну-ка давай быстренько готовить маме ужин.

5

Марина прекрасно знала, что ее подруга не спала всю ночь, ворочаясь с боку на бок Ей самой тоже было не по себе. Под утро Марина не выдержала и заговорила первой.

– Ну, сколько можно переживать! – сказала она, приподнимаясь на кровати. – Подумаешь, проблема какая. Можно подумать, на свете других профессий нет!

– Ничего ты не понимаешь! – воскликнула Юля, тоже садясь в постели. – Для меня все это очень серьезно!

– В том-то и беда, что ты вечно все усложняешь! – продолжала стоять на своем Марина. Вот и с Ником так же. Он хочет посмотреть, каково это – участвовать в реальном шоу, хочет знаменитым стать, а ты выдумаешь разные страсти-мордасти…

– Зато ты относишься ко всему слишком легко! – парировала Юля.

– Ты сама прекрасно знаешь, что это не так, – ответила Марина, – я тоже часто делаю из мухи слона. Не ты ли сама мне об этом сто раз повторяла?

– Ты делаешь из мухи слона тогда, когда дело касается мелочей, – ответила Юля, – зато в серьезных случаях ты, наоборот, становишься легкомысленной.

– Не пойму, что страшного в том, что Николай хочет сниматься на телевидении, или в том, что профессия твоего папы оказалась тебе не по зубам…

Юля вскочила на ноги. Она вся побледнела от гнева. Марина, увидев выражение ее лица, осеклась на полуслове.

– Как ты можешь судить о том, чего не знаешь! – закричала Юля, не заботясь о том, что их могут услышать родители.

Зато Марина не забывала об этом и замахала на Юлю руками:

– Тише! Ты родителей разбудишь! Пристыженная, Юля уселась на кровать. Марина поспешила разрядить обстановку, поскольку чувствовала себя виноватой.

– Юля, – начала она, усаживаясь рядом с ней, – давай не будем ссориться из-за всяких пустяков…

– Это не пустяки! – Юля снова кричала, напрочь позабыв о родителях, спящих в соседней комнате. – А если до тебя не доходит, почему я не хочу, чтобы Ник участвовал в этом дурацком шоу, и если ты не понимаешь, почему мне стало так плохо после больницы, то ты просто дурища!

Она не заметила, как из глаз Марины брызнули слезы обиды – в таком она была гневе. Юля накинула халат и выскочила из комнаты. А Марина все плакала и в сотый раз давала себе слово не разговаривать больше с подругой, которая так ее обидела.

Александр Иванович и Елена Викторовна, конечно, слышали, что их дочери рассорились. Но они, как это почти всегда бывало в таких случаях, старались не вмешиваться в их отношения, зная, что Юля и Марина сами найдут путь к примирению. Александр Иванович рассказал Елене Викторовне об экскурсии в больницу, и она тоже поняла, какой у Юли трудный период.

– Она должна справиться с этим сама, – сказал Александр Иванович, когда Елена Викторовна захотела поговорить с Юлей. – Я понимаю, как ей, сейчас нелегко, но так нужно.

Елена Викторовна не стала спорить. Она, как никто другой, знала, какие между Юлей и ее отцом теплые и доверительные отношения.

– Тебе виднее, – только и сказала она, вздыхая.

Девочки не разговаривали друг с другом целую неделю. Марина уехала на дачу, а Юля осталась в Москве. Она ни с кем не встречалась, а целыми днями сидела с книжкой в своей комнате. Но строчки плыли у нее перед глазами; и все мысли были совсем о другом. Александр Иванович и Елена Викторовна то и дело предлагали Юле пойти погулять, подышать свежим воздухом, но она только качала головой. Ей совсем не хотелось выходить на улицу, тем более и погода к этому не располагала. По-прежнему было пасмурно. То и дело накрапывал мелкий, не по-летнему холодный дождь. Родители не донимали ее, предоставив самой разобраться в себе. Но Юля каждую минуту ощущала их незримую поддержку. Она понимала, что папа переживает почти так же, как и она, и от этого ей становилось легче.

Позже, когда обида на Марину прошла, Юля почувствовала себя виноватой перед подругой. Несколько раз она даже порывалась ехать на дачу мириться с Мариной, но что-то удерживало ее. Наверное, то, что Юлино настроение было все таким же мрачным, как и в тот день, когда они с Мариной поссорились.

Через неделю все изменилось. Во-первых, выглянуло солнышко, а во-вторых, в квартиру влетела запыхавшаяся Марина и с порога закричала, что сегодня приезжает Николай. Юля от радости даже забыла о своей ссоре с Мариной. Девочки обнялись и поцеловались, как в добрые старые времена.

– Мы поедем встречать его на вокзал! – заявила Марина не терпящим возражений тоном.

Юля и не думала возражать. Ей тоже не терпелось поскорее увидеть Ника. Все ее мрачное настроение как рукой сняло. Она сама удивлялась тому, что успела так сильно привязаться к кузену Марины. Было в этом что-то неясное, чего Юля не могла понять, но смутно чувствовала. Она решила поразмыслить об этом потом, после того, как встретится с Ником.

Поезд пришел вовремя. Девочки не знали, в каком вагоне приедет Николай, и беспокойно вышагивали взад и вперед по перрону. Первый поток пассажиров уже давно высыпал из поезда. Мало-помалу перрон начал пустеть, а Ника все не было видно.

– Ты уверена, что он должен приехать именно этим поездом? – с подозрением спросила Юля.

– Конечно, уверена! – ответила Марина. – Просто он задерживается, сейчас выйдет.

– Он что, телеграмму прислал? – снова спросила Юля.

– Какие на даче могут быть телеграммы, сама подумай! Он говорил мне, что приедет сегодня, и сказал, что его поезд придет ровно в четырнадцать тридцать.

– Странно! – протянула Юля. – Почему я этого не слышала?

– Потому что тебя не было, когда он это говорил.

Юля перехватила косой взгляд Марины и, смутившись, умолкла, побоявшись, что подруга, чего доброго, заподозрит ее в ревности. Марина так подумала. Ей самой стало тревожно. А вдруг Николай не приедет этим поездом? Как она будет выглядеть в глазах Юли?

Недавняя ссора все еще не забылась. Девочки повернулись друг к другу спинами и стали смотреть в противоположные концы перрона. Прошло еще несколько минут. Стало ясно, что Ник уже не появится.

– Может, мы его проглядели и он прошел мимо? – произнесла Марина, сама не веря своим словам.

Юля молчала, не поворачиваясь к подруге. Марина уже готова была разразиться слезами, как вдруг над ее ухом раздался знакомый голос:

– Все ждете?

– Ник! – в один голос закричали девочки, бросившись ему на шею.