Люба, Любочка, Любовь

— Галочка, корзины в следующий раз прихватим. В машину они не влезут, а на крыше банки могут разбиться.

Мы начали укладываться. Затем началась беготня. Все время кто-то вспоминал, что забыл какой-нибудь предмет наипервейшей важности. Последней вернулась в квартиру я. Забыла сумку с документами и правами. Вернее, была совершенно уверена, что ее взяла Василиса. Сама видела свою сумку у нее в руках. Однако до машины дочь ее почему-то не донесла и при этом еще нагло уверяла, что вообще к ней не прикасалась.

Сумка нашлась на пуфике в передней. Облегченно вздохнув, я проверила, все ли в наличии, убедилась, что в квартире погашены все электроприборы, и мы наконец отправились в путь.

Дорогой я выстраивала сценарий, как лучше объявить, что мне сегодня нужно вернуться в город. Заранее решила стариков не тревожить. Лучше поставить перед фактом, чтобы не успели придумать, чем меня задержать.

После приезда мы разобрались. Подготовили дом к проживанию. Пообедали. А только после этого, я, напустив на себя равнодушие, как бы с неохотой произнесла:

— Тут так хорошо. Даже уезжать не хочется. Но, увы, придется.

— Куда?

Мама ошеломленно вытаращилась на меня и чуть не уронила стопку тарелок, которые собралась отнести на кухню.

— Да мы тут с Равилем и Гулей договорились Славе, ну, тому, который букет принес, Москву показать.

Лицо у мамы обиженно вытянулось.

— Он что, сам не может Москву посмотреть?

— Люба, а Василиса мне говорила, что он вообще коренной москвич, — совершенно некстати вспомнил папа.

Вот ведь народ. Половину того, что надо, забывают, а тут пожалуйста.

— Он очень давно в Москве не был, — скороговоркой бросила я. — Ну мы его и решили поводить по новым местам. Город изменился за последние годы!

Мама тяжело опустилась на стул.

— Понятно. Ему прописка московская нужна. Ты же говорила: он сюда собирается перебираться.

— Мама, ты отстала от жизни. У Славы нет проблем с пропиской. Купит себе квартиру, и в ней пропишется. Деньги у него есть.

— Откуда ты знаешь, что у него есть и чего нету. — Мама сокрушенно покачала головой.

— Торжественно клянусь, как юный пионер: я его к тебе в квартиру не подселю. Можешь не волноваться.

— Наоборот, вот он купит квартиру, и мы с мамой к нему переедем! — встряла Василиса.

Мать охнула:

— Ты, значит, замуж за него собралась и ничего нам с отцом не сказала.

— Не по-людски это, — схватился за сердце отец. — Я прямо почувствовал, когда он свою корзину привез. Зря человек столько денег не потратит.

— Да я собиралась всего-навсего провести вечер с друзьями! А вы меня уже замуж выдали. За почти незнакомого человека.

— Чувствовал, я все сразу почувствовал, — продолжал как заведенный твердить папа.

— Довела отца! — театрально простерла к нему руки мама. — Посмотри, на нем лица нет. Вот не ценишь родителей, а умрем, тогда вспомнишь, но поздно будет. Юра, немедленно прими лекарство!

— Слушайте, да вы сами нафантазировали какую-то чушь, а я виновата? Ладно, мне ехать пора. Вернусь или завтра вечером, или послезавтра утром. Папа, только прошу тебя: не выключай мобильник.

— Не выключит. Я прослежу, — заверила меня Василиса. — Чао, маман. Дяде Славе привет!

— Передам.

Выскользнув из двери террасы в по-весеннему наш бедный сад, я спешно достигла машины и, благополучно выехав с участка, устремилась к шоссе. Глоток свободы был завоеван!

Ощущение это не покидало меня весь путь до Москвы. Машина моя, хоть и не новая, словно радуясь освобождению от тяжелой ноши, резво бежала по опустевшему к праздничному вечеру шоссе. Мотор тихо и мерно урчал, в опущенное окно врывался теплый вечер, и на душе стало радостно. Кто знает, вдруг у нас действительно что-нибудь со Славой срастется. Вон Василиса прямо жаждет заполучить в его лице нового папу! И впрямь, купит он квартиру, а я тогда в другой салон перейду. Ваську, пожалуй, для начала с родителями оставлю. Не надо спешить. Притремся со Славой друг к другу, и Васька еще подрастет, и постоянный мамин пригляд перестанет ей требоваться. Хотя со Славой у них хорошо. Может, наоборот, лучше сразу втроем жить начинать.

Ой, что это я делю шкуру неубитого медведя! Между нами вообще ничего нет. Вот уедет в свою Тюмень и забудет о моем существовании. Однако женская интуиция мне подсказывала, что в ближайшие два дня Слава должен определиться.

Едва войдя в квартиру, я тут же набрала его номер.

— Слава, я приехала. Мне нужен час, чтобы привести себя в порядок. Так что звони Равилю, и договариваемся, где встречаемся.

— А что ему звонить! — бодро и радостно воскликнул Слава. — Равиль с Гулей уехали, как собирались. Ты разве не поняла? Мы сегодня с тобой вдвоем гуляем.

Я растерянно помычала в ответ. Это было для меня новостью. Мне-то казалось, мы вчетвером собираемся провести время, но, видно, не так поняла.

— Ты не рада? — В Славином голосе послышалась тревога.

— Да нет. В общем, рада…

— И замечательно. Слушай, а ты не могла бы ко мне приехать? А то я тут важный звонок городской жду. Ты приедешь, надеюсь, мне к этому времени отзвонятся, а там и решим, что дальше делать.

— Может, лучше пусть отзвонятся, а потом встретимся? — предложила я.

— А если он позже позвонит? Что нам зря время терять. Я соскучился. У меня тут все есть. Посидим пока.

— Ну ладно. Приеду. Где ты живешь?

— Да у знакомого квартиру снял. Сам он тоже в Тюмени работает, но в Москве жилье держит.

Слава продиктовал адрес.

Я залезла под душ и, пока отмокала под теплыми струями, думала, каким образом могла не понять, что Равиль все-таки уедет? Ситуация складывалась двусмысленная. А точнее, совсем недвусмысленная. Мы остались со Славой один на один. Ах, будь что будет. В конце концов, мне не тринадцать лет.

Я тщательно приоделась и, посмотревшись в зеркало, осталась довольна собой. Хорошо выгляжу, ничего не скажешь.

Возле дома я поймала машину: гулять так гулять!

Слава обитал в новом монолитном доме, в однокомнатной квартире на пятнадцатом этаже. Внутри оказался полный холостяцкий набор: диван, телевизор с дивиди-проигрывателем, музыкальный центр и холодильник, набитый выпивкой и закуской.

— Тебе уже позвонили? — поинтересовалась я.

— Увы, — выдохнул Слава. — Народ пошел непунктуальный.

Впрочем, он, вопреки логике, выглядел не слишком расстроенным.

— А мы сейчас шампанского за встречу! Ох, как я рад, что ты вырвалась! Так волновался. Вдруг не выйдет.

— У меня-то вышло. А вот ты освободиться не смог.

— Накладочка. — Он развел руками. — Каюсь, но клятвенно обещаю загладить вину.

— Да уж, постарайся.

Он провел меня в комнату, где на журнальном столике уже стояло шампанское. Лед и две бутылки лежали в кастрюле.

— А где же серебряное ведерко? — полюбопытствовала я.

Слава смутился:

— Да хозяин еще не купил. Пришлось по-простому. Но ведь важнее не форма, а содержание. Ты лучше накладывай, накладывай. Салатики объедение. Тут рядом кулинария классная. Отлично готовят.

Я думала, он меня опять в ресторан поведет. Однако, судя по количеству выставленной на стол закуски и Славиному настроению, важного звонка нам придется ждать еще долго.

Слава уже разливал шампанское.

— За нашу сегодняшнюю встречу и первый вечер вдвоем. — А ты что не пьешь? — недоуменно поглядел он на меня.

— Да, собственно…

Я из вежливости сделала небольшой глоток. Слава тут же дополнил мой бокал доверху.

— Для закрепления тоста.

И он опорожнил в себя свой, наверное, уже пятый по счету.

Ситуация мне все больше переставала нравиться. Нет, вел себя Слава пока вполне прилично и гостеприимно, но что-то в его поведении настораживало.

Еще три бокала спустя он поставил какую-то романтическую мелодию и пригласил меня на танец. Ну вот. Сейчас приставать начнет.

Предчувствие не обмануло. Слава медвежьей хваткой прижал меня к себе, да так, что я едва дышала.