Ириска (СИ)

А Костя... По большому счету зря я его недолюбливал. Серьезный парень, да и намерения у него серьезные для его возраста. Когда дочь привела его познакомиться с семьей - кстати, его инициатива, я просто впал в ступор. Привык считать ее кнопкой, а тут целый "мой парень", "мы решили встречаться"... Устроил я тогда ему допрос с пристрастием, не каждый мужик выдерживал мой коронный взгляд, родом еще из армии. Но парень держался, я его невольно зауважал. Конечно о настоящей любви речи не шло, но влюбленность была. Сильная, юношеская, пылкая. Я понимал, что она все-равно рано или поздно начнет с кем-нибудь встречаться. И Костя для роли "первого" подходил неплохо. Совсем неплохо...

Всклокоченная темноволосая головка появилась на кухне.

- Тем, ты чего не спишь?

- Пить хочу.

Я налил дитю молока.

- Пап, сказку почитаешь?

- Сын, какая сказка, ты уже в школе учишься?

- Ну паааааап....

Вот еще один, ну у него хоть получалось не настолько профессионально вить из меня веревки, как у Ириски.

- Пойдем. - сказал со вздохом.

Сын лег в кровать. Долго не могли выбрать сказку, когда Артем наконец-то сделал свой выбор я ушел искать книгу. Вернувшись назад застал ребенка крепко и сладко спящим.

Я снова вздохнул, теперь уже от разочарования. Рядом с Темкой время пролетело бы гораздо быстрее. Но, не будить же сына из-за того, что папе скучно! Вернулся на кухню, сварил кофе.

Без десяти десять в замочной скважине повернулся ключ. Ириска пришла. Я вышел в прихожую, встретить дочь. Было видно, что она плакала, но пыталась это от меня скрыть.

- Кофе будешь? Недавно сварил. Горячее еще.

Ириска благодарно кивнула и пошла в ванну умываться и переодеваться.

На кухню она пришла в пижаме с мультяшными героями "Русалочки" - любимого мультика в детстве. Ее гардероб за последний год очень сильно изменился, короткие юбки, довольно открытые платья, каблуки... Но при этом ее страсть к детским пижамам с любимыми персонажами сохранилась. Тапки - мики-маус, халат с феями... Такая мягкая, открытая, уютная, родная! Даже львенок - один из первых моих ей подарков до сих пор охраняет постель хозяйки. Столько разных граней в одном маленьком юном человечке! Я привык к другому - все четко, ясно, просто.

- Осторожно, горячее.

Поставил перед ней чашку, добавил кусочек сахара и каплю молока.

Мы пили в молчании. Ее взгляд, устремленный в никуда, меня напрягал. Хрупкое молчание, комфортное для нас обоих, сближало. Я взял ее хрупкую маленькую ладошку и прижал к своей щеке.

- Все будет хорошо. Веришь?

Ириска усмехнулась, а потом из глаз полились слезы. Крупные, редкие, тяжелые. Я смотрел, как прозрачные хрустальные капли стекают по щекам, подбородку, падают на розовый хлопок пижамы и растекаются мокрыми пятнышками. Не мог понять, что же случилось, как помочь, почему ей так больно. Хотел прижать к себе, но почему-то не сделал этого.

- Ириска...

Она сама забралась ко мне на колени и крепко прижалась. Скоро и моя рубашка стала мокрой от слез. Я гладил ее по мягким длинным волосам своей шершавой широкой ладонью, шептал всякие глупости, обещал всегда быть рядом. Постепенно потоп прекратился, моя девочка затихла.

- Рассказывай! - велел я. Дело действительно серьезное, для нее серьезное, раз дочь так реагирует. Я обязан знать, что происходит.

- Костя уезжает через три дня.

Я почему-то облегченно выдохнул, будто бы внутри пружина ослабла. Ириска пошевелилась, устраиваясь поудобнее, подтягивая замерзшие ступни выше. Внезапно я совершенно по-новому ощутил ее тело, доверчиво прижатое ко мне, ласковое тепло, которое меня просто парализовало, легкое частое дыхание, еще не восстановившееся после слез. Внутри что-то екнуло и оборвалось...

Глава 4.

Два дня после встречи с "бабушкой" я носа из дома не показывала. В школу нас отвозил папа, а домой привозил дядя Сережа, его зам. Когда мы с девчонками сели в такси, то у меня перед глазами все плыло, в ушах стояли слова Колесова: "Где бы вы не были, я вас все равно найду!". Подружки пытались меня отвлечь, разговорить, но получалось это у них очень плохо. Водитель несколько раз спросил меня, куда ехать. Я не ответила, не могла сосредоточиться и понять, что от меня хочет этот грузный и недовольный дядька. Оля назвала мой домашний адрес. Увидев знакомый подъезд, поняла, что хочу к отчиму. Только рядом с ним почувствую себя в безопасности.

- Нам не сюда.

Офис отца находился на другом конце города, водитель явно не хотел нас везти дальше, и я сунула ему ладонь пятисотенную купюру.

Девчонки доехали со мной до офиса, пообещав написать смс как доберутся до дома.

- Спасибо! - они дружно кивнули, завели меня в здание и пошли к выходу. А я поторопилась подняться на второй этаж. Охранник меня даже не затормозил, мы были давно знакомы. Пробежав мимо Инны, папиной секретарши, вломилась в его кабинет. Он уже собирался уходить, я до безумия обрадовалась, что успела. Бросилась к нему на шею, как в детстве, когда сдирала коленки или со мной приключалась еще какая-нибудь беда, выдуманная ли, или настоящая. Папа обнял меня, прижал к себе крепко - крепко, как мне хотелось. И тут я дала волю своему страху, рвущимся наружу слезам. Меня трясло, а он сел на диван, усадил меня к себе на колени. Свернувшись клубочком наконец-то почувствовала себя абсолютно защищенной. Рядом с ним мне ничего не грозит, но проблема была в том, что папочка не мог находится рядом со мной круглосуточно.

Когда начала свой рассказ, слова из меня потекли сами. Я практически не отдавала себе отчет в том, что говорю, просто выплескивала свой страх, все свои переживания. Папа гладил меня по голове. Его запах, знакомый с детства, родной, близкий, меня успокаивал. А тепло большого тела согревало, позволяло оттаять, вынырнуть из накатившего кошмара. Немного поерзав на коленях забралась повыше и устроилась удобнее, уткнулась носом в ямочку между плечом и шеей - с детства люблю так делать. Его щетина щекотала мне лоб, и это было приятно. Мама всегда ругалась на отца, когда он не брился по утрам, а мне наоборот - нравилось. В такие моменты папа специально принимался меня щекотать подбородком по рукам, спине, плечам... Я хохотала и понарошку пыталась вырваться. Может быть сейчас именно счастливые воспоминания вливали в меня по капле уверенность и надежду.

Снова вспомнились глаза Арины Юрьевны, матери Колесова. Опять к горлу подкатил болезненный ком. Я казалась себе глупой, наивной, трусливой, но не могла по-другому реагировать на появление в моей жизни самого страшного кошмара.

- Глупо, да? - сама не поняла, что задала терзавший меня вопрос вслух.

- Что глупо? - папа растерялся.

- Я так испугалась. Она же мне ничего не сделала, а я уже испугалась. Так страшно стало, как в детстве. Привычка, наверное, бояться...

Я еще теснее прижалась к нему и в ответ ощутила мягкие ласковые объятия. Мои предположения оказались верными. Именно из-за Колесова они всю неделю ходили наряженные, а сегодня этот подонок снова угрожал маме. Бедная! Как же ей сейчас плохо! Я тогда ребенком была, мало что из увиденного понимала... Но если на меня накатывает такой ужас при воспоминании о биологическом отце, то каково приходится маме? Вспомнились несколько малозаметных шрамов, которые всегда были спрятаны у нее под одеждой...

- Как она? - спросила папу, встречаясь с ним взглядом. И провалилась в глубокую насыщенную зелень его глаз, очень напоминающую болотный мох, который видела в детстве в гостях у бабушки. Я испугалась собственных чувств, тут же нахлынувших на меня. Мое сердце заколотилось с бешеной скоростью, в горле пересохло. И чем дольше смотрела в эти удивительные глаза, тем все больше и глубже тонула в их невероятной зелени... Мне вдруг стало страшно. Голова опустилась на прежнее место и под равномерные сильные удары его сердца постепенно получилось успокоиться. Я никогда раньше так не воспринимала своего отчима. Отчима? Раньше он для меня был папочкой, родным, любимым, самым лучшим, но сейчас... Сейчас я почему-то была очень рада, что между нами не существует кровного родства.