Дикарь (ЛП)

Больше смазки стало выделяться на кончике члена Зака, особенно после того, как он жёстко начал толкаться им. Он стал стонать почти с каждым движением, которым он проводил рукой по своему члену.

Его стоны наслаждения были музыкой для моих ушей, и именно они разбили последние преграды на пути к освобождению моего удовольствия. Все моё тело застыло без единого движения, когда мой оргазм просто накрыл меня с головою. Я закричала хрипло в ночь, моя спина неуклюже изогнулась в гамаке, в то время как блестящий от желания взгляд Зака словно пил мое удовольствие. Я наблюдала, как тяжелые от желания яички подтянулись и напряглись, в это время мелкая дрожь сотрясала мое тело после испытанных ощущений, Зак запрокинул свою голову назад, приподнял свой зад от земли, закричал от освобожденного желания и кончил.

Сперма брызнула из кончика его члена, стекая по руке и разбрызгиваясь по животу, пока он все ещё ласкал рукой свой напряженный ствол. Он издал ещё один громкий стон и крепко закрыл свои глаза, получая окончательное освобождение и расслабляя свою хватку на члене.

Я наблюдала за ним в полном изумлении, пока его тело успокаивалось. В свете огня я могла увидеть, как его грудь быстро поднималась и опускалась, бьющаяся жилка на его шее с силой гнала кровь по артериям. Но в остальном он оставался совершенно спокойным и тихим.

Я аккуратно вытащила руку у себя между ног, застегивая молнию на замке и пуговицу на штанах. Я не могла не смотреть на Зака, но он так больше и не просмотрел на меня. Держа одну руку также за головой, а другую на его пропитанном влагой от его освобожденного удовольствия животе, он просто закрыл глаза и заснул.

Я убираю свою голову, прислоняющуюся к стеклу такси как опоре, и часто моргаю, чтобы прогнать прочь из моей головы соблазнительные воспоминания. Чувство стыда пропитывает мое тело, когда я думаю о том, что я сделала.

Я все ещё хочу сделать это ещё раз с Заком.

Доктор Мойра Рид, уважаемый антрополог и помощник профессора в Северо-Восточном университете. Получившая чрезвычайно щедрый грант от Рэнделла Кенонна, филантропа, мультибиллионера и крестного отца Захариаса Истона, для того, чтобы забрать его с Амазонки и помочь адоптироваться к жизни здесь.

И единственная вещь, которой я смогла его до сих пор научить, это то, что значит смотреть, как мастурбирует женщина. В то время, как технически половые отличия наших культур Зак должен был почерпнуть из книг, но никак не наблюдая за такого рода представлением.

Если Рэнделл когда-нибудь узнает об этой маленькой интерлюдии, он будет в ярости, я в этом просто уверена. И это не только значит потерю гранта, который он мне дал, чтобы я смогла напечатать мою работу — исследование связанное Заком, но это ещё значит потерю моей карьеры, если он по правде захочет меня наказать за развращение своего крестника.

Господи, какая же я идиотка! Я должна поклясться себе, впредь соблюдать только рабочие отношения с Заком. Моя карьера слишком важна, чтобы рисковать ею, так далеко выходя за рамки приличий.

Глава 3

Зак

— Зак, обед готов, — я слышу голос Мойры из-за закрытой двери своей спальни.

Я не сразу ей отвечаю, вместо этого я продолжаю пристально глядеть в потолок надо мной. Часть меня совершенно не хочет присоединяться к ней, потому что для меня это значит больше болезненных попыток начать разговор с этой женщиной, которая меня так привлекает, несмотря ни на что.

— Зак? Ты слышишь меня? — спрашивает она.

— Я спущусь через минуту, — говорю ей кратко и потом слышу, как ее шаги удаляются от моей комнаты.

Мы приехали в ее дом в Эванстоне. Это маленький белый дом с чёрными ставнями и милыми цветами в горшках, расставленными беспорядочно по всему крыльцу. Это немного напомнило мне маленький родительский домик в Джорджии и разбудило множество разных воспоминаний о том, как моя мама работает в своём саду на заднем дворе дома. На меня нахлынули все эти воспоминания, когда такси подъехало к ее дому.

После того как Мойра расплатилась с водителем, я последовал за ней, неся свой немногочисленный багаж, лежащий в рюкзаке. Эту покупку она сделала специально для меня, чтобы я мог сложить туда пару своих вещей, которые я забрал из Амазонки. Но там не было ничего, кроме родительских вещей и новой одежды, которую купила для меня Мойра, и ещё небольшого расшитого красивыми бусинками ожерелья, что дала мне Оела, маленькая карайканская девочка, перед тем как я покинул деревню. Лук и стрелы, так же как и мой мачете не были допущены при проверке в самолёт, на котором мы летели обратно в штаты. Я был так зол на неё, что не смог сдержаться и начал проклинать ее на португальском за то, что чувствовал в тот момент. Это казалось, заняло вечность, но она только спокойно смотрела на меня своими зелеными глазами, пока я не выдохся. Затем она спокойно извинилась за то, что так все получилось, сказав, что она убедится в их сохранности и целостности до того момента, пока я не вернусь.

Какая хитрая женщина... говорит о моём возвращении, когда я знаю, что ей не доставит удовольствия видеть, что я сделаю это. Но я ещё немного поиграю в ее маленькую игру... пока.

Я поспешно скатываюсь с кровати, обернутый вокруг бедер влажным полотенцем, которое свободно свисает на моей талии. Душ был первой вещью, которую я сделал, когда Мойра показала мне дом и попросила чувствовать меня здесь, как дома.

Я проворчал ей в ответ и решил, что приму душ, используя возможность освободиться от своего напряжения, поласкав себя до моего полного удовлетворения, все это время, представляя в эротических фантазиях, чтобы я сделал с телом Мойры, если бы у меня была такая возможность. Я пришёл в полное замешательство от того, что даже ни разу не подумал о Тукабе, вместо этого я представлял в своих фантазиях, как огненные волосы Мойры будут рассыпаться по ее плечам и обнаженной спине, пока я буду брать ее сзади. Я кончил тяжело и жёстко, но я был все так же молчалив, я контролировал себя, в то время как моя сперма брызнула капельками на плитку душевой.

Осматриваюсь вокруг в поисках одежды, которую я доставал из рюкзака, я потрясен внезапной сумасшедшей идеей, пришедшей мне. Мойра сказала чувствовать здесь себя, как дома. Но также она дала мне чётко и ясно понять, что на людях, в людных местах, мне нужно быть полностью одетым все время, но вне всяких сомнений, если бы я был дома в карайканской деревне, я был бы полностью голым.

С хитрой улыбкой я развязываю узел полотенца на талии и даю ему упасть на пол, перед тем как выхожу из моей спальни.

Мойра на кухне. Она стоит ко мне спиной, пока что-то готовит на плите. Я сразу смог вспомнить свою маму, стоящую около плиты в нашем доме и достающую печенье из духовки, я даже смог ощутить тонкий аромат шоколада и ванили, тех вещей, которые давно забыты мной. Мой рот наполняется слюной и, поддавшись мимолетному желанию, мне хочется спросить Мойру, а сможет ли она для меня приготовить печенье.

Но затем я подавляю своё желание, потому что я не хочу просить ее ни о чем.

Я подхожу к кухонному столу и когда начинаю отодвигать стул, Мойра слегка пугается и затем медленно поворачивает голову через плечо с лёгкой улыбкой.

— Я надеюсь, ты голоден. Я…

Казалось, Мойра полностью лишилась дара речи, и ее глаза открылись широко в удивлении, пока она смотрит на меня, стоящего перед ней голым. Ее красивый ротик ошеломленно открыт, пока ее глаза медленно опускаются, рассматривая сантиметр за сантиметром моё тело. Когда наконец ее взгляд достиг моего члена, он немного вздрагивает от возбуждения под ее взглядом, начиная вставать, что несколько удивило меня, так как всего час назад я как следует усмирил этого зверя.

— Что ты делаешь? — спрашивает она хриплым голосом, пока ее взгляд фокусируется на моём лице.

— Я готов обедать, как ты и сказала, — отвечаю я без единой эмоции на моём лице.