Пожалей меня, Голубоглазка (СИ)

Марина открыла и закрыла рот. Зубы клацнули, и звук в тишине ударил по нервам. Костя выпрямился и сделал пару шагов назад, рассматривая её насмешливо и брезгливо, словно она облита помоями.

— Ты думаешь, я не смогу ударить тебя? — спросил тихо. — Не смогу причинить женщине физического насилия?

Она опустила глаза, не выдерживая напряжения и пряча за ними страх.

— Ты права, но, видишь ли, есть одна незначительная деталь, которую ты должна принять во внимание.

Он помолчал, все так же её разглядывая, словно решал, с чего лучше начать.

— Дело в том, что для меня ты не женщина, и именно поэтому я держу свои руки в карманах. Открой свою пасть и начинай мне доказывать, что я не зря стараюсь. Не зря терплю зуд в ладонях и дышу глубоко тоже не зря. У тебя ровно две минуты. По одной на каждое мое усилие. Ровно через две минуты моя кровь побежит быстрее, ударит фонтаном в голову, и тогда тебе уже будет не нужно ничего говорить, да ты и не сможешь.

Он вытащил руки и посмотрел на них. Марина заметила, как от нетерпения дрожат его пальцы. Сглотнула.

— А мне не нужно будет стараться.

— Я… я мало знаю. Она новенькая, подружка Людмилы Маркиной. Она… она заменяла её в тот вечер, неофициально, естественно. И я пыталась её отговорить, но ей нужны были деньги, а ваши друзья сделали очень выгодное предложение, — Марина Александровна затараторила без передышки, вглядываясь в Костю, ловя малейшие изменения в его лице. — Всего и надо-то было сделать, что спеть.

— Что сделать? — черные брови встали домиком.

— С-спеть… или рассказать что-нибудь, поговорить…

— Зачем? Что за бред? Кто это придумал? Я что, бл*дь, по-твоему, на плюшевого зайку похож?

— Н-нет.

— Тогда какого члена ты мне сейчас байки травишь?

— Так друзья ваши… У неё голос просто хриплый, им очень понравился.

При слове «хриплый» Костю прострелило воспоминание. Вот, вроде бы и забыл думать, а тут… Хриплый, значит…

— Она курит?

— Что? Нет. На работе это запрещается, и я…

— Курить, значит, у вас нельзя, а еб*ться можно?

— По обоюдному же согласию…

— Это мы сейчас с тобой по обоюдному, а с ней я должен был сказки на ночь. Поет?

— Не слышала.

— Хр*новый из тебя администратор. Не знаешь, не слышала… Имя, может, назовешь или тоже не при делах?

— Рая.

— Полностью.

— Раиса Константиновна Климова.

Костя закрыл глаза. Если это не предательский хук от старухи судьбы, то он тогда доморощенный балерун. Климова… Раиса Константиновна… Ох*еть!

— Мне нужны копии её документов, — открыв глаза, холодно бросил. — Все, что есть в твоем закрытом шкафу на третьей полке сверху. Все документы на подружку и эту… Раиску-крыску.

Марина с трудом поднялась, опасаясь его приближения и стараясь держаться прямо, несмотря на головокружение. Мокрыми были не только подмышки, но и спина, и ладони, и области подколенных сгибов. Капроновые колготки создавали ощущение пленки, и до одури хотелось снять с себя всё и помыться, но выражение лица мужчины, желающего видеть документы, его побелевшие губы и подвижные желваки не давали задержаться на мысли об этом.

— Потом вы уйдете?

— Ненадолго. Я вернусь через три дня, давая тебе возможность зачистить следы, предоставить мне негативы и записи, написать заявление об уходе и получить расчет. Твой директор в данный момент уже заполняет необходимые бумаги в одном интересном месте, так что рассчитывать на его поддержку и помощь категорически не советую — только время потеряешь.

— У вас может ничего не выйти.

— У меня не может ничего не выйти или у тебя амнезия?

— Ресторан приносит существенную прибыль.

— А кто сказал, что я его продам?

— Но…

— Цокай живей, у меня мало времени. Все, что тебе надо знать, ты знаешь. Три дня. Сбежишь — сдохнешь быстро. Исполнишь, как велено, — может, успеешь человеком стать.

« Глава 7 Часть 2

Она вообще не разбиралась в машинах. Никогда. Ни в каких. Единственное, чем для Аи они отличались — это цветом. Костя смеялся над ней, спрашивая порой, какой марки проехал автомобиль, но Ая практически никогда не могла ответить правильно. Тоже смеялась и просила не пудрить ей мозги тем, что ей в жизни никогда не пригодится. Все, что она могла сказать про машину, — это то, что проехала какая-то синяя, красная, серая и т. д. Могла ещё добавить, грузовая та или легковая. Он всегда поправлял, показывая отличительные знаки, форму фар и кузова, указывал на посадку и много чего ещё, но все было бесполезно.

Зато она любила автомобильные номера. Бывало, начинала дергать Костю, показывая на ту или иную комбинацию букв, особенно развеселившую её. Придумывала фразы и предложения, спрашивая его версию данной аббревиатуры, и как-то так незаметно у них появилась своего рода игра. Кто быстрей придумает расшифровку букв в номерном знаке, тот выигрывает и может загадывать желание, а проигравший, естественно, должен был его исполнить.

Они любили эту игру. Любили дурачиться, оглашая идиотские желания, и вытирать друг другу выступившие от смеха слезы.

Он бы не вспомнил об этом, если бы не Раиса Константиновна Климова, будь она неладна.

*****

— Посмотри! Ну, посмотри же!

Костя разговаривал по телефону, но это не остановило Аю, чтобы говорить тише и не дергать его за рукав. Она кричала и показывала пальцем на машину, проехавшую мимо них. Он обычно любил её непосредственность и какую-то детскую порывистость, что ли, но не в этот раз.

— Да замолчи ты! — прикрикнул, заслонив рукой динамик телефона. — У меня важный разговор, что ты, как маленькая?

— Посмотри на буквы! — Ая ещё не осознала его тон и смысл слов, улыбаясь во весь рот. — РКК!

Он отвернулся. Был раздражен таким пустяком, ради которого прервал разговор, и девушкой, отвлёкшей его от дел. Он начал уставать от неё, потихоньку признаваясь в этом самому себе, и чувствовал, что скоро сорвется: нагрубит или выставит вон. В конце концов, у неё есть родственники, а он не нанимался возиться с беззащитным котенком, пусть тот хоть трижды будет с самыми красивыми глазами.

— РКК, Костя! Уже пятая за сегодня, как такое может быть?

Он никак не отреагировал, внутри закипая и обзывая мысленно Аю глупой курицей. Быстро закончил разговор, скомкав прощание, и развернулся.

— Чхать я хотел на твоё РКК и на тебя! Я был занят, неужели не видно? Или это ты у нас работаешь, обеспечивая едой и шмотками, платой за жилье и услуги парикмахера? Если я разговариваю с человеком, значит, должен его послать на х*й из-за твоего ср*ного РКК? Лично мне этот человек, — потряс перед носом Аи телефоном, — дороже, потому что он реальный и может помочь, а твоё дебильное РКК, — скорчил рожицу. — нет! Знаешь, почему пятое за сегодня? Потому что Радость Костина Кончается!

— А может, Радость Костю Кусает?