Адам и Ева

Она резко помотала головой.

— Вы и так мне помогли.

— Поедемте со мной.

У нее вытянулось лицо.

— Я... я... не то имел в виду.

Но она отшатнулась от него.

— Лаура, неужели вы считаете, что я могу воспользоваться вашим положением? Как вы можете так думать обо мне? Что бы там Иона вам ни наговорила...

Но он не успел закончить: Лаура резко отвернулась и что есть духу кинулась бежать сквозь толпу.

— Лаура! — возопил Адам, бросившись за ней, но тут же упустил ее в мельтешении гостей.

Пытаясь разыскать ее в этом столпотворении, он поймал на себе проницательный взгляд бабушки. Она величественно двигалась по направлению к лифту. Он посмотрел на цифры, мелькавшие на указателе движения лифта, за которым только что закрылись дверцы. Лифт шел вверх. На седьмой этаж, — сообразил он, — там Золушка сбросит свой праздничный наряд и сбежит, растаяв в воздухе.

Рывком распахнув дверь на пожарную лестницу, Адам ринулся наверх. На одном дыхании он взлетел на седьмой этаж, в рекордный срок преодолев расстояние. Дверцы лифта сомкнулись у него перед носом на площадке седьмого этажа. Лифт был пуст — не считая пары алых шелковых туфелек Золушки. Адам схватил их, выскочил из лифта и устремился в примерочную.

На миг он замешкался перед вращающимися дверьми. Ему во что бы то ни стало надо было найти ее и убедить, пока она будет переодеваться, что он не желает ей ничего плохого.

— Лаура! Лаура! Не надо убегать! Не бойтесь меня! Вы даже не даете мне времени все вам объяснить. В доме у моей бабушки есть свободные комнаты. Там можно устроиться. Вы там будете в полной безопасности. Я живу в противоположном крыле дома. Там кругом люди, семья... Моя бабушка такая прелесть... Лаура!

Он замолк, чтобы перевести дыхание и дать Лауре возможность ответить. Он так и стоял, не дыша, но она не издавала ни звука.

— Лаура, вы здесь? Вы меня слышите? Я хочу вам помочь — и ничего больше! У меня нет никаких дурных намерений! Я не сделаю вам ничего плохого! Может, я... э-э... бабник, но не подонок же! — Сердце у него так и колотилось и готово было выпрыгнуть из груди. — Позвольте мне войти и поговорить с вами, Лаура. Ну прошу вас!

Он смахнул капли пота со лба, пригладил волосы и уставился на туфельки, болтающиеся у него на пальцах. Почему она не отвечает? А может, ее там нет? Что, если войти без разрешения?

— Адам, я так... ужасно себя чувствую.

Голос Лауры раздался как будто у него над ухом. Он толкнул одну из вращающихся дверей. Она стояла в примерочной кабинке, лицо ее пылало от смущения и гнева. Сердце Адама так и рвалось к ней.

— О, Лаура, клянусь, все будет прекрасно! Я обещаю. — Медленно, с осторожностью он приблизился к ней, боясь спугнуть. — Послушайте, что я вам скажу. Если я хоть пальцем дотронусь до вас, можете бежать, прихватив любое платье на этом этаже.

— О... Адам!

Он стоял прямо перед ней, боясь шевельнуться.

— Не бойтесь, Лаура.

— Но я... — Лаура отступила на шаг, однако на сей раз она просто пыталась показать ему причину своего беспокойства. — Посмотрите, я его испортила. — И она дотронулась до большого, еще влажного пятна на подоле платья. — Это красное вино. Убегая от вас, я наскочила на кого-то. О, Адам, этот наряд стоит целое состояние!..

— Что поделаешь, вы столкнулись с Форчэном, а это и впрямь состояние, — с мягким юмором отреагировал он.

— Я заплачу, Адам. Я, правда, не знаю, есть ли у меня деньги, но даже если я действительно бездомная побирушка, то найду работу и выплачу все.

Он широко улыбнулся.

— Побирушка? Ну нет. Не похоже! Как бы то ни было, имя Лаура Эшли вам подходит больше всего. Примите его в дар. И никаких условий! — поспешил добавить Адам.

— Знаете, о чем я думаю, Адам?

— Нет, скажите.

— Я думаю о том, что вы гораздо лучше, чем пытаетесь казаться.

Адам даже опешил.

— Я понимаю, что для настоящего плейбоя нет ничего хуже, чем если его назовут хорошим, — извиняющимся тоном быстро проговорила Лаура. — Ради Бога, простите меня, если я вас обидела, Адам. Даю слово, я не испорчу вашу репутацию. Это все между нами. — Она немного помолчала. — Вы нравитесь мне, Адам. А теперь, когда я совершенно уверена, что вы не воспользуетесь моим положением в дурных целях, вы нравитесь мне еще больше.

— В жизни не встречал таких искренних женщин, Лаура.

Она отвернулась, и по лицу ее пробежала тень.

— Это я-то? — прошептала она. — Хотела бы я быть уверенной, что в своей реальной жизни я такая же искренняя.

Глава третья

В тот момент, когда Джессика Форчэн наливала Лауре кофе, в столовую влетел Адам. Была половина девятого.

Лаура бросила на него победоносный взгляд.

— А, вы такая же ранняя пташка, что и я! — И тут же мимолетная тень омрачила ее черты.

Адам сразу понял, о чем она подумала: она могла говорить лишь о привычках последних дней, не более.

Он плюхнулся на стул и с бойким видом подмигнул ей.

— Разве не знаете поговорку: волка ноги кормят. — И потянулся за салфеткой.

Джессика с трудом удержалась от улыбки и бросила на внука потрясенный взгляд.

— О каком корме теперь идет речь, милостивый Боже?

Внук чуть не умоляюще посмотрел на бабушку.

— Это, бабуля, метафора. Но вообще, у меня есть планы на утро. — Он повернулся к Лауре: — Не хотите ли составить мне компанию и поиграть в теннис, а? Смешанные пары.

Лаура не ответила.

— Я видел, как вы играли вчера с Тру на корте, — продолжал Адам. — Неплохо, Лаура. Мне кажется, вы не подведете.

— Вы слишком высокого мнения обо мне, Адам. Вообще-то я люблю играть. Но только оттого...

— Отчего, Лаура? — ласково спросил Адам.

Лаура ответила, уткнувшись в свою тарелку:

— Оттого, что чувствую себя виноватой.

— Виноватой? — в один голос воскликнули Адам и Джессика.

Лаура вспыхнула и бросила взгляд на Адама.

— Вы были так милы со мной последние дни, так внимательны ко мне, Адам. Но я-то ведь понимаю, что отрываю вас от дела. Все это вдруг свалилось на вас. И мне бы, честно говоря, не хотелось, чтобы вы думали, будто обязаны развлекать меня. С такой сетью универмагов...

На сей раз на лице Джессики появилась улыбка, но она не произнесла ни слова. Вообще-то было бы неверно утверждать, что Адам бежит от работы как черт от ладана. В обществе он слыл за благотворителя и был из первых, кто способствовал всяким добрым делам и содействовал пополнению фондов на поддержание проектов в пользу бедных. У него было даже свое слабое место — детское отделение Денверской центральной клиники. Чего только он не делал для своих малолетних подопечных — даже сам, собственной персоной, устраивал целое действо на Рождество! Но что касается повседневной рутины — тут от него никакого толку.

В затянувшийся момент всеобщего смущения Адам сосредоточился на молоке, которое старательно наливал в свою чашку с кофе.

— Не принимайте близко к сердцу мою работу,

Лаура. Вот уж что не проблема, так не проблема. — Он чувствовал на себе взгляд бабушки, в котором словно прыгали бесенята.

На сей раз Лаура обратила все свое внимание на молоко и чашку с кофе.

— Так вы говорите, игра на пару?

— Да. Мы могли бы быть в паре, — сказал Адам подчеркнуто безразличным тоном.

Лаура бросила многозначительный взгляд на Джессику. Адам перехватил их взгляды и торопливо спросил:

— А что? Что здесь такого?

Джессика передала Адаму сахарницу.

— Не кажется ли тебе, что Лауре будет не по себе в компании твоих друзей?

Не успел Адам возразить, как дверь распахнулась, и на сцену вышло новое лицо.

— Питер, — так и засветилась Джессика. — Вот уж не ждали. Ты вроде обещал приехать лишь через пару дней.

Питер Форчэн не торопясь клал в это время свой «дипломат» и шляпу на столик у стены. Несмотря на длительный ночной перелет из Европы в Штаты, он был одет с иголочки: синий флотского покроя костюмчик не помят — ни морщинки, если не считать полагающихся складок на брюках.