Уходя, оставляйте записку (СИ)

— Эм-м… У нас в группе новенький…

— Такой же заучка, как все ваши парни, так называемые? — хмыкнула я, увидев однажды одногруппников Ксюши, у нее на дне рождения. Ботаники одним словом, хотя и экономисты

— Не-е, он другой. Он приехал из другого города. Поступил в наш институт, говорят на бюджет. И не понятно еще то ли умный, то ли бедный. Его Артем зовут. Симпатичный. М-м-м… какая у него фигура! — мечтательно протянула Ксюша.

— Э-э-э, а откуда такие подробности о фигуре?

— А он в футбол на физкультуре играл и майку снимал. Широкие плечи, узкий таз, рельефный торс, кубики, мускулы… Короче все, как в учебнике анатомии!

— Какой учебник? По анатомии не изучают качков! — засмеялась я.

— Короче, не важно. Самое главное, что он высокий, с моим-то метр семьдесят! Он под два метра! У него русые коротко стриженные волосы, голубые глаза, правильные черты лица. В общем, он — идеален!

— Это все, конечно круто, но ты хоть с ним разговаривала? А то я тебя знаю, узнаешь всю его подноготную от других, и будешь со стороны молча слюни пускать.

— Вероника! Ничего я не пускаю! — обижено, якобы, надула губы Ксюша.

— Маркова, не вы…бывайся и рассказывай дальше, — улыбаясь, слегка толкнула ее в бок.

— Фу, тоже мне леди… Артем, между прочим, сам ко мне подошел спустя неделю, после своего прихода в институт и попросил дать переписать лекцию.

— О, да, очень романтично.

— Кто бы говорил. Вон твой Марат вообще кроме «пойдем потусим где-то» ничего предложить не может. — Передразнила Ксюша моего парня.

— Ой, ты же знаешь, как меня бесит он. Но если я с ним расстанусь, то папа будет больше контролировать меня. А мне это сейчас совсем ни к чему.

Марат был моим парнем уже целый год. И как я его выдерживаю?! Мы учились вместе на потоке. Только он учился на политолога. Президентом что ли хочет стать?! И он был сыном папиного, скажем так, сослуживца — депутата, с которым отец поддерживал якобы дружеские отношения. Марат — симпатичный голубоглазый блондин, при деньгах, хорошем образовании и определенным статусом в городе и универе. Так, что в институте мы были «королем» и «королевой», блин! Мне подходило, что ко мне никто не приставал особо из многочисленных поклонников и отец отпускал куда угодно, если я говорила, что еду с Маратом. Папа наивно полагал, что Марат хорошо на меня влияет. Он никак не влиял на меня. Вечно напиваясь или обкуриваясь, он бросал меня на очередной вечеринке, уезжая с какой-то очередной шлюхой. Слава богу, пока никто об этом не знал.

За то когда он был трезв, то мы шикарно играли идеальную пару.

— Ну, так вы с Артемом только лекции переписываете, или как? — продолжила расспрос я.

— Не. Вчера он меня пригласил в воскресенье пойти в кино.

— А-а-а-а, ну, расскажешь, я как раз в воскресенье утром уеду. Кира звонила, поедем выбирать платья.

— Прикольно. — чуть расстроено протянула Ксюша.

— Сестричка, не вздыхай ты так! Не куплю я это платье без тебя. Мы потом поедем с тобой по магазинам. Между прочим, в этом году ты придешь на мой день рождение.

И это не обсуждается!

— А как же ты объяснишь всем кто я?

— Скажу, что ты моя сестра, которую когда-то отдали на воспитание чужим людям. Ха-ха! — засмеялась я, не зная еще, что каждой шутке есть лишь доля шутки.

— Что так и скажешь?

— Ага. Пошли они все! Я хочу видеть свою сестру на своем празднике. Вдруг мы не скоро увидимся…

Тяжело вздохнув, Ксюша проговорила:

— Ты всё-таки решила уехать?

— Да! Я уже не первый раз об этом тебе говорю, не нужно меня переубеждать!

— Ладно, не буду. Ты все продумала?

— Угу. — Посерьезнев, уверенно сказала я, — хочу уехать сразу после дня рождения. Праздник затянется до утра, это сто процентов. Вот пока все будут пить, я после двенадцати ночи сяду в машину, надеюсь, отец не подведет и подарит мне ее чуть раньше, и уеду. Если все сделать правильно, то я успею пересечь границу, благо загранпаспорт и виза у меня есть, до того, как меня начнут искать.

— Ты хоть знаешь куда поедешь?

— Я не хочу говорить, но я знаю.

— Знаешь, я догадываюсь, куда ты собралась? К маме!

Я уставилась на Ксюшу круглыми глазами.

— Блин! Ты только никому не говори, пожалуйста! Я очень тебя прошу! Если кто-то, не дай бог твой отец, узнает — мне конец!

Я сжала ее пальцы и чуть не плача попросила:

— Поклянись, что не скажешь!

— О, Боже, Вероника, только не плачь! Клянусь! Я не скажу никому, пока ты сама не объявишься!

— Спасибо, сестренка… Я обязательно должна ехать к маме! Я не видела ее уже несколько лет. Отец не разрешает мне видеться с ней, под предлогом, что ей нельзя нервничать. А он не думает о том, что ей может быть только хуже от того, что на меня не видит. Он отправил лечиться ее психоз и депрессию в Германию три года назад… целых три года! Зачем так долго лечить обычную депрессию?! Она звонит раз в месяц и ее голос будто стальной. Я ничего не понимаю, и поэтому я должна поехать и убедиться, что с ней все хорошо!

Я начала плакать. Ксюша села, положив мою голову себе на колени, и стала гладить по голове.

— Не плачь. Все будет хорошо. Я никому не расскажу, и ты сможешь уехать и увидеть маму. Ты должна быть сильной! И вообще пошли спать! Вон уже три часа ночи.

Успокоившись, я поблагодарила Ксюшу за все, что она делает для меня и мы, наконец, пошли спать.

====== Глава 4 ======

— Ника, бл*дь, ты достала уже! Если ты и это платье не купишь. Я тебя убью! — Бесилась Кира.

В воскресенье мы все же поехали за платьями. Вот только Кира не знала, что я даже не собираюсь его покупать. Поэтому уже пятый час подряд нахожу любой повод, что бы уехать из магазина без покупки.

— Тебя посадят. — Спокойно сказала я, вешая очередное платье, и вышла из бутика.

— Ничего страшного отсижу, но убью! Все я сдаюсь. У меня болят ноги! Больше я с тобой никуда не пойду! Сама ищи платье своей мечты, надоела!

Наконец! Я мысленно улыбнулась, добившись своего.

— Ну, и ладно, пошли, сядем где-то. Кофе, что ли выпьем.

Сев на мягкие диваны в кафе, мы расслабились. Заказали кофе и по кусочку торта, на который Киру пришлось уговаривать минут пять. Она сидела на очередной белковой диете.

— А белковая диета, это ты типа белочек ешь, что ли? Интересно, а на мой день рождение тебе отдельное меню подавать? Из огурцов и салата, или чем ты там питаешься?!

— Не издевайся! К десятому апреля у меня заканчивается эта диета так, что смогу есть все, что захочу. Наемся от пуза!

— О, да. От пуза это типа вместо двух огурцов целых три и помидорку? — уже откровенно прикалывалась я.

— Ника прекрати! Вот чего ты такая стерва?

— Да шучу я, чего сразу стерва? Динара, между прочим, по хлеще меня будет, но почему-то только в свой адрес слышу такие слова! — чуть обиженно проговорила я.

— Потому, что Динара просто прямолинейна и говорит то, что думает. А ты ляпаешь всякую чушь… Ладно, извини, мне пора, мама просила быть пораньше дома. Тебя подвезти или шоферу позвонишь?

— Позвоню, маме привет.

Быстро допив кофе, Кира поцеловала меня в щеку и убежала. Хм… Она обиделась… За то дня два не будет меня доставать…

Утро очередного понедельника разбудило меня сильным солнцем, которое пробивалось даже сквозь закрытые плотные шторы. Встав с постели, я открыла окно и почувствовала, что в город пришла настоящая весна. Птички пели, солнышко светило, мило то как! Я подставила лицо под теплые лучи. Но стоять в пижаме все же было холодно. Закрыв окно, я оделась в светло-голубую рубашку, тонкий серый джемпер и зауженные брюки, и зашла на кухню. Катерина, наш повар и человек, которого я знаю с лет десяти, готовила завтрак. Катя — женщина лет пятидесяти жила у нас с того времени, как мы переехали в Краснодар. Ее порекомендовала нам в качестве домработницы папина сестра. Катя жила у черта на куличках — в какой-то деревни. Одна. Ее дети уехали заграницу, оставив мать одну. Она устроилась в офисы, мыла полы. В одном из них, ее встретила моя тётушка, и взяла к себе домой. Позже она милостиво уступила ее отцу, сказав приходить Катерине к нам и раз в неделю готовить и убирать квартиру. Папа не привык, что к человеку относятся, словно к вещи и, поговорив с Катей, пообещав ей, что он будет платить хорошую зарплату, и она сможет жить у нас, уговорил уйти от его сестры насовсем. Катерина была только рада. Она хорошо относилась к нам. Они с мамой любили готовить вместе. Катя считала нас семьей, да и мы ее тоже.