Женская месть

– Что ты знаешь о мужчинах? Ты не более чем ручная собачонка при женщине.

Филипп на это только улыбнулся, но улыбка его таила смертельную опасность.

– Предпочитаешь выйти на улицу и закончить наше дело там? Прекрасно, я на это согласен.

Он поднял голову, услышав шаги Адриенны.

– Благодарю, дорогая. – Взяв у нее стакан с бренди, Филипп сделал знак Абду. – Думаю, нам лучше покончить с нашим делом. Ведь Абду – занятой человек.

Теперь Адриенна снова обрела спокойствие. Она решительно встала между Филиппом и Абду.

– Как я уже сказала, ожерелье – моя собственность. Это закон, который соблюдался бы и в Якире, если бы всем стало известно об этой сделке. Я предпочла бы избежать скандала, но, если возникнет необходимость, обращусь к помощи прессы в Европе и на Востоке. Для меня скандал не будет иметь никаких последствий.

– История кражи и твоего предательства погубит твою репутацию.

– Напротив. – Адриенна позволила себе улыбнуться. – Эта история даст мне возможность обедать бесплатно до конца жизни. Меня будут приглашать в самые богатые дома только для того, чтобы узнать подробности. Но едва ли вопрос в этом. Я отдам тебе ожерелье и откажусь от всех прав на него. И буду молчать о том, как ты обращался с моей матерью, и о твоем бесчестье. И ты сможешь вернуться в Якир с «Солнцем и Луной» и всеми своими тайнами за пять миллионов долларов.

– Ты высоко оцениваешь свою честь.

Глаза дочери встретили взгляд отца бестрепетно и твердо.

– Я так оцениваю честь матери.

Абду хотел бы разорвать дочь и ее мужа на куски. У него были и средства, и власть, чтобы устроить это. Удовлетворение его было бы огромным. Но последствия…

Интерпол может связать гибель этих людей с именем короля, ему не удастся отделаться так просто. А если в его стране станет известно, что у него украли «Солнце и Луну», народ может взбунтоваться, и правитель Якира покроет себя позором на вечные времена. Абду хотел получить ожерелье назад и не мог позволить себе насладиться местью. Связи с Западом были ему ненавистны, но необходимы. Каждый день с помощью людей с Запада из пустыни выкачивали деньги. И потеря пяти миллионов долларов не опустошит его кошелек.

– Ты получишь деньги, если деньги – то, что тебе требуется.

– Это все, чего я требую от тебя. – Поднявшись, Адриенна открыла сумочку. – Вот карточка моих поверенных, – сказала она, передавая ее Абду. – Вся сделка будет осуществлена через них. Как только мне станет известно, что деньги поступили на мой швейцарский счет, я отдам тебе или твоему доверенному лицу «Солнце и Луну».

– Обещай, что ты никогда не вернешься в Якир и не будешь вступать в контакт с членами семьи.

Такова была цена ее поступка, и она оказалась дороже, чем Адриенна думала.

– Не буду, пока ты жив.

Абду тихо сказал дочери несколько фраз по-арабски, и Филипп заметил, что она побледнела. Потом король Якира повернулся и вышел.

– Что он тебе сказал?

Адриенне не хотелось показать, что она уязвлена.

– Он сказал, что будет жить долго, но для него и для всех членов нашей семьи в Якире я все равно что мертвая. И он будет молить Аллаха, чтобы я умерла в муках и отчаянии, как моя мать.

Филипп поднялся с места, подошел к ней, нежно прикоснулся пальцем к ее подбородку.

– Едва ли ты ожидала от него благословения. Она с трудом заставила себя улыбнуться.

– Нет. Дело сделано, но я рассчитывала, что почувствую радость или хотя бы удовлетворение.

– И что же ты чувствуешь?

– Ничего. После всего этого, после всего, что произошло, кажется, я не ощущаю ничего.

– Тогда, может быть, поедем взглянуть на твой дом? Слабая улыбка тронула губы Адриенны.

– Надеюсь, это поможет. Я должна знать, что была права.

Взглянув снова на портрет матери, Адриенна почувствовала, как напряжение, сковывавшее ее, отпустило.

– Филипп… – Адриенна прикоснулась к нему, потом отстранилась. – Нам нужно поговорить.

– Мне потребуется новая порция бренди.

– Я хочу, чтобы ты знал, как я благодарна тебе за все, что ты для меня сделал. Ты помог мне совершить самый важный поступок в моей жизни. Без тебя я, возможно, и справилась бы, но это было бы совсем другое.

– Сомневаюсь, что ты справилась бы без меня, – улыбнулся Филипп. – Но если тебе приятнее считать так, валяй, не стесняйся.

– Я точно знала, что… – Адриенна заставила себя замолчать. – Неважно. Главное, что я за все тебя благодарю.

– Прежде чем выставишь за дверь?

– Прежде чем каждый из нас вернется к своей прежней жизни, – поправила она. – Ты пытаешься вывести меня из равновесия?

– Вовсе нет. Я просто пытаюсь убедиться в том, что ты знаешь, чего хочешь.

– Да.

– Теперь, если я правильно тебя понял, ты хочешь, чтобы я вышел за дверь и исчез из твоей жизни.

– Мне хотелось бы, чтобы ты сделал то, что лучше для нас обоих.

– В таком случае…

Когда он положил ей руки на плечи, она отпрянула.

– С этим покончено, Филипп. У меня на будущее другие планы…

Филипп решил повременить день-два, прежде чем скажет ей, что она теперь будет работать на Интерпол. Когда наступит благоприятный момент, он расскажет ей и о том, что Абду предстоит ответить на некоторые непростые вопросы о краденых картинах. Но сначала они должны разобраться со своими личными делами.

– И для мужа в твоей жизни места не остается.

– Свадьба была частью нашего лицедейства. Адриенна повернулась к Филиппу.

– Возможно, возникнут некоторые трудности, когда нам придется отвечать репортерам и друзьям, почему мы расходимся, но между собой мы все можем решить без лишних слов. Нет причины считать, что каждый из нас связан узами…

– Или обещаниями? – закончил Филипп. – Впрочем, как мне кажется, кое-какие обещания были даны.

– Не осложняй нашего положения.

– Ладно, не буду. Итак, мы сыграли наши роли, и игра закончена. И что я должен сделать теперь?

Почувствовав, что во рту у нее пересохло, Адриенна взяла его стакан с бренди и глотнула.

– Это просто. Ты должен только три раза повторить: «Я развожусь с тобой».

– И все? Я обязан произносить эти слова в ночь полнолуния, встав и выпрямившись во весь рост? – насмешливо спросил Филипп.

Она со стуком поставила свой стакан.

– В этом нет ничего смешного.

– Конечно, нет, это просто нелепо.

Филипп взял ее за руку и сжал, когда она попыталась вырваться. Он всегда знал, как выиграть, но на этот раз уверенности в успехе у него не было.

– Я развожусь с тобой, – сказал он, потом наклонился, и его губы коснулись ее губ. Он заметил, что ее губы дрожат. Ее пальцы крепко сжимали его руку. – Я развожусь с тобой. – Свободной рукой он притянул ее к себе и еще крепче прижался к ней губами. – Я…

– Нет!

– Ты перебила меня, Эдди. Теперь мне придется начать все сначала. Лет через пятьдесят..

– Филипп…

– Теперь будем играть по-моему.

Филипп отстранил Адриенну, чтобы лучше видеть ее лицо.

– Мы женаты, хочешь ты этого или нет. Если надо, в Лондоне мы можем устроить еще одну свадьбу. И тогда, чтобы развестись, нам потребуются адвокаты, судебные тяжбы и прочие сложности.

– Я не говорила, что…

– Теперь слишком поздно. – Он слегка прикусил ее нижнюю губу. – Ты упустила свой шанс.

Адриенна закрыла глаза и прошептала:

– Не знаю, почему я это делаю…

– Нет, знаешь. И хочу, чтобы ты сказала об этом вслух, Эдди.

Когда она попыталась вырваться, он сжал ее крепче.

– Ну же, дорогая, давай, ты ведь никогда не трусила. Ее глаза полыхнули огнем, и он улыбнулся.

– Может быть, я люблю тебя.

– Может быть? Она вздохнула.

– Думаю, я тебя люблю.

– Попытайся еще раз.

– Я люблю тебя. – Ее дыхание стало неровным. – Ну вот. Удовлетворен?

– Нет, но собираюсь получить удовлетворение.

И он увлек ее на кровать.