Останови моё безумие (СИ)

− Я тоже, любимая. Я тоже. − «Разве можно было его переспорить?»

Мы поднялись на этаж Влада в стеклянном лифте, брат вставил ключ в панель, чтобы двери не открывались больше не на одном этаже, и я вопросительно изогнула бровь (в прошлый мой визит он этого не делал). До того как прозвучал его ответ, догадка пришла ко мне сама: «В прошлый визит я не была беременной».

− Чтоо? Просто здесь и так недостаточно воздуха.

− Ну, это всё объясняет, мой милый параноик, − ядовито улыбнулась я, перешагнув открытые двери и выходя из кабины. Возле стола секретарши Влад схватил меня за руку.

− Подождёшь меня в моём кабинете. В комнате отдыха слишком много народу в это время.

− Хорошо, − не стала пререкаться на этот раз, потому что это было бесполезной затеей и потому что так было действительно удобней для меня.

− Ты ведь не задержишься надолго?

− Нет. Но ты всё равно можешь позвонить мне. Я не отключу мобильный.

− Настя, принесите апельсиновый сок и заварные пирожные для моей сестры. Она будет ждать меня в моём кабинете во время совещания.

− Всё милая, я пошёл. − Влад снова поцеловал меня в макушку и, бросив взгляд в сторону симпатичной секретарши, я заметила её такую же симпатичную улыбку.

− Настя, если вам нетрудно принесите мне лучше кофе с двумя ложками сахара, а пирожных не надо.

Глаза Настеньки округлились, и она принялась вразумлять меня:

− Но Владислав Сергеевич сказал… − она запнулась, поймав мои улыбающиеся глаза и многозначительный жест рукой.

− Владислав Сергеевич − мой брат, Настенька, и я сама с ним разберусь, если он что-нибудь выкинет по возвращении.

− Хорошо, Мирослава Сергеевна, я быстро.

− Вот и хорошо, − одобрила расторопность девушки, которая немедленно вскочила со своего места и умчалась исполнять моё поручение.

Я прошла в кабинет брата, порадовавшись уединению и тишине. Стены были увешаны моими картинами, кроме одной, полностью застеклённой, сейчас задёрнутой жалюзями, а в другое время открывающей потрясающий вид на оживлённый город.

Мягкий диван прогнулся под моим весом, и я расположилась напротив собственных картин с мгновенно всплывающими образами нас с братом из полотна с подаренным сердцем. Трепет, всегда вторгающийся в моё тело, когда я вижу эту свою работу, пришёл и сейчас, и я поёжилась на кожаной обивке. Настя распахнула дверь и поставила мой кофе на столик, а затем придвинула и сам столик поближе ко мне. Я улыбнулась девушке перед тем, как она выпрямилась и собралась спросить меня ещё о какой-нибудь мелочи, которую она может для меня сделать.

− Спасибо. Мне ничего больше не надо, − она тоже улыбнулась мне и поспешила оставить меня одну. Странно было думать, что она останется со мной поболтать.

Я выпила вопреки моим ожиданиям сладкий и не очень вкусный кофе большими глотками, надеясь, что содержащийся в нём кофеин так же удержит моё сознание во мне, как проделывает это четыре кубика аптечного аналога внутримышечно.

Отдёрнула жалюзи и полюбовалась видом, размышляя о том, успокаивает ли Влада почти застывшее, неживое изображение за окном или же навевает скуку и дремоту. Прошлась по ковру, такому же длинноворсному, как и в нашем доме. Посидела в президентском кресле, удобном, роскошном и строгом, ничем не напоминающим ортопедический стул в кабинете Олега. При мыслях о личном докторе, дрожь побежала скользящими мурашками по спине, и я поспешила отогнать идею посоветоваться с врачом о своём ухудшившемся состоянии.

Дверь снова открылась, но на этот раз в ней появился Макс, первый заместитель моего брата. Его удивлённые глаза сказали мне о том, что он не ожидал меня здесь застать, и Настя как водится, его не предупредила.

− Мира Сергеевна? − официально изъяснил своё изумление парень, заставив меня искренне улыбнуться.

− Здравствуйте Максим. Но до сегодняшнего дня помню, я была для вас просто Мирой.

− Да-да конечно. Я просто… просто не ожидал вас здесь увидеть.

− Я жду Влада.

Он понимающе кивает и приближается к рабочему столу брата, взглядом как бы спрашивая разрешения. Мне становится совсем неловко в его присутствии, тем более моё сидение в кресле делает эту ситуацию окончательно нелепой.

− Ой, простите! − спохватываюсь и чересчур быстро вскакиваю, чуть ли не ударяясь коленкой о ножку стола, но пошатывает меня по другой причине, и я неуклюже, почти валюсь на пол. Почти, потому что сильные мужские руки привлекают меня к себе, нежно захватив мою талию в кольцо. Сердце начинает колотиться быстро-быстро, сознание туманиться и предательски ускользать в зазеркалье, а перед глазами плёнкой тумана заволакивать красивое и строгое мальчишеское лицо со скрытыми за оправой очков зелёными глазами.

Я продолжаю держаться, чтобы совсем не раствориться в тёмном небытии и поэтому позволяю этим рукам усилить хватку и сместиться выше, прижаться к лопаткам, а меня прижать к обжигающей груди почти в унисон с моим бьющимся в ней сердцем. С маленькой поправкой, абсолютно здоровым сердцем. Моя голова на секунду теряет связь с тяжелеющим телом, я чувствую, что без опоры рядом стоящего мужчины и его тёплых рук я пропаду в очередном обмороке. Но сдаться и прижаться к стальному торсу, напряжённому и выжидающему в засаде подобно хищному зверю, коего я не усматривала в невинном Максиме ранее и никогда, я не могу.

Я с усилием поднимаю расплывчатый взгляд в мутные глаза красивого мужчины, удерживающего меня в своих объятиях, поражаясь этой жестокой иронии, что туман застилает наши взгляды тождественно, но вновь только косвенно.

Поднимаю ладони, будто свинцовые, получается ещё хуже, потому что они совершают ненужный и неправильный путь по обнимающим меня рукам пока достигают груди Макса в нелёгкой попытке оттолкнуть его от себя, я даже не говорю, собирая последние силы, чтобы не упасть, но моё, вновь, ошибочно истолкованное молчание нагнетает обстановку ещё хуже.

Мне начинает жечь глаза от собственного бессилия и слёз, не смеющих пролиться, сжалившееся надо мной сердце выравнивает пульс и глаза, застеклённые слёзной оболочкой, находят избавление от морока беспамятства.

«Прекратите! Оставьте меня! Всё не так!» − слова уже рвутся наружу, а лёгкие набирают спасительного воздуха, когда губы приоткрываются, а руки желают освободить из плена чужих объятий. Но всё бесполезно, всё тщетно и ничего не стоит… Тёплые, мягкие, ласковые, но ничего не значащие, чужие губы коротко касаются моих, целуя…

Секунду назад я умоляюще смотрю на Макса, и вот глаза мои уже встречаются с разъярёнными глазами Влада. Он застыл в неподвижности в дверях кабинета и не отрывает взгляда от меня. Я вижу, как бесчисленное множество вопросов терзает его и вырывается вовне немым потоком, последней каплей, заставившей пролиться мои слёзы. Градом.

Они всё портят.

====== Глава 42 ======

МИРА.

Мне, наконец, удаётся освободиться от удерживающих меня рук и невидящих ничего кроме меня глаз Максима и я с укором, который никогда не смогу высказать вслух смотрю на него, прежде чем отшатнуться, отойти, а потом и бежать прочь за братом.

− Мира! Постойте! − слышится мне вдогонку.

В пустом коридоре с Настей за регистрационным столом Максиму удаётся остановить меня, схватив за запястье. Я останавливаюсь, когда дверь конференц-зала хлопает за только что скрывшейся за ней тёмной фигурой брата и оборачиваюсь к его заместителю. Я знаю, что девушка в двух метрах от нас, старательно выстраивающая пасьянс на мониторе компьютера следит за нами третьим глазом опытного секретаря и слух её обращён исключительно в нашу сторону, но слова сами вываливаются из меня от хронически навалившейся усталости в конечностях. Желание опасть мёртвым грузом на полированный до блеска пол становится непреодолимей с каждой ускользающей секундой.

− Оставьте меня в покое. Вы не должны были, слышите, не должны были!

− Я знаю, знаю, знаю! − в болезненном отчаянии оправдывается парень, поникая плечами. Он резким движением руки снимает очки, и лицо его мгновенно преображается, яркая зелень его глаз разрезает мою душу надвое от читающегося в них раскаяния и маленького счастья торжества. Только над кем? − Мира, это было каким-то наваждением, простите. Вы всегда так неприступны, а сейчас… Словно открылись и впустили меня в свой мир на целое мгновение подарив истинную частичку себя. Позволили…