Поцелуй в темноте

– Так выкладывайте подлинную историю! – Статья разожгла любопытство Пола. С Ингеблаттом никогда не было уверенности, насколько он придерживается фактов. Недаром он утверждал, что получает сведения от инопланетян, питающих склонность к похищению женщин и соблазнению их на борту своих космических кораблей!

– Митч не сам сменил имя, – взволнованно начала Ройс.

Пол слушал рассказ Ройс о жизни Митча, такой невероятный, что его нелегко было принять на веру. Черт, и это Митч? Выходит, даже после двадцатилетней дружбы человека трудно узнать толком!

Каждое новое слово Ройс способствовало изменению его мнения о ней в благоприятную сторону. Слезы, бежавшие по щекам Вал, были тут совершенно ни при чем. Ройс говорила с такой любовью к Митчу, с таким состраданием, что Полу пришлось согласиться с правотой Вал. Ройс ничего бы не предприняла во вред Митчу.

Однако вред был так или иначе причинен.

– Митч стремился только помочь Лолли, а вовсе не похоронить свое прошлое, – настаивала Ройс. – Неужели мы ничем не в силах помочь?

– Можете мне поверить, Митч уже через час вылетит в Алабаму, – сказал Пол. – Он поможет Лолли. Вопрос в том, сможем ли мы помочь ему.

Хотелось бы ему ответить на свой вопрос утвердительно! Пускай он ничего не знал о прошлом Митча, зато тот был лучшим другом, о котором только можно мечтать. Вот только как этому другу помочь?

Он посмотрел на Ройс. Та едва сдерживала слезы. У него зародилась идея. Он дал ей вызреть и пришел к выводу, что репутация Митча еще не окончательно загублена.

– Говорите, у вас есть фотография Митча? – Ройс кивнула. – Вот какой у меня план. «Позор» – вечерняя газета, все остальные – утренние. В них ничего не было, потому что их уже сдали в набор, прежде чем кто-либо прочел статью в «Позоре». Теперь, конечно, Митчем занимаются все. Респектабельные газеты всегда ведут расследования с раскачкой. Пока суд да дело, позорная статейка будет у всех на языке.

– И ей поверят, – с отвращением подхватила Ройс. – Уж я-то знаю! Я – потомственная журналистка. Опровержения неспособны исправить вред, нанесенный лживой публикацией. Людям слишком часто нравится верить в худшее.

– Именно поэтому вам придется поторопиться, – сказал Пол. – Живо в «Экземинер»! Пускай дядя поможет вам убедить главного редактора, чтобы вам позволили написать все как есть и снабдить материал фотографией.

– Мне? – Ройс вскочила. – Мне нельзя.

– Почему? – удивилась Вал. – Ты так хорошо пишешь!

– Я дала слово Митчу.

Пол положил руку ей на плечо.

– В сложившихся обстоятельствах ваше слово так или иначе уже нарушено. Ройс растерянно кивнула.

– Если вы сможете затмить своим материалом другие газеты, то у вас есть шанс – пусть небольшой – обелить имя Митча. Приличным газетам придется послать на Юг корреспондентов, чтобы проверить факты, а на это уйдет время. Вы же знаете людей. Слухи разрастаются, как злокачественная опухоль, и истина теряется в ворохе лжи.

– Я не смогу придать материалу законченный вид, но это смог бы сделать Уолли, – прошептала она, как висельница, чей страх ясно читается на лице.

– Нет, Ройс, это ваша забота. Расскажите все так, как рассказывали нам, – с любовью.

– Я ровным счетом ничего не говорил Ингеблатту! – Уолли расхаживал по кабинетику в «Экземинер», ероша себе волосы. – Откуда эта нелепица? Поверь, я доберусь до истины, иначе конец моей репутации.

– Я знала, что ты ни за что не продашь сведения этому мерзавцу. Думаю, он подслушал наш разговор с помощью сканера. – На самом деле Ройс было нелегко сосредоточиться на репутации Уолли: вред, причиненный Митчу, был несравнимо больше.

– Что сказал обо всем этом Митч? – осведомился Уолли.

– Разгневался на меня. – Ройс рухнула на стул и уставилась на компьютерный дисплей у дяди на столе. – Сомневаюсь, что он скажет мне теперь хотя бы словечко.

Уолли прервал ходьбу по кабинету.

– Он обвинял тебя, хотя расследование провел я?

– Я знала о происходящем и должна была тебя остановить. – Она зажмурилась, не в силах поверить, что ее жизнь, казавшаяся всего несколько часов тому назад такой безоблачной, снова превратилась в кошмар, как в преддверии судебного процесса, если не хуже. Ожидая суда, она по крайней мере могла опереться на Митча.

– Я тебя предупреждал! – Уолли обреченно вздохнул. – Митч мало отличается от Шона. Такие люди не в состоянии сохранять тесные отношения.

– Между Митчем и Шоном нет ничего общего! – Ее тошнило от этой аналогии. Почему Уолли поминает Шона по поводу и без? За ответом не надо было далеко ходить: человек всю жизнь не может забыть свою главную любовь.

Она подумала, что ей следует быть с дядей терпимее. Уолли прошел через много испытаний: победил пристрастие к выпивке, пережил любовную связь, принесшую одни разочарования. Однако сейчас у нее не хватало сил, чтобы в сотый раз обсуждать с ним Шона.

– Я не хотел тебя расстраивать, – ответил Уолли, уязвленный ее ядовитым тоном. – Я люблю тебя и сделаю все, чтобы тебе помочь.

– Я знаю о твоей любви ко мне. Я не хотела перепалки, просто история с Митчем и его несчастной матерью очень меня удручила. Представляешь, как она переживает? Не сомневаюсь, что журналисты осаждают лечебницу, задавшись целью ее сфотографировать.

– Мне очень жаль, дорогая. Если я хоть чем-нибудь могу помочь…

– Есть идея. Вдруг мой замысел окажет Митчу помощь?

Уолли внимательно выслушал предложение Ройс написать статью о Митче и сказал:

– Я сам пойду к Сэму Стюарту и уговорю его напечатать твою статью.

– Спасибо, – сказала Ройс, сомневаясь про себя, согласится ли главный редактор доверить ей такой серьезный сюжет. В ее бытность автором юмористической колонки он отвергал все исходившие от нее серьезные предложения. – Он скорее предложит эту работу тебе.

Задумчивый взгляд Уолли подсказал ей, что Уолли, видимо, сам предпочел бы этим заняться. Таким материалом он мог бы добыть себе Пулитцеровскую премию. Со стены на Ройс смотрела фотография молодого Уолли, отхватившего ее в первый раз.

– Я скажу Сэму, что информацией располагаешь ты одна. Не люблю врать, но пускай у него не будет выбора. Придется ему согласиться на твое авторство.

– Спасибо. – Ройс надеялась, что скроет улыбкой чувство облегчения. Предложение Пола сразу заставило ее волноваться, как отнесется к этому Уолли. Ведь это он провел расследование, поэтому она не имела права требовать, чтобы он отказался от лавров.

С другой стороны – и это было куда важнее, – речь шла о ее любви, ее жизни. Значит, ей и надлежало действовать.

– Только учти, последствия могут быть неожиданными. Митч способен возненавидеть тебя за вмешательство в его дела.

– Риск есть, но мне ничего больше не остается. Я должна сделать все, чтобы спасти его карьеру. Ты знаешь, что его могли назначить судьей?

– Я узнал об этом только сегодня утром. Ничего удивительного! Он один из лучших юристов в стране. Увы, скандал способен перечеркнуть его шансы.

– Этому я и хочу помешать. – Ройс вынула из сумочки детскую фотографию Митча. – Я хочу снабдить статью этим фото.

– Хорошая мысль. Это станет противовесом мерзкой фотографии, помещенной Ингеблаттом. Я бегу к Сэму, а ты начинай. – Уолли указал на компьютер.

Ройс застыла перед пустым дисплеем. Ей предстояло написать самую важную статью в жизни. Ее охватил страх. Она всегда стремилась к серьезной журналистике, но сейчас на чаше весов лежала любовь Митча…

Думай о Лолли, приказала она себе. Тебе выдался шанс исправить несправедливость. Лолли достаточно страдала. Должен был существовать способ ей помочь. Но под силу ли это Ройс?

«Ты никогда не останешься одна». Вспомнив эти слова отца, она ощутила на себе его любовь. Такой любви и поддержки Митч был лишен с рождения. Был всего один способ доказать ему истинность своей любви: донести до мира правду о нем.

– Готово! – возвестил Уолли, бегом вернувшись в кабинет. – Сэм выделяет тебе верх первой страницы. Статью об аресте Джиана Вискотти он перемещает вниз.