Волевой поступок

Кристина, потягивая шампанское, с легкой насмешливостью спросила:

– А что бы вы стали делать, если бы на сегодня у меня было назначено свидание?

Майлс откинулся назад, взял сигарету, чиркнул спичкой, в его голубых глазах все еще искрился смех.

– Должен сознаться, что такое приходило мне в голову. – Он наклонился над столом и с доверительным видом объяснил: – Я пригласил бы вас на ужин завтра или в воскресенье, а если бы и эти вечера оказались у вас занятыми, я бы пригласил вас на ленч или бы предложил как-нибудь выпить со мной. Я бы согласился даже на чашку чая или прогулку в лес, лишь бы вы снизошли до моей компании. Понимаете, я мечтал поближе познакомиться с вами, Кристина, и я могу быть очень, очень настойчивым.

– Знаю.

– Знаете? – Майлс поднял бровь. – Откуда?

– Из того, что читала о вас в газетах в последние несколько лет. За вами, похоже, укрепилась репутация человека упрямого и решительного. Вы без передышки донимаете тори, не даете им спуску в Палате общин, разве не так?

– Это обязанность членов теневого кабинета держать правительство в состоянии нервозности. – Майлс усмехнулся, затянулся сигаретой и задумчиво добавил: – Я действительно имел в виду то, что сказал в Хэдли – фотографии, которые я видел в газетах и журналах, определенно грешат против истины. Они слишком зернистые, особенно в газетах, и на них вы выглядите старше. – Он остановился и затем спросил: – Сколько вам лет, Кристина?

– Исполнилось двадцать пять в мае.

Странно, он полагал, что ей около тридцати. Не то чтобы она выглядела старше своих лет, просто достигнутый ею успех был грандиозным. Кроме того, в ее поведении чувствовалась сдержанность, осторожность, почти расчетливость, что, безусловно, предполагало определенную зрелость. Двадцать пять. Да она, оказывается, совсем еще девочка.

– Я намного старше вас – мне тридцать восемь, – сообщил Майлс.

– Сорок.

Он запрокинул голову и захохотал. Прислонясь к спинке стула, Кристина смотрела на него с озорным выражением.

– Ну, ну, ну, нельзя уж и забыться чуть-чуть! Но как вы узнали мой настоящий возраст? Не думаю, что о нем упоминалось в газетах, по крайней мере в последнее время.

Кристина ходила в библиотеку справиться о Майлсе в справочниках, но не имела никакого желания сознаваться в этом.

– Думаю, Джейн говорила об этом, – слукавила она.

– О да, конечно, моя сестра очень дружна с Далси. Вы ведь знаете, что именно Далси познакомила Сьюзэн с вами и вашей великолепной одеждой. – Он подлил шампанского в бокалы. – Вы столького добились в карьере модельера, можно сказать, стали знаменитостью – и всего за несколько лет. Я восхищаюсь деловыми женщинами с хорошей головой на плечах и хочу знать о вас все, в том числе как вы добились этого, Кристина. Вы расскажете мне?

– Конечно, если вы действительно этого хотите.

– Определенно хочу.

Кристина постаралась сделать свой рассказ кратким, упомянув о детских и отроческих годах в Йоркшире, о встрече с Джейн в Королевском художественном колледже и о своем решении стать модельером женской одежды. Но она не открыла Майлсу, истинной причины своего отказа от живописи, предпочитая, чтобы он думал, будто моделирование ее первая любовь.

– Ну вот, вкратце и все, – минут через пятнадцать объявила она и, протянув руку к бокалу, сделала большой глоток шампанского.

– Головокружительное восхождение, поздравляю вас, – похвалил Майлс Кристину с искренним восхищением. Он слушал ее с удовольствием. У нее был приятный, хорошо поставленный голос. Внезапно он успокоился. Возможно, потому, что знал: она будет его пленницей в течение нескольких предстоящих часов, а за это время многое может случиться.

Кристина улыбнулась.

– Теперь ваша очередь рассказывать о себе. – То, что она прочитала в справочниках, давало немного сведений, а ей хотелось знать как можно больше.

– Ничего особенно интересного я не могу рассказать о себе. – Майлс пожал плечами. – Я родился в Лондоне. Рос там и в Суффолке. Учился в Итоне и Оксфорде, изучал право, короткое время занимался адвокатской практикой. Но потом предпочел политику. Впервые победил на выборах в двадцать семь лет. Стал членом парламента и смог в течение долгого времени сохранять свой электорат в Манчестере. К счастью, у меня оказались очень преданные избиратели. Мои родители еще живы, слава Богу, и у меня только одна сестра. Никаких хобби, никаких по-настоящему серьезных интересов, кроме политики. Я по-настоящему увлечен ею, в ней фактически вся моя жизнь. – Майлс загасил сигарету и поднял бокал. – Вот в общих чертах моя биография, из которой вырисовывается довольно скучная личность, не правда ли?

Кристина покачала головой.

– Совсем наоборот, – ответила она и подумала: «Даже не упомянул о жене».

Как будто прочитав ее мысли, Майлс приблизил к ней лицо и, глядя прямо в глаза, произнес низким, внезапно напрягшимся голосом:

– И, кстати, я живу отдельно от своей жены.

– Я об этом знаю.

– Вам сказала Джейн?

– Нет, прочитала в колонке Уильяма Хики в «Дейли экспресс», когда вы расстались.

– Но это было два года назад. – Майлс бросил на Кристину удивленный взгляд. – Не правда ли, как странно: мы так много читали друг о друге. – Он остановился, его губы подрагивали. – Не кажется ли вам, что в этом есть свой особый смысл? – спросил он поддразнивающим тоном.

– Особый смысл заключается в том, что у нас обоих отличная память на чепуху из колонок светских сплетен.

Кристина определенно приводила Майлса в восторг. Потянувшись к ней, он взял ее руку.

– О, я думаю, что это нечто большее, – сказал он.

– Что же именно?

– Вы узнаете об этом позднее. – Майлс сделал знак официанту и стал доставать бумажник из внутреннего кармана пиджака. – Думаю, нам пора отправляться в сад. Не хочу потерять столик.

46

Напряжение, оставившее Майлса в баре, снова овладело им во время обеда. Это случилось так неожиданно, что он испугался, что у него задрожат руки. Он положил вилку, поднял голову и взглянул через стол.

В дрожащем свете свечи лицо Кристины казалось таинственным. Она слегка подвинулась, и тень скрыла ее губы. Ему так хотелось целовать их, впиться в них, ласково подчинить ее себе. Зачем они тратят впустую время в этом ресторане… Кристина подняла бокал с вином, отпила немного, рассматривая Майлса поверх края, зачарованная его присутствием. Он был не только обаятельным, но и элегантным, в отличном сером костюме с белыми полосками и бледно-голубой рубашке, подчеркивавшей цвет его глаз.

Неожиданно его магнетический взор изменился, словно бы потемнел. На худом умном лице появилось беспокойное выражение, губы плотно сжались.

Что с ним? Может быть, он жалел о содеянном? Раскаивался в том, что прилетел в Париж? В глубине души Кристина ощутила тревогу. Что, если Майлс вежливо пожелает ей спокойной ночи в конце вечера, и на этом все кончится? Может быть, ей только почудилось, что он как-то по-особенному смотрел на нее в Хэдли-Корте и сегодня вечером в баре? Может быть, она принимает желаемое за действительное?

Не удержавшись, Кристина наклонилась к Майлсу:

– Что-то случилось?

– Вовсе нет, – воскликнул он, очнувшись и отгоняя от себя чувственные помыслы. Затем поднял бокал и, сделав глоток, спросил: – С чего вы взяли?

– У вас такой огорченный вид, – прошептала Кристина и осеклась, заметив выражение насмешливого удивления на его лице.

– Разве? – Майлс поставил бокал и вытащил из кармана пачку сигарет. – Не возражаете, если я закурю? – Кристина покачала головой, и он продолжил: – Боюсь, я не очень голоден.

– Я тоже.

– Это заметно, – пробормотал он, бросив взгляд на ее тарелку. Медальоны из телятины были почти не тронуты.

Майлс посмотрел Кристине прямо в глаза и увидел в них нечто такое, что всколыхнуло его – явный интерес к его персоне. Более того, они горели желанием. Еще в Хэдли-Корте он заметил в них любопытство и затаенную чувственность. Но испытывала ли она то же самое, что и он?