Ложе из роз

Черная Гора Понедельник, двадцать четвертое декабря

Кассандра почти всегда спала днем, чтобы восстановить силы. Чейз присоединялся к ней, когда была возможность, занимаясь с ней любовью перед тем, как она засыпала, и еще раз – когда она просыпалась в его объятиях.

Так же было и в этот день. Проснувшись, Кассандра повернулась в объятиях Чейза и встретила взгляд его ясных серых глаз.

– Привет!

– Привет!

Чейз поцеловал золотые завитки, обрамлявшие ее лицо.

Этим завиткам, которые образовали сверкающую янтарную шапочку, были хорошо знакомы его поцелуи. Возможно, они так быстро отросли и покрывали ее головку пушистым и нежным ореолом потому, что он заботился о ней, о ее спокойствии, и потому, что его ласкам не было конца.

Они все еще оставались пионерами-исследователями, открывая все новые и новые сокровища друг в друге, отчего любовь их постоянно росла. Вот и теперь Кассандра смотрела в серебристо-серые глаза, и взгляд их проникал в самые сокровенные ее глубины.

– У тебя все в порядке? – спросил Чейз нежно.

– У меня – да, но я думаю о Викторе.

– О Викторе? – Его улыбка была полна любви и понимания.

– Да, я беспокоюсь о нем. Если бы я сразу поняла, как тяжело ему приезжать сюда на Рождество, вероятно, я не стала бы настаивать на его приезде.

– Но ты ведь знаешь, – возразил Чейз, поглаживая ее руку, – что где-то в твоей памяти, в самом сокровенном ее уголке, хранится то, что он сказал тебе и что собирается рассказать теперь Хоуп и мне. Что бы это ни было, Виктор хочет посвятить нас в свою тайну. Он бы не принял нашего приглашения, если бы это не нужно было ему самому.

– Ладно, – решила Кэсс. – По крайней мере скоро нам все станет известно. Но тебя беспокоит кое-что, кроме этого. Хоуп?

– Конечно.

– И Ник.

– Да.

– Что-то еще?

– Я говорил с доктором Дэйн.

– О, – прошептала Кассандра.

Доктор Дэйн работала акушером в Сиэтле и принимала у нее роды. Это она пыталась спасти их крошечную дочурку. Кэсс дала Чейзу разрешение обсудить с доктором Дэйн кое-какие медицинские детали, которые сама она помнила лишь смутно.

Эти детали приобретали теперь огромное значение для них обоих.

– Там было что-то генетическое?

– Нет, ничего такого.

– Слава Богу! Но тогда…

– Это что-то связанное с развитием плода – очень редкая аномалия, и ты в этом не виновата.

– Как и ты?

– Нет.

– Это может случиться снова?

– Чрезвычайно мало вероятно. – Чейз даже улыбнулся, чтобы успокоить ее. С того момента, когда доктор рассказала ему правду, Чейз делал для этого все возможное.

– Чейз? – Голос Кассандры прозвучал совсем тихо. – Она говорила тебе, что я хотела умереть?

– Она сказала лишь, что ты потеряла много крови.

А еще о том, как много ты делала, чтобы проводить каждую секунду своей жизни с нашей крошкой.

– Доктор Дэйн была так добра. Я знаю, что она беспокоилась обо мне. И ты беспокоишься. Но теперь в этом нет никакой надобности – я вне опасности.

Руки Кассандры потянулись к любимому лицу и коснулись его. Она улыбнулась, и он, улыбаясь в ответ, принялся целовать ее пальцы и ладони, а потом стал рассматривать ее обручальное кольцо. Этот золотой обруч их судьбы был все еще поцарапан, а надрез между розами оставался непочиненным – Кассандра решительно отказывалась хоть на время снять свое кольцо, их обручальное кольцо. Она не хотела расставаться с ним ни на минуту.

– Думаю, его можно запаять, и оно вернется к тебе таким, каким было в день обручения.

– Нет. По крайней мере не сейчас. – Ее глаза блестели, и в них светилась любовь. – Этот разрез оставляет много свободного места, поэтому я смогу носить кольцо вне зависимости от того, насколько разбухну во время беременности.

– Кэсси…

Он разделял ее тревогу и страх. Им обоим было страшно думать о новой беременности, но причины их опасений были разными, потому что боялись они друг за друга. Кассандра ради Чейза не хотела испытать утрату следующего ребенка, причинить ему это огромное, безмерное горе; Чейз же опасался за нее, за ее жизнь, – он боялся потерять ее.

Виктор Тесье не спеша бродил по знакомым местам. Погода в этот сочельник была предательски холодной, и он подумал, что к ночи лужи покроются льдом.

– Виктор!

Он сразу узнал этот голос:

– Привет, Сибил!

– Ты здесь? Какими судьбами?

«Здесь» означало долину, и эту осененную дубами улицу в Резерфорде, и место, где в былые времена, давным-давно, можно было поднять пенящуюся кружку рома с пряностями по случаю Рождества.

– Чейз пригласил меня. Чейз и Кассандра.

– Как это чудесно. По крайней мере ты сможешь поговорить с полицейскими. Я пыталась, но они не хотят никаких серьезных разговоров.

– С полицейскими? – Мысли Виктора были очень далеки от полицейских – они витали где-то посередине между прошлым и настоящим. – Полиция не может ничего сделать и никогда ничего толком не делает. Зачем тебе полицейские?

– Из-за Ника, конечно. Ведь это он потрудился над тормозами машины Френни.

– Ты отлично знаешь, что он тут ни при чем.

– Я отлично знаю, что он украл ее ожерелье, или пытался украсть.

– Я и в этом сомневаюсь. Но даже если он и сделал это, то что из того следует? Я был бы только рад.

– Что?

– В тот день Ник помог Хоуп так, как я бы не смог помочь. И кроме того, Сибил, Николас Доу спас жизнь Хоуп в прошлую пятницу. Он, Молли и…

– Ах, так ты хочешь повидать ее! Но только, пожалуйста, пожалуйста, скажи мне, что не станешь встречаться с Джейн.

В холодный серый сочельник тридцать четыре года назад девятнадцатилетняя Сибил Куртленд Рейли попросила Виктора о том же и с такой же страстью. Тогда ответ Виктора Тесье был безапелляционным: «Я поступлю так, как сочту нужным».

Но сегодня, в такой же день под серыми, как олово, небесами, таившими в себе угрозу и скверные предзнаменования, он ответил:

– Нет, Сибил. Нет, не собираюсь.

– Значит, мы пообедаем вместе, Виктор? Ну пожалуйста, в память о былых временах.

– Я приеду к тебе, Сиб. Хотя не знаю, сколько времени я еще здесь останусь, сколько смогу остаться.