Хроника Торнбери

Странное чувство обреченности не покидало меня, если Великому кукловоду было угодно отправить меня в прошлое, значит, он преследовал какую-то цель, пока не ясную, но определенно значимую. Я интуитивно решила играть по его правилам, поэтому логичнее всего рассказать собравшимся правду.

Я видела, как сильно волнуется доктор, он не мог сидеть спокойно, ерзал на диване и наконец с нетерпением встал и приблизился ко мне. Опережая его, я сказала,

— Мистер Лукас, я знаю, что у Вас есть вопросы ко мне, прошу Вас не стесняйтесь — задавайте, и я постараюсь по возможности удовлетворить Ваше любопытство.

Доктор с благодарностью взглянул на меня, откашлялся и, наконец, спросил

— Уважаемая мисс, я боюсь показаться не в меру любезным с Вами, и я бы никогда не позволил себе эту вольность, но мое профессиональное любопытство не дает мне покоя, я не могу никак найти объяснения некоторым вещам. И прошу мне помочь их разъяснить. Буду говорить без обиняков — речь идет о происхождении крестообразных шрамов на Вашем левом колене, которые я заметил сегодня утром, во время осмотра. Умоляю Вас рассказать, кто и при каких обстоятельствах прооперировал Вам колено, в результате чего был удален межсуставный хрящ…

Пока я слушала взволнованное вступление доктора, то еще немного сомневалась в правильности принятого мною решения — открыть им правду, я упорно продумывала другие объяснения и искала запасные обходные пути, но тут я вновь увидела спокойные глаза мужчины, сейчас сидевшего напротив меня и внимательно наблюдающего за происходящим, они мне сказали вновь — Верь мне! И я решительно прервала пассаж доктора

— Да, мистер Лукас, я дам ответы на интересующие Вас вопросы, но не могу обещать, что они Вас удовлетворят и разъяснят ситуацию. Действительно, из моего несчастного колена был полностью удален хрящ и теперь оно поскрипывает, как несмазанный механизм. Эта операция была проведена в Москве (я на миг зажмурилась и набрала в грудь воздуха как перед прыжком) в институте травматологии в прошлом году, но боюсь имя врача Вам ничего не скажет, Вы не сможете увидеть этого человека.

— О, Боже, он уже скончался? — помрачнел доктор.

— Нет, отнюдь, уважаемый доктор, (вот и наступило время Ч, момент истины) этот человек еще не родился…

Я произнесла эту фразу и быстро взглянула на моих слушателей. Никакой реакции, совершенно ничего не выражающие лица, три пары глаз, не мигая смотрящие на меня, полная тишина. Они ничего не поняли, что было естественно и вполне ожидаемо.

Первым прервал молчание доктор

— Простите, позвольте уточнить — я ослышался — Вы сказали…

— Этот доктор еще НЕ РОДИЛСЯ — повторила я громче и медленнее, подчеркивая каждое слово.

Сэр Фитцджеральд быстро взглянул на доктора, и прочла его возмущенный взгляд

— Вы же утверждали, что она здорова??

Я решила продолжить, если сейчас потеряю инициативу в разговоре, то можно было вообще не затевать эту авантюру.

— Уважаемые господа, решить, что я не совсем здорова, точнее просто выжила из ума, легче всего (я видела, как сэр Коллинз потупился и покраснел- значит я правильно угадала его взгляд) — и правильно, будь я на Вашем месте — поступила бы так же. Но, тем не менее, я настоятельно прошу, даже умоляю Вас выслушать меня до конца, и только после окончания рассказа — решить мою судьбу. Я клянусь Вам, что нахожусь в ясном уме и рассудке и говорю правду, мне нет смысла ее скрывать, потому что не вижу будущего, пока вы не узнаете мое прошлое.

(Я очень надеялась, что знание английского, привитого мне, начиная спецшколой, а потом и ежедневной практикой в офисе меня не подведет, и удастся все фразы составить правильно и понятно)

Я пристально оглядела собравшихся, доктор, усмиряя свое волнение из последних сил, присел на самый край дивана, нервно ерзая как непоседливый великовозрастный ребенок, сэр Фитцджеральд наоборот, расположился удобнее в глубине дивана, сложив перед собой руки и расслабленно облокотился на спинку, приготовившись внимательно слушать, Эдуард Мосснер, не сдвинулся с места, лишь положил ногу на ногу, нервно теребя платок. Все трое, не отрываясь, смотрели на меня и ловили каждое слово. Я глубоко вздохнула и стараясь как можно четче произносить слова, чтобы не допустить недопонимания, начала рассказ.

— Я утверждаю, что была прооперирована в институте травматологии в городе Москва, в сентябре прошлого года, если быть совсем точной (я быстро взглянула на доктора) — то операция носила название — Резекция латерального мениска методом артроскопии (то есть через маленькие отверстия в коже) — и она прошла успешно, я встала на ноги и начала ходить уже через час после наркоза. Если быть совсем точной — то дата операции — 19 сентября 2008 года… от Рождества Христова…

Вот и все… произнести эти слова оказалось весьма легко.

Нет, ничего не случилось в этот момент, гром не грянул, стены не обрушились, наступило лишь долгое молчание, и я подумала, что мои собеседники вообще ничего не поняли, они продолжали сидеть неподвижно, и только одинаково удивленный взгляд у всех говорил мне, что они все слышали. Я замерла в кресле напротив них и затаив дыхание терпеливо ждала.

Доктор первым подал признаки жизни, он сильно закашлялся, как будто слова, что готовы были прозвучать комком встали у него в горле.

— Прошу прощения, мисс, можно ли нам еще раз услышать дату проведения операции…

— 19 сентября 2008 года, Вы не ослышались, и я повторяю, что нахожусь в твердой памяти и в ясном уме, тем не менее, прошу искренне прощение за смелое утверждение — но я попала к вам из будущего. Я рождена в апреле 1974 года в Москве, это теперь столица России (вместо Санкт Петербурга), мне сейчас 35 лет, и в мое время на Земле идет 2009 год.

Я подлила еще больше масла в огонь и опять посмотрела на троих, пытаясь прочесть их мысли.

Молчание длилось бесконечно, и казалось, что ему не будет конца. Что же ты хотела? Надеялась на чудо? Внезапно стало страшно, что теперь меня ждет? Скорее всего, доктор будет вынужден незамедлительно отвезти потеряшку к психиатру. Но не торопись, останови панику, теперь не было ни одного шанса выжить в их мире, если они мне не помогут, а помочь они смогут только поверив.

Надо говорить дальше, пока не прошел первый шок, я должна успеть сказать все, что считала нужным.

— Это произошло вчера, во время моей прогулки по парку на севере Москвы, около одиннадцати дня, я набрала родниковой воды и шла по дорожке, как почувствовала себя очень плохо и видимо на некоторое время лишилась чувств. Придя в себя, еще раз извините меня за чудовищную правду, я оказалась в Вашем парке, сэр Фитцжеральд, естественно без всякого на то приглашения. У меня нет никакого правдоподобного объяснения произошедшего со мной чуда, полагаю лишь, что попала в место, где меняется время, так сказать, во временной переход, такое случалось, крайне редко, но бывало. У нас в газетах печатали чудные истории о людях, исчезнувших из своего времени, и считавшихся без вести пропавшими. Я до сегодняшнего дня не верила ни одному слову из прочитанного, но по иронии судьбы — теперь не сомневаюсь в возможности подобного путешествия. И должна Вам сказать одно, я очень несчастлива сейчас, я в отчаянии, и держусь из последних сил, так как боюсь сойти с ума от горя! Потому что там, в моем времени остались маленькая дочь и мама, и им сейчас так же плохо, они ищут меня и не могут найти, и постепенно им придется смириться с неизбежным. Поэтому, господа, как это ни странно звучит — мне надо вернуться на ТО место, где я впервые встретилась с вам.(Я умоляюще взглянула на непроницаемого сэра Фитцджеральда) Возможно временной проход еще открыт… Сэр Эдуард, помните место нашей встречи на лесной тропе у куста боярышника.?

Я с надеждой посмотрела на Мосснера, но глаза Эдуарда так же ничего не выражали, он смотрел сквозь меня и, конечно, не верил ни одному слову. Что я ожидала? На что я рассчитывала? Я неожиданно потеряла уверенность и уже готова была закончить разговор.