Флорис. Любовь на берегах Миссисипи

— Прошу прощения, сударь, у меня есть приказ его величества, и вы не имеете на нее никаких прав, потому что она предназначена мне! — завопил Эрнодан де Гастаньяк, положив руку на эфес шпаги.

Флорис издал рычание. Адриан хотел было удержать своего необузданного брата, но не успел, ибо в жилах сына Петра Великого вскипела кровь Романовых. Ринувшись вперед, Флорис ухватил Яана Легалика за отвороты потрепанного камзола.

— Я тебя научу, трус, как надо защищать свою невесту!

— Я был ранен, сударь! Вы задели мою честь! — вскричал в негодовании помощник капитана.

Больше ему ничего не удалось сказать. Флорис схватил его за горло и, почти обезумев, стал душить.

— Трус… трус… вы должны были умереть, защищая ее!

— Прошу прощения, но это мое дело! — крикнул Жеодар, пытаясь вырвать Яана Легалика из рук пылающего местью Флориса.

— Вовсе нет… Именем короля! У меня приказ, и только я имею право… — воскликнул гасконец, бросаясь в схватку.

Силы Флориса удесятерились от ярости. Ударом кулака в подбородок он отбросил в сторону драгуна. Жеодар лишился парика. Легалик уже почти не дышал. Однако никто не желал отступать, и четверо бойцов продолжали сражаться, создавая настоящую кучу малу. Пыль стояла столбом.

— Ко мне, гвардейцы! — распорядился губернатор. — Это недостойно дворян! Арестовать всех четверых!

— Ах, нет, друг мой, не надо! — взмолилась маркиза, нервно комкая платок.

— Что происходит? Что тут такое? — кричали со всех сторон.

— Маркиз де Портжуа дерется, словно грузчик!

— Из-за чего?

— Говорят, из-за прекрасных девичьих глаз!

— Вот счастливица! — задыхаясь, произнесла маркиза, и ноздри у нее затрепетали, словно у породистой кобылы.

— Барчуки!

— Майский Цветок! Счастье Дня!

Федор и Ли Кан прорывались сквозь толпу на помощь своим господам: ибо Адриан, забыв о своем хладнокровии, также ввязался в драку!

— Ух! — выдохнул Жеодар, ухватив его за сапог.

Молодой граф де Вильнев в мгновение ока оказался в клубке, катавшемся по земле. Адриан отличался большим терпением, но только до определенного предела — когда его доводили до бешенства, он бил так же крепко, как Флорис. В этом сразу же пришлось убедиться Жеодару и Эрнодану.

— Ой-ой-ой! — завопили оба разом.

Граф де Вильнев раздавал тумаки, будто извозчик.

Матросы с «Луары» и «Дофина», с увлечением следя за схваткой, уже заключали пари.

— Ставлю два бумажных экю на красавчика-брюнета!

— Два на блондина!

— Два медных на толстяка!

— Один серебряный на драгуна!

— Три серебряных на брюнета!

Ставки стремительно поднимались, но тут из всех глоток вырвался крик разочарования. Пятеро бойцов наконец свалились в воду, и сильное течение мгновенно вынесло их на середину реки.

— Тону! — завопил Жеодар.

Несчастный барахтался в волнах, а на берегу голосил его верный слуга Паден:

— На помощь! Мой господин не умеет плавать! Помогите!

Паден в отчаянии заламывал руки, но сам не двигался с места. Его бесцеремонно оттолкнул толстый кавалерист — денщик Эрнодана де Гастаньяка Лафортюн.

— Господин капитан! Куда же вы? Неужели вы оставите своего Лафортюна в мерзкой стране, где живут одни дикари?

Эти сетования немедленно привлекли внимание обидчивых луизианцев, и на голову бедного кавалериста обрушились яростные насмешки как белых, так и черных обитателей колонии.

— О-ла-ла! Раскудахтался петушок!

— Ты захлопнуть пасть, жирная свинья!

— Клянусь черной чумой, надо проучить эту тупую скотину!

Впервые рабы и господа объединились в едином порыве негодования.

— Гром и молния! Расступитесь! Дорогу!

— Да откроет свои лепестки благоразумный тысячеглавый лотос!

Федор и Ли Кан прорвались к берегу. Казак прищурил свой единственный глаз, всматриваясь в реку, а затем подмигнул китайцу. Эка важность! Их молодые господа плавали, как Нептун, так что беспокоиться было не о чем.

Хотя Флорис и Адриан уже давно стали мужчинами. Федор и Ли Кан, действительно воспитавшие их при весьма любопытных обстоятельствах, по-прежнему видели в них мальчишек. Братья не пытались бороться с течением. Прохладная вода остудила ярость Флориса.

— Все в порядке, брат?

Адриан уже успел скинуть камзол и сапоги Флорис последовал его примеру. Сколько раз приходилось братьям плыть бок о бок в куда более опасных условиях! Вскоре их настиг Эрнодан де Гастаньяк, уверенно державшийся на воде. Молодой драгун все еще пылал бешенством.

— Вы мне ответите, господин де Портжуа, за это принудительное купание!

В глазах Флориса вспыхнули веселые огоньки.

— Как вам угодно, сударь! Кажется, я уже проткнул вам бедро в Бордо?

— А я вам руку, если не ошибаюсь!

Флорис и Эрнодан поплыли навстречу друг другу Адриан осмотрительно занял позицию между ними.

— Господа, ради Бога… Давайте выберемся на берег.

Тут к ним прибило течением бедного Жеодара, нелепо размахивавшего руками. Флорис ухватил его за ворот.

— Когда же вы научитесь плавать, сударь? Может, бросить вас здесь?

— Не… не надо!

Жеодар отчаянно барахтался, судорожно цепляясь за шею Флориса. Еще немного, и оба пошли бы ко дну.

— Прошу прощения, приятель! — промолвил Флорис, умело оглушив беднягу ударом кулака. Адриан довольно хмыкнул.

— Право, это уже не в новинку несчастному Жеодару, и ты, по-моему, вошел во вкус!

Флорис собрался ответить колкостью на реплику брата, но тут с берега послышались вопли. Зрители жестами пытались привлечь внимание пловцов к какой-то точке вверху по течению. На палубах кораблей заметались матросы, поспешно заряжая мушкеты. Флорис, Адриан и драгун обернулись. Яана Легалика отнесло к илистой излучине на другом берегу. Помощник капитана тщетно пытался выбраться из тины. На солнце шевелились поваленные стволы деревьев.

Флорис вдруг разобрал, что кричат испуганные люди на пристани.

— Возвращайтесь! Скорее возвращайтесь! КРОКОДИЛЫ!

3

Пули рикошетом отлетали от воды. Федор зарычал в бессильной ярости.

— Гром и молния, эти болваны попадут в барчуков!

Дистанция была слишком велика. Мушкетные выстрелы не достигали рептилий и даже не могли их напугать.

— Торопись, Острый Клинок, иначе голодные псы желтой реки сожрут Майский Цветок!

Предприимчивый китаец уже волочил пирогу, позаимствованную у индейцев. Казак прыгнул в хрупкую посудину, и та опасно накренилась.

— Скорее, скорее! — кричали зрители, столпившиеся на берегу.

Совет был хорош, но все советчики предпочли остаться в безопасном месте. Только двое дворян спустили на воду шлюп. Это были Гаэтан д’Артагет и Попюлюс де Проте.

— Быстрее, мы вас нагоним!

Ли Как греб как бешеный. Федор заряжал пистолеты. Оба с тревогой следили за тем, что происходило в четырехстах брассах от них [4]. Флорис, увидев, в каком безнадежном положении находится Яан Легалик, сразу решился на отчаянный поступок. С годами безрассудная смелость молодого дворянина лишь возросла. В жилах Флориса бурлила все та же пылкая кровь, а в душе кипела прежняя жажда битвы.

— Держите его! Плывите к берегу! — крикнул Флорис, отпихнув Жеодара в руки Эрнодана де Гастаньяка.

— Нет, я тебе запрещаю! — завопил Адриан, догадавшись о намерениях Флориса.

Но тот уже плыл к илистой излучине.

— Мужайтесь, сударь! Мужайтесь! Они еще далеко!

Этот крик придал силы Легалику. Несчастному удалось наконец выбраться из тины. «Поваленные стволы» уже плыли по воде. Бедный Легалик постоянно оборачивался, но все было тщетно — мерзкие твари нагоняли его, разинув алчные пасти. Флорис выхватил из ножен шпагу и кинжал.

— Держите! — крикнул молодой дворянин, протягивая шпагу своему сопернику.

Легалик, поколебавшись секунду, схватил клинок и безмолвно повернулся, готовясь отразить нападение. Флорис уже ощущал волну, поднятую плывущими рептилиями. К горлу его подступила отвратительная тошнота Из разинутых глоток несло омерзительным зловонием. Рядом с Флорисом сверкнула на солнце шпага — это Адриан занял место рядом с братом. Трое человек намеревались бороться с гнусными тварями. Флорис сжал рукоять кинжала, по пояс высунулся из воды, встречая приближавшегося крокодила.