Дневники няни

— Боже, до чего красиво! Они от Прады?

Эти серебряные пряжки ни с чем не спутаешь!

— Спасибо.

Она поворачивает щиколотку, любуется туфлями.

— От Прады. Вам они действительно нравятся? Не считаете их слишком… кричащими?

— О нет, — уверяю я, провожая ее к выходу.

— Моя лучшая подруга только что родила, и ее ноги увеличились на целый размер. Она позволила мне выбрать все, что хочу, но… не знаю.

Пока мы стоим на переходе, она сокрушенно оглядывает туфли:

— Наверное, я просто привыкла носить низкие каблуки.

— Нет, они шикарные. Вам определенно стоит оставить их себе.

Довольная, она улыбается и надевает темные очки.

Миссис Баттерс, преподавательница Грейера, улыбается мне и пожимает руку.

— Рада познакомиться, — говорит она, с обожанием глядя вниз. — Вы обязательно полюбите Грейера. Он совершенно особенный.

Она одергивает вельветовое платье-фартук, болтающееся поверх блузки с пышными рукавами. Со своими круглыми щечками в ямочках и пухлыми ручками она сама выглядит четырехлеткой.

— Привет, Грейер! — восклицаю я, гладя белокурую головку. На нем белая спортивная рубашечка с расстегнутым воротом, хранящая свидетельства бурной утренней деятельности: следы смывающейся краски для рисования и одинокую макаронину. — Как сегодняшние занятия?

— Грейер, помнишь Нэнни? Сегодня вы пообедаете на детской площадке, — сообщает мать.

Он цепляется за ее ногу и неприязненно бурчит мне:

— Уходи!

— Милый, мы могли бы перекусить вместе, но у мамочки дела. Вы так хорошо проведете время без меня! А теперь прыгай на свой самокат, и няня даст тебе что-то вкусненькое.

По дороге на детскую площадку мы с Грейером внимательно слушаем длинный список Симпатий и Антипатий Грейера.

— Он любит детские горки, но лестницы быстро его утомляют. Не позволяйте ему ничего подбирать с земли, он это обожает. И пожалуйста, не пускайте его к питьевому фонтанчику у часов.

— Э-э-э… а куда идти, если ему захочется в туалет? — спрашиваю я, когда мы проходим под пыльными деревянными арками детской площадки на 66-й улице.

— Да куда угодно.

Я уже собралась уточнить этот немаловажный пункт, но тут зазвонил мобильник.

— Ну все, мамочке пора, — объявляет она, захлопывая крышечку. Ее уход сильно напоминает попытки рубить собаке хвост по частям. Каждый раз, когда миссис N. отходит на несколько футов, Грейер закатывается рыданиями, и она спешит назад, увещевая его на ходу:

— Да будь же ты большим мальчиком!

Только когда Грейер окончательно впадает в истерику, она смотрит на часы и с очередным: «Вот теперь мамочка опоздает», — растворяется в воздухе.

Мы сидим на единственной свободной скамейке в тени и едим сандвичи с чем-то вроде овощной пасты и, похоже, с колбасой. Когда он засучивает рукав, чтобы вытереть нос, я впервые замечаю, что с его ремня свисает нечто похожее на визитную карточку.

— Грейер, — говорю я, — что это у…

— Не трогай! — кричит он, отбрасывая мою руку. — Это моя карточка!

Бумажный прямоугольничек почернел от грязи, погнут и, очевидно, не раз побывал в переделках, но я вроде бы различаю выцветшее имя мистера N.

— Чья это карточка, Грейер?

— Говорю же, моя! — Он стучит кулаком себе по лбу, явно возмущенный моей тупостью. — Моя карточка. Иисусе! Покачай меня на качелях!

К тому времени как мы доели сандвичи и немножко покачались на качелях, оказывается, что нам пора идти в гости. Я провожаю его до дома и машу на прощание рукой.

— До свидания, Грейер! До завтра!

Он замирает как вкопанный, оборачивается, показывает мне язык и убегает.

— Желаю хорошо повеселиться!

Я улыбаюсь другой няне, словно хочу сказать: «Ах это? Это просто такая игра!»

Оказавшись в вагоне метро, я вытаскиваю синюю папку, к которой изнутри прикреплен конверт с почасовой оплатой.

Миссис N.

Парк-авеню, 721, кв. 9В

Нью-Йорк, шт. Н.-Й., 10021

«Дорогая няня!

Добро пожаловать!

К записке прилагается график внешкольных занятий Грейера.

Кейтлин расскажет вам подробнее, но я уверена, что вы уже бывали в большинстве этих мест. Если возникнут какие-то вопросы, дайте мне знать.

Спасибо. Миссис N.

P.S. Я оставила также список возможных развлечений.

P.P.S. Предпочитаю, чтобы Грейер днем не спал».

Я просматриваю график. Она права: я настоящий эксперт в подобного рода занятиях.

ПОНЕДЕЛЬНИК

2.00-2.45: Урок музыки. «Диллер Куэйл», 95-я улица, между Парк — и Мэдисон-авеню.

(Родители платят астрономические суммы за эту престижную музыкальную школу, где четырехлетки обычно сидят в каменном молчании, пока их няни, встав в кружок, поют детские песенки.)

5.00-5.45: «Мамочка & Я». Угол 92-й улицы и Лексингтон-авеню.

(Судя по названию, ожидается присутствие матерей. Тем не менее половину группы составляют няни.)

ВТОРНИК

4.00-5.00: Урок плавания в «Эсфелт-Грин», угол 90-й улицы и Ист-Энд-авеню.

(Одна истощенная женщина в купальнике от Шанель и пять нянь в парео, тщетно уговаривающие младенцев идти в воду.)

СРЕДА

2.00-3.00: Физическое воспитание в «Кэтс», угол Парк-авеню и 64-й улицы.

(Погружение в чрево холодной, промозглой церкви, воняющей грязными носками, чисто балетные выверты для четырехлетних атлетов.)

5.00-5.45: Карате, угол 92-й улицы и Лексингтон-авеню.

(Трясущиеся от страха дети делают для разминки по пятьдесят отжиманий от пола. Единственные занятия, которые посещаются папочками.)

ЧЕТВЕРГ

2.00-2.45: Урок фортепьяно с мистером Шрейдом (дома).

(Несчастная музыка!)

5.00-6.00: Французский. «Альянс Франсез», 60-я улица, между Мэдисон — и Парк-авеню.

(Стандартные факультативы, проводимые на другом языке.)

ПЯТНИЦА

1.00-1.40: Катание на коньках. «Айс стьюдио», Лексингтон-авеню, между 73-й и 74-й улицами.

(Холодная, как хрен моржовый, и сырая. Нужно полчаса переодеваться только затем, чтобы сорок минут повертеться на льду, увертываясь от летящих мимо острых металлических лезвий, и снова идти переодеваться.)

Я дам вам знать, когда у него назначены визиты:

К офтальмологу.

К ортодонту.

Примерка скоб для исправления прикуса.

К физиотерапевту.

К специалисту по аюрведе.

В случае отмены занятий допустимы следующие незапланированные посещения:

Выставка Фрика.

Метрополитен-музей.

Музей Гупенхейма.

Библиотека Моргана.

Институт французской кулинарии.

Оранжерея орхидей в Ботаническом саду.

Зал торговых операций Нью-Йоркской фондовой биржи.

Художественная галерея (предпочтительно залы немецких экспрессионистов, но возможны и другие направления при наличии соответствующих табличек).

Я пожимаю плечами, распечатываю конверт и с радостью обнаруживаю, что мне заплатили не за два часа работы, как полагалось бы, а за целый день. Конверт — самое большое преимущество в нашем деле. Обычно мы не ведем никаких записей, берем строго наличными, что всегда заставляет надеяться на лишнюю двадцатку. Моя знакомая работала няней с постоянным проживанием в одной семье, где отец регулярно подсовывал несколько сотен под ее дверь всякий раз, когда его жена напивалась и «устраивала сцену». Это все равно что служить официанткой: сроду не узнаешь, когда клиент вдруг начнет изнемогать от благодарности.

— Кейтлин? Привет. Я няня.

Миссис N. рассказала, что моя коллега — блондинка из Австралии, ее легко заметить в море лиц тех, кто уже закончил работу и кто еще работает. Я узнаю ее, поскольку раньше уже видела в парке.

Она сидит на ступеньках детского сада. Одета довольно практично: в блузку от Изод и джинсы. Рукава теплого свитера завязаны на талии. В руках яблочный сок для Тренера с заранее вставленной соломинкой. Впечатляет.

Едва она поднимается, чтобы ответить на мое приветствие, во двор выбегает наш подопечный с одноклассниками, и сразу становится шумно. Грейер бежит к Кейтлин, но замирает при виде меня. Его энтузиазм испаряется прямо на глазах.