Голая правда о мужчинах. Сборник «Игра без правил»

— Я оскорблен до глубины души, — сказал Хью, прикладывая руку к сердцу. — Я заплатил за твое. И даже сказал им, чтобы они дали большую порцию в честь твоей новой стрижки.

Это правда. Прямо перед этим он спросил пожилого мужчину, стоявшего сразу за нами в очереди, действительно ли я похожа на Одри Хепберн.

— Ну-у… ладно. Можешь забрать половину жаркого. В конце концов, меня не каждый день сравнивают с Одри. Или это твоя стандартная линия поседения? Интересно, а Каспар ты сравнивал с Пэрис Хилтон?

Ох, это его свидание с Каспар! Просто какая-то идея фикс. Нужно заканчивать с этим.

Хью наклонился ко мне и поднял бровь, как бы вопрошая. У этого мужчины даже брови прекрасны, скажу я вам.

— К вопросу о наших коллегах, — сказал он. — А как давно вы встречаетесь с Биллом?

— Что?! — Я ошеломленно уставилась на Хью. Бутерброд с жареной курицей задержался на полпути от моего рта. — Мы с Биллом? То есть Билл и я? Ты что, в своем уме? Это все равно что, встречаться с одним из моих братьев. Фу!

Тогда Хью как-то странно посмотрел на меня. Взгляд его был довольный и в то же время в некотором роде хищнический. Но в нем было что-то большее, чем хищничество адвоката. Этот взгляд скорее говорил: «Я хочу вонзить в тебя зубы».

У меня опять забегали крошечные иголочки под кожей. Возбуждение от нейронов побежало вниз, и под ложечкой возникло тянущее ощущение.

Я думаю, это было несварение желудка.

А может быть, нет.

— Приятно слышать. Я это учту на будущее, Си-Джей. Кстати, что означает Си-Джей? Никто не хочет мне растолковать. А я работаю в газете почти шесть месяцев.

Я проглотила остатки моего фрости. Паола пришла бы в ужас. Она говорила мне, что во время всех моих встреч я должна есть только доброкачественную пищу и делать это с изяществом. Незадолго до того она с ужасом и нескрываемым испугом наблюдала, как этим летом во время баскетбольного матча я вместе со всеми жевала хот-дог. Очевидно, с него капала горчица.

— Я бы тебе растолковала, что значит Си-Джей, но тогда мне придется тебя убить. А что мы будем делать без нашего многоопытного журналиста? Кто станет заниматься расследованиями? Донни очень рассердится и…

— Донни? — перебил меня Хью. — Мистер Доналдсон позволяет тебе называть его Донни? Ты что, его давно пропавшая внучка, которая, наконец, объявилась? — Он был шокирован. А еще я заметила у него на губе капельку кетчупа и наклонилась вперед, чтобы вытереть ее салфеткой. Попутно я собралась что-то ответить, но проглотила слова. Тело мое обдало жаром, когда Хью мягко сжал мне запястье.

— Я…

— Ты… — сказал он.

— Еще диетической колы? — спросила бдительная дежурная по залу, нарушив интимность момента.

Не удостоив женщину благодарности, мы стали наблюдать, как она двигается от столика к столику, чтобы спасти остальных от жажды.

— Значит, у тебя с Биллом ничего нет? Похоже, я напрасно потратил пять месяцев, — тихо добавил Хью, отпуская мое запястье.

Вопрос дня: можно ли влюбиться в «Уэнди»? Я имею в виду влюбиться по уши. В пору хоть срывать с себя одежду прямо здесь, на столе. Или это просто термическая реакция, вызванная слишком большим количеством чили в моем соусе?

Как бы то ни было, я — в беде.

Хью взглянул на свои часы.

— Мне нужно заехать в городской совет на собрание и устроить засаду на мэра. Если б не это дело, мы бы продолжили нашу очаровательную беседу о том, с кем у тебя не назначено свидание в данный момент. — Он взглянул на меня, блеснув таинственной плотоядной улыбкой. — Но предупреждаю, мы продолжим этот разговор.

Я поднялась, внезапно почувствовав слабость в коленях, и возвела глаза к потолку.

— Не хватало, чтобы мужчины еще указывали, что мне делать или не делать. Я этого не позволю даже ушлым журналистам, которые представляются мне… гм… источником неприятностей. — Не было никакой надобности признаваться. Или насчет иголочек под кожей. Неожиданно до меня дошло, что я веду себя точь-в-точь как все те шлюхи, которых Хью нахапал себе за прошедшие пять месяцев. «О-о-ох, Хью. Дай мне пасть ниц и раздвинуть бедра, Хью». Естественно, мое разгневанное «я», уважая себя, использовало этот самый момент, чтобы внести свою лепту. Черта с два! Никаких раздвинутых бедер на сегодня. Бедняжка Си-Джей! — У меня на этот счет свое мнение. Я пишу в этой газете почти три года и не хочу становиться объектом насмешек из-за свиданий с новоявленным штатным Ромео.

Я гордо прошагала к мусорной корзине выбросить остатки жаркого. Пора начинать следить за своим весом, во всяком случае, если я собираюсь покупать изящные вещи.

Должно быть, Хью подкрался ко мне сзади, потому что когда я повернулась, он стоял в шести дюймах от меня. Наши глаза встретились.

— Значит, не хочешь? Лучше быть объектом насмешек в море брачных предложений, наводнивших твой кабинет?

— Это просто глупость, — засмеялась я. — Стать еще одной закладкой в твоем… ноутбуке… ну нет!

Хью молча проследовал за мной к двери. Когда мы подошли к его машине, он, наконец, сказал:

— Си-Джей, я не могу смириться с тем, что ты так думаешь обо мне. Но дело в том, что… все это…

— Что «все»? — спросила я, внимательно глядя на него. Он, казалось, был смущен, разочарован и чуточку исполнен решимости — все сразу. Поэтому мне захотелось его поцеловать… и опять же сделать много чего другого.

Хью открыл мне дверцу. Потом усмехнулся и обошел машину, чтобы занять свое место с другой стороны. Когда мы захлопнули дверцы и пристегнули ремни, он снова улыбнулся:

— Дело в том, что ты действительно мне нравишься. Без всяких постельных притязаний, без обольщения. И уж точно без закладок в моем ноутбуке. Как ты думаешь, мы могли бы начать с малого? В самом деле, может быть, просто с обеда?

Бывают времена, когда ты знаешь, что принимаешь решение, которое неизбежно изменит ход всей твоей жизни. Катастрофически, круто и совершенно непредсказуемо.

Данное решение не относилось ни к одному из вариантов. Это же просто обед.

Отказать? Не будет ли это перебором?

Хью повез меня обратно на работу, чтобы забрать мою машину. По дороге мы болтали обо всем, но, по сути, ни о чем, и каким-то образом, когда приехали, я согласилась пообедать с ним. Мы избегали обсуждать тот факт, что в этот уик-энд мне предстояло пообедать еще и с Эй-Джей.

После того как мы припарковались, я ухватилась за ручку дверцы и взглянула на Хью. Я чувствовала себя так, будто вернулась назад в среднюю школу. Он сейчас поцелует меня? А от меня не пахнет луком? Он пригласит меня на прогулку?

— Хорошо, значит, в субботу? — спросила я. — Обед и никаких закладок в ноутбуке?

— Да, — сказал Хью. Он помедлил и снова одарил меня одной из тех улыбок, от которых у меня поднималась температура.

Прежде чем я успела открыть дверцу, он наклонился и поцеловал меня. Это был теплый дружеский поцелуй. Твердый, но нежный. Даже никакого языка.

Но потом вес изменилось. Поцелуй уже не был теплый и дружеский. Сейчас он больше походил на жаркий и требовательный. И это было хорошо, потому что я тоже была требовательной. Когда мои пальцы вцепились ему в руки, я услышала слабый звук наподобие жужжания. Или стона? И этот звук исходил из моего горла.

Хью отодвинулся и, посмотрев на меня расширившимися глазами, наконец, произнес мое имя:

— Си-Джей. — Потом он запустил руку в мои волосы и снова притянул к себе, завладев моим ртом с жаром и напористостью. Я почувствовала, как его язык раздвинул мои губы и проник внутрь. Рука Хью крепко держала мои волосы. Температура грозила взрывом, прострелы тепла внутри живота распространялись до кончиков пальцев.

Си-Джей, вернись на землю! И это называется твоим самоуважением?

Я отстранилась от Хью, почти задыхаясь.

— К черту самоуважение!

— Что? — Хью выглядел ошеломленным.

Лицо мое пылало. Мне совершенно не хотелось объяснять внутренний монолог полунормального человека. Достаточно того, что об этой дурной привычке знали Паола и Билл.