Вадим

"Молодец какой! - довольно подумала она, - Как Янку быстро в чувство привел! И как на нее смотрит... Лишь бы она своего, этого, забыла. А с парнем потом подумаем, что делать. Он теперь Янке проходу не даст, - точно поняла она его настроение. Посмотрим..." - еще раз мысленно повторила Кристина. Саму Яну она пока решила ни о чем не спрашивать. Зачем раньше времени тормошить? Уж она-то отлично понимала, что равновесие ох какое шаткое!

Через несколько недель Яна почувствовала, что не может больше без Угура. Парень и впрямь оказался мастером на все руки - забить пресловутый гвоздь, починить кран, поменять прокладку и наладить сантехнику, даже электрика и техника легко подчинилась умелым рукам Мастера Угура Узмана. А уж как он был ласков в постели!.. И в отличие от многих других ребят, окружавших Яну на работе и учебе, никогда не смотрел ни на одну девушку, чему поистине можно было удивляться, учитывая его сильно южный темперамент.

Яна постепенно стала приходить в себя, хорошеть, если так можно сказать о и без того прелестной юной особе. К тому же, Угур был патологически щедр. Конечно, обеспеченный папочка присылал ему достаточно денег, чтобы платить за учебу и не умереть с голоду в дорогостоящей Москве. Угур умудрялся экономить и эти, по московским меркам, крохи, а сэкономленные деньги с удовольствием тратил на Яну. За это сестры радостно кормили его до отвала и берегли, как весьма ценное приобретение. Конечно, купить Яне шубку или бриллианты он не мог, но пару золотых колечек и теплую зимнюю курточку все же купил, а сам продолжал ходить в осенней курточке на шерстяной подкладке. Хорошо хоть, зима была не очень холодная, да и квартирка, в которой он поселился к радости сестер, была прямо рядом с метро; как, впрочем, и его учебное заведение.

В конце декабря Угур принес сестрам пушистую елочку, которую они втроем, шутя и смеясь как школьники, весело наряжали. Единственное, что чуть было не испортило им настроение, это дешевая китайская гирлянда, которая после нескольких минут работы отключалась на треть, а то и полностью. Расстроенные девушки уж было решили выбросить ее и купить новую, но тут проявилось мастерство Угура, которому подчинилась и эта китайская штучка. Он даже подсоединил к этой старой гирлянде какую-то деталь, которая заставляла смешные цветные пластмассовые ежики медленно гаснуть, а потом так же медленно загораться, не раздражая глаз постоянным светом.

А встречали они Новый Год в веселом ночном клубе, где Кристине удалось удачно познакомиться с одним глубоко женатым, но прочно обеспеченным господином, владеющим несколькими не слишком элитными, но от этого не менее прибыльными фитнес центрами. Впрочем, возможно этими самыми центрами на самом деле владела его жена, но дело было не в этом, а в том, что господин всерьез увлекся ослепительной в эту Новогоднюю ночь Кристиночкой.

Через неделю Кристина переехала на арендованную специально для нее уютную квартирку поближе к одному из фитнес центров, куда любвеобильный "папик" Кристины заглядывал не менее двух раз в день...

Квартира сестер осталась Яне и Угуру. Правда, теперь Угур тратил часть получаемых от отца денег на квартиру, отчего поток мелких подарков Яне стал уменьшаться.

Сдав зимнюю сессию, Угур, ни с кем не посоветовавшись, перевелся на заочное обучение и через месяц уже работал простым строителем в одной из турецких строительных компаний, заполонивших Москву. Благодаря своему свободному владению двумя языками, доброжелательному характеру, исключительному трудолюбию и золотым рукам он быстро продвинулся сначала в отделочники, а потом и в бригадиры соплеменников. Теперь Яна и Угур могли вздохнуть с облегчением. Работая вдвоем, они легко оплачивали съемное жилье и редкий вечер проводили дома. В их распоряжении были московские театры, музеи, а в выходные дни они часто веселились в барах и клубах.

Ни одна ночь не обходилась без страстного и счастливого секса, так что Яна почти не вспоминала о Вадиме, до боли любимом, но капризном и прижимистом москвиче... Но однажды, после потрясающей ночи любви Яне приснился сон. В этом сне Яна видела себя лежащей на широкой постели в комнате, залитой солнечным светом, хотя она точно знала, что это ночь. Она увидела, что дверь в ее комнату открывается и на пороге появляется улыбающийся Вадим с каким-то свертком в руках.

- Вадим, что ты здесь делаешь в такой поздний час? - удивилась во сне Яна.

Вадим подошел к кровати, постельное белье на которой вдруг стало нежно-шелковистым, в крупных розовых цветах, похожих на цветы шиповника, и, улыбаясь, наклонился к ней, чтобы поцеловать.

- Календулка, - мягко сказал он, и от этого полузабытого имени что-то внутри Яны сладко заныло, и она всем своим осчастливленным такой прелюдией телом потянулась к любимому, по которому - теперь она точно знала это - безумно скучала. - Календулка, я понял, что не могу жить без тебя и решил прийти к тебе навсегда. Хочешь быть моей женой? - спросил он, уже всем телом прижимаясь к разгоряченной Яне.

Яна застонала сквозь сон и тихо, так как горло ее перехватывала страсть, ответила:

- Да! Да, хочу, любимый!

Тут она почувствовала мужские руки, крепко и страстно обнимающие ее тело, и... проснулась в объятиях Угура. Сознание ее не хотело принимать Угура, но тело, раззадоренное сном, предательски поддалось мужской ласке. Не открывая глаз, она пыталась представить себя в объятиях Вадима, и все длила и длила такой счастливый сон...

Целый день после этого сна она чувствовала себя легкой и глупо восторженной, а на следующий день она испугалась, так как поняла, что ей никогда не полюбить милого, славного Угура и что она обречена любить того, от которого абсолютно правильно - она была в этом по-прежнему уверена - отказалась.

Не то, чтобы веселья в общении с Угуром стало меньше, просто между ними повисла едва заметная вуаль, которую видела Яна и, к счастью, совершенно не замечал Угур. Несколько дней подряд Яна упорно твердила себе, что Вадим ей не нужен, что он явно проигрывает в сравнении с Угуром, что она ни за что не вернется ни к эгоистично требовательному москвичу, ни к его надутой мамане, но все убеждения не работали, а Вадим стал посещать ее почти каждую ночь. В конце-концов Яна смирилась, поняв, что войну с Вадимом в своей душе проиграла, но желание во что бы то ни стало закрыться от Вадима Угуром крепло в ней с каждым днем. И однажды, когда они как бы случайно заглянули с Угуром в ювелирный магазин, Яна долго рассматривала обручальные кольца, примиряя по очереди одно за другим и объясняя Угуру, что такие кольца дарят жених и невеста друг другу на свадьбе. И Угур, подбадриваемый смешливой продавщицей, неожиданно для самого себя предложил Яне выйти за него замуж. Яна, не долго думая, согласилась.

Через неделю Угур послал родителям письмо с фотографиями Яны и просьбой разрешить ему жениться на этой прекрасной русской девушке. Ответ был положительным, и сразу после летней сессии, которую оба - и Яна, и Угур, - сдали на отлично, они почти без проблем расписались в одном из московских ЗАГСов. В свадебное путешествие отправились, разумеется, в Турцию, к родителям Угура, где счастливые родители сыграли им свадьбу уже по своим законам и обычаям.

Яркие наряды дам спорили с убранством и целыми гирляндами из натуральных цветов. Белоснежный атлас подвенечного платья переливался всеми цветами, отражая многочисленные россыпи салютов. Несмотря на официальный запрет, шампанское, как и другие алкогольные напитки, в огромном количестве украшали столы, заполненные блюдами национальной и общеевропейской кухни. Скромное застолье в одном из московских ресторанчиков было сразу забыто - роскошь и "настоящий гламур" турецкой свадьбы покорил Яну. Родители Угура доброжелательно приняли девушку, которая сразу им понравилась.

Жгучее солнце и теплые волны моря покорили Яну. Все было действительно замечательно...

Так, на такой счастливой волне они и прожили почти год, а в самом конце зимы навалились неприятности.