Возвращение русской гейши

«Когда появится Лиза, надо будет улучить минутку и поговорить с ней об организации чайной церемонии, — подумала я, доставая из коробки гэта. — Атмосфера здесь самая подходящая. И Лиза быстрее проникнется идеей».

Но все вышло совсем не так, как я планировала. Вечеринка была в самом разгаре, а Лиза все еще не появилась. Я в образе гейши, с набеленным лицом и в парике прически кэйсэй-симада, медленно прохаживалась между гостями, уделяя всем достаточное внимание и вступая в различные беседы. Наиболее часто я, естественно, подходила к господину Ито и его важному гостю господину Миуре. Тот оказался совсем молодым на вид японцем с узким желтым лицом, большими светло-карими глазами и довольно пухлыми губами. Он совсем не говорил по-русски, зато отлично владел английским. И очень обрадовался, что я тоже знаю этот язык. Я видела, что он чувствует себя в новой обстановке немного неуютно, к тому же он только несколько дней назад прилетел из Токио и еще не акклиматизировался. Разница во времени тоже давала о себе знать. Я понимала это и старалась сделать все, чтобы господин Миура чувствовал себя, как дома. Он иногда с явным любопытством поглядывал на меня, но вопросов пока не задавал. Говорили в основном я и господин Ито. Плохо в данной ситуации было то, что господин Миура, как выяснилось, вообще не употреблял спиртное. Я подливала гостям теплое сакэ, отвечала на шутки, потом исполнила несколько номеров на сямисэне. Краем глаза я видела, что господин Миура слушает с явным удовольствием. После моего выступления он даже подошел и выразил восхищение. Я увидела, что он чувствует себя уже более непринужденно.

Два официанта подали закуски, разнообразные бутерброды с рыбой, роллы и суши, выложенные на плоские керамические блюда, и быстро удалились из зала. Столики были низкими и квадратными, из какого-то темного дерева, на полу лежали толстые циновки, стены украшали огромные раскрытые веера с яркими рисунками, бра были в виде красных фонариков с шелковыми кистями на концах и черными иероглифами на боках. Гости уселись за столики прямо на пол и с удовольствием принялись за еду. Господин Миура, наконец, расслабился и тоже начал уплетать закуски, о чем-то оживленно переговариваясь с господином Ито. Потом он жестом подозвал меня и пригласил присоединиться к их столику. Но только я, поблагодарив, опустилась на циновки рядом с ним, аккуратно подобрав длинные полы кимоно и подняв кувшинчик с сакэ, чтобы подлить господину Ито, произошли почти одновременно два события.

В дверях появился господин Кобаяси. Это был наш общий друг. Он работал секретарем посольства, его дочь Кихару училась в школе, где я преподавала в танцевальной студии. Но помимо этого господин Кобаяси являлся Мастером шибари, японского эротического связывания. Об этом знали только я и господин Ито. Мне как-то пришлось обратиться к господину Кобаяси, чтобы получить определенные знания по японским BDSM-практикам, и впечатления от связывания превзошли все мои ожидания.

При его появлении господин Ито сразу встал и направился к новому гостю. Тот извинился за опоздание и приветливо поздоровался с присутствующими. Господин Ито пригласил его за наш столик, познакомил с господином Миурой и спросил немного шутливо, не видел ли он по дороге где-то застрявшего Павла Николаевича, которого он тоже пригласил на вечеринку.

— Он мне не попался, — так же шутливо ответил господин Кобаяси, улыбаясь черными щелочками глаз.

Он кивнул мне, и его глаза блеснули. Таня и Аямэ были для него разными людьми, но мне казалось, он давно догадывался, что это один человек.

В этот момент — как раз я подумала, куда же запропастилась Лиза, — раздался какой-то странный лай, сменившийся жалобным поскуливанием, и в зал вошла она. Это зрелище все еще стоит у меня перед глазами. Лиза была одета необычайно элегантно. Строгий белый костюм, состоящий из узкой юбки и короткого приталенного пиджака, плотно облегал ее стройную изящную фигуру. Его дополняли газовый шарфик черного цвета в белый горошек, свободно свисающий вдоль низко расстегнутого выреза пиджака, и черная шляпа с небольшой вуалеткой, опущенной на глаза и почти скрывающей верхнюю часть лица. Зато четко были видны губы, густо накрашенные алой блестящей помадой. Лиза надела черные туфли на необычайно высокой и тонкой шпильке и, как мне показалось, с трудом стояла на них. Потом только я поняла, что она сильно пьяна. Рукой в черной узкой перчатке Лиза держала поводок, на конце которого я увидела пристегнутого за ошейник Павла Николаевича, стоящего на четвереньках с опущенной головой.

— А с собаками сюда можно? — тонко и капризно спросила Лиза и слегка пнула узким носком туфельки Павла Николаевича.

Он сильно вздрогнул всем телом и вновь заскулил.

— Ты опять за свое, скотина?! — взвизгнула Лиза и пнула его сильнее, с трудом удержавшись на ногах.

В зале воцарилась мертвая тишина. Я увидела, как лицо господина Ито заливается краской. Он беспомощно глянул на меня, потом перевел взгляд на своего важного гостя. Тот смотрел с явным любопытством, видимо, абсолютно не понимая, что происходит. Я уже хотела вмешаться, но господин Кобаяси опередил меня. Он мгновенно понял, в чем дело, и ринулся к Лизе.

— Мадам, вы ошиблись адресом, — громко проговорил он, выводя ее из зала.

Павел Николаевич полз за ними на четвереньках.

— Ничего я не ошиблась! — попробовала возмутиться Лиза. — Меня Таня пригласила! Слышь, япошка? Где она?!

— Здесь нет никакой Тани, — уверенно сказал господин Кобаяси и вывел ее за дверь.

Гости облегченно засмеялись и принялись за еду.

— Загадочная русская душа, — попробовал исправить впечатление господин Ито, улыбаясь и кланяясь, словно это зрелище входило в программу вечера.

— Yes, yes, — кивал ему в такт господин Миура и тоже улыбался.

Когда вернулся господин Кобаяси, мы отошли в сторону.

— Я посадил их в такси, — ответил он на мой немой вопрос. — Хорошо еще, что Павла Николаевича никто, кроме господина Ито, из присутствующих не знает. А то скандала бы не избежать, — добавил он, внимательно глядя мне в глаза.

— Это ужасно, — тихо сказала я. — И я завтра же серьезно поговорю с Лизой.

— Не стоит придавать этому такое уж значение, — мягко произнес он. — Во-первых, они оба пьяны, во-вторых, мазохист — это суть, и с этим ничего не поделаешь. Повлиять на это невозможно. Главное, что эта пара в гармонии.

«Японцы все об одном, — подумала я, вздохнув. — Ох, уж эта их пресловутая гармония!»

— Припоминаю, — после паузы тихо проговорил господин Кобаяси, хитро на меня глядя, — один из вечеров в загородном доме нашего общего друга Ито. Тогда Павел Николаевич неожиданно рухнул к ногам некоей Тани и прижался губами к ее туфельке. Сейчас я, кажется, начинаю понимать подоплеку всей этой истории.

— Но ведь у него тогда просто закружилась голова от сильного запаха сирени, — опрометчиво сказала я, думая о своем.

— Но как вы, Аямэ, можете это знать? — напрямую спросил он. — Ведь вас там тогда, насколько я помню, не было? Или были?

— Ладно, вы меня поймали! — засмеялась я. — Но ведь вы давно подозревали, что гейша Аямэ и русская девушка Таня — одно лицо?

— После нашего сеанса шибари я в этом был почти уверен. Не хотите повторить? — вкрадчиво спросил он.

«А может, вновь попробовать? — мелькнула шальная мысль. — Может, это именно то, что поможет мне? Клин иногда выбивается клином».

— Я подумаю, Мастер, — тихо сказала я.

— Буду ждать с нетерпением, — еле слышно проговорил господин Кобаяси и отошел от меня.

Лиза появилась в офисе только через два дня после вечеринки. Я не звонила ей и не пыталась найти. Мы занимались разучиванием новой мелодии на сямисэне с Идзуми, когда Лиза робко заглянула в дверь. Сакура, которая в этот момент примеряла новое кимоно, вскрикнула и быстро запахнула полы. Но увидев, что это Лиза, улыбнулась и громко поздоровалась.

— Привет, привет, — вяло ответила Лиза, входя к нам. — Не помешаю?