Искупление (ЛП)

— Сколько еще? — спрашивает она меня.

Октавия оставила ей всего сорок карточек, так что каждый год еще минус одна, и я говорю ей сколько осталось. Она забирается ко мне на колени и сосет палец, словно маленькая девочка. Я не ругаю ее за это. Я просто обнимаю и глажу по волосам. Это моя работа. Обнимать ее и любить так, как любила бы ее Октавия, если бы была жива.

Тихо я пересекаю большую комнату и иду в свою. Я осторожно кладу ожерелье Синди на ночной столик. Мне придется отнести его ювелиру, чтобы он смог починить застежку, и только потом верну ей. К счастью, застежку можно легко исправить. Само ожерелье не пострадало.

Я снимаю одежду, переодеваясь в старую большую футболку. Потом иду в туалет, встаю перед зеркалом и внимательно смотрю на себя. Первое, на что обращаю внимание — две тонкие красные полоски на шеи от того, что Лысый сорвал с меня ожерелье. Потом перевожу взгляд на свои губы.

Они сами собой начинают шевелится, и я произношу:

— Константин.

У меня тут же появляется картинка перед глазами, как я опускаюсь перед ним на колени и начинаю сосать его член. Его большие ладони погружаются в мои волосы. Его образ настолько четкий и настолько невероятно эротичный, что я чувствую пульсацию между ног. Я трясу головой, пытаясь прочистить мозги. Я не понимаю, что на меня нашло. Никогда раньше я не хотела иметь ничего общего с незнакомцем, хотя он настолько идеален.

Я открываю зеркальный шкаф, вынимаю тюбик для снятия макияжа и начинаю очищать лицо. Вот. Теперь намного лучше. Теперь я больше похожа на саму себя. Обычную. Я отворачиваюсь от зеркала, но все равно чувствую запах его одеколона. Странно. Как будто я вся пропиталась им, хотя он едва дотронулся до меня. Я закрываю глаза и чувствую его пальцы на своей руке, огонь в его глазах, как будто его взгляд заклеймил меня.

Раздается писк телефон из моего клатча. Я возвращаюсь в свою комнату и смотрю на экран. Пришла смска от Синди. Я отправила ей сообщение, когда ехала в такси.

Ты добралась домой, все в порядке?

Да, я уже дома.

Только я отправляю ответ, тут же звонит телефон.

— Почему ты ушла, ничего мне не сказав? — с нетерпением спрашивает она. Должно быть она находится в дамской комнате, потому что я не слышу музыки на заднем плане, а только женские голоса.

— Ты сказала, что Стар не придет, — обвиняю я ее.

— Да она и не собиралась, — защищается она. — Ты ушла из-за этого? Не понимаю, что произошло между вами двумя, что ты не хочешь даже с ней встречаться. Она, кстати, спрашивала про тебя.

— Спрашивала?

— Да. Вернее, она сказала, что пришла только лишь из-за того, что хотела встретиться с тобой.

У меня вдруг слабеют колени, и я прислоняюсь к комоду.

— Зачем она хочет со мной встретиться?

— Не знаю, но попросила твой номер телефона.

— И ты дала?

— Нет. Я подумала, что сперва мне нужно спросить у тебя.

Я делаю глубокий вдох.

— Не давай, не надо.

— Почему Рейвен? То, что произошло между вами двумя, это все в прошлом. Тогда мы были совсем молодыми. Она явно хочет помириться. Может тебе все же стоит дать ей шанс? Ведь мы были хорошими подругами.

— Я не хочу сейчас говорить об этом, Син. Я устала и думаю, что все еще пребываю в шоке. (Син сокращенное от Синди.— прим. пер.)

— В шоке? Из-за чего?

— Меня сегодня чуть не ограбили.

— Что? — орет она мне в ухо.

Я ложусь на кровать и сворачиваюсь калачиком, а потом начинаю ей рассказывать о нападении трех мужчин, появившихся в темном переулке, сорвавших с меня ее ожерелье и сломавших застежку. Она слушает в полной тишине, время от времени издавая какие-то странные звуки.

Тяжело сглотнув, я вспоминаю взгляд Лысого.

— У меня такое чувство, что они не только хотели получить ожерелье.

— Господи, Рейвен.

— А потом из ниоткуда появляется огромный блондин. Я даже не слышала его шагов. Он, словно просто материализовался из воздуха за спиной этих ублюдков, и я не успела понять, что случилось, но все трое были с переломанными руками и лежали на земле.

— Это был Джеймс Бонд?

— Он вполне мог им быть. Боже, ты должна была видеть, как он двигался, Син. Как в фильме о боевых искусствах или что-то вроде того. Он двигался с такой скоростью и так легко, что мне даже показалось, будто я брежу. Когда он с ними покончил, он всего лишь пригладил пиджак своего смокинга и провел рукой по немного растрепавшимся волосам. На самом деле, он выглядел так, как будто случайно встретился с этими неудачниками, и словно вообще ничего не произошло.

Я пользуюсь нехарактерной тишиной, потому что Синди молчит, и проскальзываю под одеяло, по-прежнему чувствуя запах одеколона Константина на себе. Что если бы я позволила ему отвезти меня домой? Он находился бы здесь со мной, прожигая меня своими живыми горячими глазами?

— Он был хорош? — спрашивает она. Это настолько типично для Синди.

— Вообще-то, он был чертовски горяч.

— Ооооооооооо!

Я смеюсь над ее восклицанием.

— Пожалуйста, по подробнее!

Я начинаю ей описывать его внешность в общих чертах совершенно без эмоционально, словно до сих пор не нахожусь под впечатлением от него.

— Высокий, красивый блондин, с потрясающей пластикой, источает такую сексуальную привлекательность, что аж зашкаливает, поэтому способен затуманить голову любой женщине в ближайшем радиусе. — Последняя фраза, конечно, сорвалась у меня с языка.

— Пожалуйста, скажи мне, что ты взяла у него номер телефона, — говорит она.

— Нет, — признаюсь я, и во мне поселяется чувство потери. Еще никогда я не встречала такого красивого мужчину. Я все испортила, потому что в открытую грубила ему. Скорее всего, я больше никогда его не увижу.

— Это позор, — говорит Синди. — Ладно, неважно, главное, что ты в безопасности.

— Да, со мной все в порядке.

— Хорошо, увидимся утром.

— Повеселись там.

Она желает мне спокойной ночи. И напряжение у меня в шеи и плечах немного ослабевает. Еще со школы Синди оказывала на меня подобное влияние. Я выключаю свет, пора спать. Янна по привычке просыпается очень рано. Если я хотя бы чуть-чуть не посплю, то завтра буду ходить как вареная курица. Тем более, что моя смена в казино во второй половине дня.

Дверь заперта. Янна спит в соседней комнате. Мы в полной безопасности.

Я закрываю глаза и опять вижу Константина в переулке, возвышающимся надо мной, в его глазах читается интерес и возбуждение. Я широко развожу ноги, и даю себе освобождение, остановив пульсацию между ног. Потом еще долго ворочаюсь, когда наконец засыпаю, мне сняться яркие сны. Я лежу голая, распластанная на полу темной пещеры. Заходит Константин, и я начинаю сосать его член, сглатывая сперму. Я просыпаюсь рано утром, трусики от моих ночных снов полностью мокрые, мне придется их сменить.

8.

Рейвен

В следующий раз я просыпаюсь под звук детских ножек, топочущих по полу в направлении моей комнаты по коридору. Я до сих удивляюсь каждый раз появившемуся у меня материнскому инстинкту. Под окном пока я сплю может взорваться бомба, я даже не услышу, но стоит Янне начать хныкать во сне или что-то говорить, я моментально принимаю вертикально положение у себя в кровати с широко открытыми глазами, готовая мчаться к ней по коридору.

Я поворачиваю голову к двери, она уже в дверном проеме, улыбается от уха до маленького уха, с пухлыми розовыми щечками, сумасшедшими черными кудряшками и со своим любимым плюшевым медвежонком в пухлой руке. Моя сестра в миниатюре. Я тоже, наверное, такая же. Все мне говорили, что мы с Октавией очень похожи, как близнецы. У меня появляется медленная улыбка. Она такая забавная проказница, ее верх пижамы совсем от другого костюмчика, нежели шорты.

— Доброе утро, мама, — поет она, заходя в комнату большими, уверенными шагами.

Согласно моему будильнику уже шесть часов утра, она дала мне поспать сегодня.