Находка Джинни Гамильтон

— Вот именно! — рассмеялась добродушная женщина. — Я еще не встречала мужчину, который мог бы сам за собой поухаживать. Читать биржевые сводки за завтраком…! — Она выхватила газету. — Как же ты думаешь прожить этот день, если не хочешь уделить чуточку внимания собственному желудку?

— Зато если ты будешь больше уделять внимания своему желудку, нам скоро придется двери расширять! — огрызнулся Оливер.

— Ха! — Почтенная дама горделиво подбоченилась. — Не отрицаю, я женщина крупная! Ну, детонька, что же ты будешь завтракать? — обратилась она к Джинни. — Оладушки? Жареный хлеб с яичком?

— Мне оладьи, пожалуйста, — ответила Джинни, поняв, что Уилла не позволит ей отказаться от завтрака во имя сохранения фигуры… впрочем она и сама была слишком голодна, чтобы решиться на это.

Широкое лицо домработницы осветилось радостной улыбкой.

— Какая хорошая девочка. Посиди пока, попей кофейку, а твои оладушки сейчас поджарятся.

— Спасибо… — пробормотала Джинни, усаживаясь на свободное место за столиком.

Оливер взял чашки и налил кофе им обоим.

— Так чем бы ты хотела сегодня заняться? — поинтересовался он.

— Разве тебе не нужно на работу? — робко переспросила Джинни.

— Сегодня суббота, — с улыбкой напомнил ей Оливер.

— Ах… Конечно… — Джинни слегка покраснела. — Тогда… Что бы ты предложил?

— Мы можем начать с Международного Торгового Центра… там самые лучшие виды. И ты, наверное, хочешь увидеть Статую Свободы?

— О, да, — с радостью согласилась Джинни. — Я читала, что нам тогда придется съездить на остров на пароме.

Оливер кивнул.

— Решено. Мы выйдем, как только ты позавтракаешь, а потом… у нас будет очень насыщенный день.

— А… Алина тоже поедет? — спросила Джинни, пытаясь сохранить равнодушный тон.

— Алина? — Казалось, Оливер удивлен. — Нет, конечно, нет. Уилла, не могла бы ты принести мне еще тостов? — добавил он, когда домработница вернулась с оладьями для Джинни.

Третья глава

Следующие несколько дней промчались, как вихрь. Джинни с Оливером проехали по Центральному парку, прогулялись в Чайнатаун, обсудили архитектурные изыски музея Гугенхейма и каждый вечер выбирали к ужину кухни разных народов мира. Джинни могла бы заявить с абсолютной честностью, что это лучшее время в ее жизни.

Она и представить себе не могла, что с Оливером ей будет настолько интересно. Поначалу она немного его стеснялась, боялась, что он сочтет ее наивной или глупой, но вскоре расслабилась, обнаружив у него отличное чувство юмора. Удивительным оказалось и то, что он с готовностью тратил свое время на магазины и достопримечательности, и как будто совсем не скучал.

Алина не появлялась. Джинни не хотелось расспрашивать о ней, а Оливер молчал.

Точно так же Джинни старалась не упоминать о его работе. Но во вторник утром она обнаружила Оливера в столовой с телефонной трубкой в руках. Он жестом велел ей усесться за столик, поэтому Джинни налила себе кофе и щедро намазала маслом и медом вкусный Уиллин оладушек. На перила балкона приземлился скворец, и она насыпала ему крошек, с восторгом глядя, как птица скачет по полу почти у ее ног.

После нескольких звонков Оливер наконец повесил трубку.

— Прости, — поморщившись, сказал он. — Дела.

— А… Да, конечно. — Джинни запнулась, помешивая кофе. — Ты… должен сегодня идти на работу?

Оливер покачал головой, лениво откинувшись в плетеном кресле, и закинул руки за голову.

— Я взял неделю отпуска, — объявил он. — Я много работал и заслужил это.

— А… — Джинни робко улыбнулась, опустив ресницы. — Ты… не обязан растрачивать на меня весь свой отпуск.

— Это не растрата.

У нее екнуло сердце. То, как он смотрел на нее, как улыбался… Нет это всего лишь игра воображения. Она обязана держать свои фантазии под контролем, чтобы не выставить себя полной дурой.

— А чем ты вообще занимаешься? — поинтересовалась она, пытаясь поддержать разговор.

— Скупка и продажа ценных бумаг. Так называемые «фьючерсные сделки», когда прибыль получается за счет разницы рыночных цен. Возьмем, к примеру, медь — когда-то давно люди просто купили бы акции медного рудника. Теперь же они смотрят, как меняется цена — растет или падает. И тогда решают купить акции по выгодному курсу в определенный день в будущем… или иногда продать акции, которые еще даже не куплены. Смысл в том, что внести им придется совсем небольшую часть денег.

— То есть, если цена акции изменилась так, как они предсказывали, они получат прибыль без особых затрат?

— Вот именно. Но вскоре слишком много людей начинают продавать и покупать опционы вместо акций, и все рушится. К 1983 году оборот фьючерсных сделок превысил оборот всей Нью-Йоркской биржи.

— Похоже на азартную игру.

— Так и есть. Естественно, нужно очень хорошо знать свой рынок, но все равно идешь, как по минному полю — всегда есть шанс подорваться.

— Как здорово! — с сияющими глазами воскликнула Джинни.

— Хочешь посмотреть?

— Мы можем съездить на биржу?

Оливер кивнул.

— Доедай свой завтрак, а я позвоню Делвину, чтобы пригнал машину.

Ужасно интересно побывать на бирже с человеком, который там работает. Оливер отвел Джинни на обзорную галерею для посетителей, откуда она могла видеть сквозь стекло заполненный людьми зал, с его знаменитыми восьмиугольными стойками, где на мониторах отображались самые свежие цены, с брокерами и журналистами в ярких блейзерах.

— Такой бедлам! — воскликнула Джинни при виде суетящейся толпы. — Как они вообще понимают, что тут происходит?

— Стадный инстинкт, — сухо ответил Оливер. — Раньше было еще круче… сейчас почти все сделки осуществляются через компьютер.

— Не завидую я здешним уборщицам, — заметила девушка, многозначительно взглянув на обрывки бумаг, усеивающие пол.

Оливер рассмеялся и, небрежно обняв Джинни за талию, повел ее дальше, на выставку, посвященную истории биржевых торгов, а затем в помещение, куда не пускали обычных зрителей. Он познакомил ее с некоторыми из своих коллег, со смехом отметая любые попытки заговорить о делах.

— Только не сейчас… Я всего лишь турист! — утверждал он. — Отсюда мы пойдем в Бэттери-парк есть мороженое и смотреть на корабли.

Улицы нижнего Манхэттена купались в лучах полуденного солнца, но южная сторона зеленого мыса обдувалась легким ветром с залива. Оливер купил обещанное мороженое — огромные рожки с орехами и шоколадным кремом, и они уселись есть его прямо на траве.

Джинни смотрела на Оливера смеющимися глазами.

— У тебя мороженое на подбородке, — хихикнула она.

— Правда? — Он достал из кармана носовой платок и вытерся. — Все?

— Нет… вот здесь. — Не раздумывая, она протянула к нему руку, но в последний момент, вздрогнув, остановилась. Казалось, между ними проскочил электрический разряд… Но когда Оливер взглянул на нее своими насмешливыми, темными, бездонными глазами, она поняла, что пропала. Он все понял.

Его кожа была теплой, слегка шершавой на подбородке. Джинни стерла каплю мороженого и торопливо убрала руку, отведя взгляд. Наступило долгое мгновение тишины; все, что она могла слышать, это собственное дыхание, бешеный стук своего сердца.

Внезапно она уловила краем глаза странное движение метрах в десяти от нее. Пожилой мужчина зашатался и медленно осел на землю рядом с тропой. Джинни вскочила на ноги, с ужасом глядя, как посетители парка равнодушно проходят мимо.

— Ему плохо! — воскликнула она, бросаясь вперед.

— Наверное, пьяный, — одернул ее Оливер.

— Нет. — Она склонилась над мужчиной, взяла его за руку, заметив, какая влажная у него кожа. Где же пульс? — Бери мобильник и звони в «скорую», прикрикнула она на Оливера, тут же забыв о своем страхе перед ним.

Она и сама не знала, почему решила, что этот старик не пьян — возможно, вопреки мнению остальных прохожих. Но он не был похож на пьяницу, и лицо у него доброе. Наверное, у него есть внуки.