Любовь всесильна

— Нет… пожалуйста, не надо, — попросила она, видя, что Доминик собирается снова наполнить ее стакан. — Я ведь не пью.

— Я тоже, но это особый случай. — Он поставил бутылку на стол. — А где же Юнис? Разве она не с вами? — внезапно спросил он.

— У нее встреча.

— Кто же привез вас сюда? Кто?

Вопрос прозвучал не менее резко, чем предыдущий.

Чувствовалось, ему не понравилось бы, если бы они были здесь сами по себе.

— Да. Вместе с Юнис они заберут нас отсюда в пять.

Она говорила торопливо, боясь, как бы он не предложил проводить их домой. Не представляя, как бы он это сделал, она ни капельки не сомневалась, что уж конечно не воспользовался бы общественным транспортом. Не таков Доминик Бернетт ди Равенелли! У нее не было также сомнений и в том, что его озабоченность связана отнюдь не с ней. В мыслях у него один только Марко и, вероятно, Майя.

Однако ее удивляло, почему он сидит здесь так долго, хотя и предполагала, что он ничего не делает просто так. Когда же он заговорил снова, это было отнюдь не о Марко.

Отбросив чопорность, он просто сказал:

— Вам повезло, что вы приехали в Венецию летом, мисс Флойд, когда здесь проходит множество великолепных фестивалей. Вы молоды, вам понравятся толпы туристов. Для меня же Венеция по-настоящему красива зимой, когда здесь нет приезжих. В это время снег блестит на крышах домов, каналы свободны от заторов, а холод на улицах заставляет людей прятаться в кафе, где они разговаривают друг с другом, потягивая горячий шоколад. Венецианская кухня славится своими блюдами, особенно острой пиццей с хрустящей корочкой, печенью и луком, приготовленной чисто в венецианском духе и подающейся с прекрасным вином из здешнего винограда.

Его слова странно действовали на нее. Она как бы проникала в его мир, в который, знала, никогда не войдет. Что-то поднялось в глубине ее души, и она произнесла задумчиво:

— Вы чудесно говорите. Не многие используют свой отпуск зимой таким образом. В основном все либо занимаются зимним спортом, либо уезжают в теплые края. Как жаль, что большинство людей не могут по-настоящему познать красоту Венеции. Так грустно, что это диво, которое окружает нас, когда-нибудь исчезнет совсем.

— Венеция уникальна. Ведь она построена на ста восемнадцати маленьких островках, соединенных сотнями мостов, связывающих тысячи узких водяных улиц. Все создавалось людьми, знающими свое дело.

Он продолжал говорить о том, что сделало Венецию великой. Его глубокий характерный голос приятно звучал. Мартина увлеченно слушала, забыв о своей неприязни, признав, что спокойствие — часть его сильной натуры. Он говорил о золотых песчаных пляжах, тянувшихся от Венеции до Триеста, об альпийских предгорьях, защищающих венецианские равнины от северных ветров. Мартина неподвижно сидела, пока он не кончил говорить. Только тогда она заметила, что он пристально смотрит на нее. Она покраснела и подумала, действительно ли ему хотелось рассказывать все это.

Он ни разу не спросил о ней самой, и это задело ее: она не интересовала его. Когда Марко вернулся к их столику, Доминик ушел. Мартина не сожалела об этом. Он вызвал у нее так много противоречивых чувств, она была еще не готова к этому. Дважды они встретились, но она все еще не могла отнести его к своим друзьям. Тем не менее она не могла и отрицать, что где-то внутри ее возникло какое-то неясное чувство, когда она видела, как он уходил своей небрежной легкой походкой с гордым, только ему присушим наклоном головы.

Марко съел еще два пирожных и с удовольствием допил лимонад.

— Тебе нравится? — спросила она. Он кивнул, покорно подставив лицо и протянув руки, чтобы Мартина вытерла их салфеткой.

— Спасибо синьорина.

Еда и разговор с пожилой женщиной сделали его разговорчивым.

— Синьоре понравилась Руссо. Она не испугалась, когда я завел ее. Она действительно приняла ее за настоящую.

Мартина бросила взгляд на столик, где сидела женщина, но та уже ушла.

— Бедная старушка по-настоящему испугалась, — сказала она. — Я рада, что тебе понравилась игрушка. Держа змею в руках, он почтительно сказал:

— Не могу дождаться, когда покажу ее дяде Бруно. Они сидели, пока часы не пробили пять и фигурки снова скрылись за дверцами. А затем поспешили туда, где Юнис с Уго должны были ждать их.

Юнис, в тонкой, бронзового цвета косынке, прикрывавшей ее только что уложенную голову, улыбалась им, спрашивая, как они провели время. Марко упомянул, что они встретили дядю Доминика, и захотел прямо здесь, в лодке, показать, как действует игрушка. Юнис согласилась, что она выглядит как живая, и предложила продемонстрировать змею Уго.

— Итак, вы встретили Доминика, — произнесла Юнис, доставая сигареты и зажигалку. — Что ты думаешь о нем?

Мартина смотрела, как она изящно закуривала.

— Не могу не согласиться, что он хорошо смотрится, интеллигентен, выглядит настоящим мужчиной, — честно призналась она.

Юнис выпустила тонкую струйку дыма. Ее раскосые голубые глаза прищурились.

— Ты не совсем откровенна. Уклончивый ответ на прямо поставленный вопрос. Он нравится многим женщинам с первого взгляда. Я обожаю его.

— Потому что он высок, талантлив и на нем табу? — пошутила Мартина.

— Потому что у него есть все, чего может пожелать женщина.

— Мне кажется, он подавляет.

— Думаю, что ты смотришь на него с предубеждением. Жаль, что таких, как он, мало. В противном случае наша жизнь была бы намного интереснее.

Мартина нахмурила красивые брови.

— Его имя заинтриговало меня, настоящее итальянское. Выглядит как римлянин, но в нем есть что-то по-настоящему от англичанина.

— Ты права. Доминик родился в Англии. Ему было двенадцать, когда его мать, вдова, вышла замуж за графа ди Равенелли. Доминик принял его имя, при этом сохранив и имя отца — Бернетт. Образование он получил в Англии, в колледже, где учился его отец, а когда он окончил его, граф решил ввести его в мир финансов. Как говорит Бруно, Доминик превзошел графа, хотя тот был маг и волшебник в своем деле. Для Доминика было ударом, когда два года назад граф скончался от сердечного приступа.

— А его мать?

— Она умерла несколько лет назад, вскоре после того, как вышла за графа: так и не смогла оправиться от автомобильной катастрофы, в которой погиб ее первый муж. У нее что-то было с сердцем, и она умерла спокойно, ночью во время сна. Граф больше не женился. Они с Домиником были очень дружны. Как говорит Бруно, Доминик похож на своего отчима даже внешне. Их всегда принимали за отца и сына.

Мартина представила высокую безукоризненную фигуру с широкими плечами, узкими бедрами, отточенными чертами лица, гордой осанкой, во всем похожую на графа. Конечно, титул очень подходил к Доминику Бернеттуди Равенелли. Неожиданно ей пришла в голову мысль, что он был близким другом Юнис и Бруно, значит, она будет видеть его довольно часто. Ее интересовало также, как давно он знаком с Майей. Юнис сама ответила на этот вопрос.

— Бруно очень любит Доминика, и ему доставляет большое удовольствие, когда он бывает у нас. У Мартины перехватило горло.

— Ты считаешь, что Бруно хочется, чтобы Доминик женился на Майе?

— Конечно. Они знакомы много лет. Ее родители живут в Милане. Они были дружны с графом ди Равенелли. Майя красива и богата и всегда была на виду до замужества. Ее имя связывали с рядом претендентов, включая Доминика. Но она вышла замуж за брата Бруно. А Доминик относился к ней поверхностно. Судя по тому, что рассказывал Бруно, он много внимания уделял графу, с которым вместе занимался зимним спортом за границей или катался на яхте. Ведь они оба великолепные спортсмены.

— Он, верно, очень переживал смерть графа.

— Конечно. После внезапной кончины графа Доминик уехал за границу. Был там около года, пока совершенно неожиданно они не встретились в Танжере с Бруно. Тогда-то он и решил вернуться в Венецию. Майя была бы для него идеальной парой. Она великолепная хозяйка, и они подходят друг другу. Кроме того, она действительно из тех, с кем обязательно рядом должен быть мужчина. Доминик будет любить ее, а она не будет думать, что выходит за него из-за богатства. Ведь Майя богата сама.