От младенца до мужчины

Хойт резко остановился.

— Кассету?

— Да, — заверила его Ли. — Кассету с уроками танцев. Я как раз смотрела ее перед твоим приходом, так что не волнуйся…

Хойт поискал глазами пульт дистанционного управления. Заметив его на кофейном столике, он подошел и нажал кнопку.

На экране инструктор возобновил прерванный урок. С довольным видом Хойт положил пульт обратно и повернулся к Ли, протянув ей руки.

— Давай, подойди же. Это один из самых сложных танцев, но ты быстро научишься.

Вздохнув, Ли отступила на шаг.

— У меня не получится. — Хойт покачал головой. — И здесь мало места.

Неуловимым движением Хойт взял Ли за руку, повернув ее так, что она вдруг очутилась совсем рядом с ним, бедро к бедру. Горячая мужская ладонь легла ей на талию.

— Здесь полно места. Мы будем просто передвигаться по комнате, разучивая шаги танца. Забудь об отсчете такта. И о видео тоже.

Ли чувствовала себя легко и свободно в сильных крепких руках Хойта. Он принялся терпеливо объяснять ей тонкости довольно сложных движений. Вскоре они уже сделали первый медленный круг, обойдя кофейный столик, диван и кресла. Инструктор на экране перешел к следующему танцу, но Ли и Хойт повторили прежний урок.

Второй круг получился немного лучше, но ноги еще не всегда слушались Ли.

Наконец она остановилась.

— Надеюсь, существуют более простые танцы.

Давай попробуем что-нибудь полегче.

Хойт опять взял пульт дистанционного управления. Ли решила, что он хочет прокрутить кассету, но ее учитель, выключив видео, нашел канал, передающий музыку в стиле кантри. Гарт Брук как раз начинал исполнять одну из своих последних баллад. Хойт с довольным видом повернулся к Ли.

— Я научу тебя самому простому танцу. Иди же.

Она нерешительно положила руку в загрубевшую мужскую ладонь. На этот раз Хойт притянул ее к себе почти вплотную. Ли неоднократно приходилось видеть похожий медленный танец в кино, но она никогда не задумывалась о том, насколько это эмоционально. Сейчас, сплетя пальцы своей руки с пальцами Хойта, положив вторую руку ему на грудь, глядя в красивое мужественное лицо, находящееся от нее слишком близко, Ли боялась потерять сознание от избытка чувств.

Оказывается, ощущать себя в чьих-то объятиях — восхитительное наслаждение! А если бы на месте Хойта был Рик? Ли старалась не думать об этом и сосредоточиться на танце.

Хойт мягко вел ее, и она легко следовала его движениям. Танец действительно оказался простым. Приятнее объятий Хойта было сознание того факта, что она, наконец, танцует, и танцует довольно неплохо.

И вдруг неожиданное чувство овладело Ли: ощущение, словно она поступает нехорошо. Она сделала еще несколько шагов, но чувство это все нарастало, и Ли замерла на месте. Одновременно остановился и Хойт. ) — Ну вот. Ли, — проговорил он так тихо, что девушка с трудом различала слова. Она взглянула мужчине в лицо. — Надеюсь, твой глупый муж когда-нибудь решит потанцевать с тобой. Вам не мешало бы сделать несколько шагов вместе.

Ли пыталась понять, какие «шаги» имел в виду Хойт, но он уже увлек ее в танце, крепко прижав к себе, и прошептал, почти касаясь губами ее уха:

— Прости меня, дорогая. Но я на твоей стороне.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Рик слышал звуки кантри и странный шум, доносившийся из гостиной, но его отвлек очередной телефонный звонок. Когда он положил трубку, телевизор продолжал работать, но голоса смолкли. Подходило время купания Бобби, и сегодня Рик решил помочь жене, надеясь, что это послужит еще одним шагом к их сближению.

Он чувствовал себя не в своей тарелке. Ему непросто давалось общение с супругой, и это приводило его в смущение. Секрет, наверное, в том, чтобы изо дня в день вместе заниматься самыми обычными вещами, даже если поначалу не все складывается легко. Но ради сына он должен постараться любым образом сохранить семью.

Хотя Бобби и не хотел расставаться со своими игрушками, Рик знал, что его пора укладывать в постель. Малыш уже тер кулачками глаза. Взяв ребенка на руки, Рик почувствовал прилив нежности, когда головка Бобби доверчиво склонилась ему на плечо.

Во имя сына он был готов на все. Ли — добрая, заботливая, чуткая женщина. Ее беззаветная любовь к Бобби много значила для Рика. Ему полагается любить ее хотя бы ради мальчика.

А если Ли ничего не испытывает ко мне? Эта мысль неожиданно закралась в голову к Рику. За время, прошедшее со дня свадьбы, он показал себя невнимательным, безразличным, совершенно чужим ей человеком. Разве после этого он может ей понравиться? Почему он так поздно прозрел?

Угрызения совести становились все сильнее.

Как заставить женщину полюбить мужчину, до этого не проявлявшего к ней никаких чувств?

Рик теперь раскаивался в поспешно заключенном браке. Неужели он действительно надеялся создать какое-то подобие семьи при полном отсутствии любви? Разве жизнь с Рэйчел не доказала ему, что это невозможно? Но после смерти жены он думал лишь о ребенке, а следовало бы подумать о Ли и о себе самом.

Все эти мысли усугубляли его и без того мрачное настроение.

Сцена, увиденная им в гостиной, была подобна удару электрического тока. Рик замер как вкопанный, отказываясь верить собственным глазам.

Ли танцевала с его другом, самым лучшим и самым давним другом, который покорил невероятное количество женщин. Другом, перед которым никто из них не мог устоять. И этот друг сейчас крепко прижимал к себе его жену.

А она даже не пыталась отстраниться от Хойта, что-то шепчущего ей на ухо. Ли повернула голову, внимая словам партнера, и губы ее едва не коснулись его лица.

Жена не просто кружилась в объятиях Хойта, ее рука лежала на плече партнера. А ведь Ли никогда не дотрагивалась до него, Рика, за исключением случайных прикосновений! Сейчас же она танцевала, тесно прижавшись к человеку, которому, судя по всему, даже не пришлось особо уговаривать ее.

Рик, прежде всегда подшучивавший над слабостью Хойта, неравнодушного к прекрасному полу, впервые не находил ничего забавного в поведении друга.

Неожиданная вспышка совершенно необъяснимой ревности пронзила его сердце. Хойт танцевал с Рэйчел десятки раз, и Рик никогда не реагировал на это болезненно. Но сейчас мысль о том, что Ли уйдет к другому, пробудила в его душе первобытные инстинкты. Жена казалась веселой и радостной, глаза ее сверкали. Она никогда не была такой в обществе Рика, и это лишь подлило масла в огонь.

Хойт, медленно ведя Ли по кругу, сделал поворот, и тут она заметила застывшего на пороге гостиной Рика. Он молча наблюдал за их танцем.

Черты его лица словно окаменели, в темных глазах пылал гнев.

В первую секунду Ли почувствовала себя виноватой, но гордость тотчас взяла верх. Что могло рассердить Рика? Она всего лишь танцует с другим мужчиной. И это Хойт, самый лучший и самый близкий друг мужа, человек, на которого тот привык целиком и полностью полагаться. Рик никогда не ревновал Рэйчел, тем обидней показалась Ли реакция мужа.

Сутки назад она сообщила ему о своем намерении поехать на барбекю, а ответа до сих пор не последовало. В то же время невинный урок танца почему-то рассердил его. Судя по выражению лица Рика, он считал это чуть ли не проявлением супружеской измены.

Ли крепко сжала пальцами руку Хойта. Дождавшись момента, когда Рик вновь очутился у нее за спиной, она прошептала:

— Мы не могли бы прервать танец?

Хойт, судя по всему, догадался об их истинных отношениях, и Ли стала видеть в нем союзника.

— Предоставим такую возможность твоему мужу, — отрывисто ответил Хойт.

Ли испугалась. Она вовсе не хотела этого. Она хотела лишь прекратить злополучный танец. Да, в какой-то момент Ли ощутила себя виноватой, кружась в объятиях Хойта, но она не собиралась позволять Рику глядеть на нее с осуждением. Да и сам танец был совершенно невинным. Если бы не немая ярость мужа, Ли остановилась бы прямо сейчас.

Но слова Хойта прояснили ситуацию. Наступал решающий момент в их отношениях с мужем. Барьер, разделяющий их, или вот-вот пошатнется, или сделается еще более непреодолимым.