В горе и в радости

Стейси нехотя натянула поводья и повернула к усадьбе. Жалко, что нельзя позволить себе продлить удовольствие. На ранчо дел невпроворот — как говорится, вагон и маленькая тележка, — и покончить с ними надо как можно скорее, пока глаза сухие и стихла боль в груди.

Хэнк поджидал ее у ограды, окружавшей пастбище. Стейси догадалась, что он давно уже наблюдает за ней, хотя время пролетело незаметно. Поистине трогательное внимание.

— Видишь, как я быстро: одна нога здесь, другая там, — шутливо оправдывалась она, радуя его ямочками на щеках.

— А по-моему, вы потеряли счет времени, — сердито проворчал Хэнк. Он взялся за уздечку и придержал кобылу, пока Стейси не спешилась. — Я уже чуть было не послал ребят на поиски, да тут увидел вас на лугу.

— Ты трясешься надо мной, как наседка, — упрекнула она.

— Ну а если с вами что случится, кому хозяин снимет голову?

— Да что может произойти, это же добрейшая Пастила. — Она потрепала кобылу по шее и передала ему поводья.

— А вот мы сейчас посмотрим, — пробубнил он.

— Собираешься еще немного размять ее?

Он кивнул, и Стейси пошла к дому, возвышавшемуся на пологом холме. Срезав угол, она увидела, как Джош играет во дворе. Он тоже приметил мать, молниеносно забрался на трехколесный велосипед и, вереща, покатил вниз по гравиевой дорожке.

— Мама, ты где была? — спросил он, притормозив рядом с ней.

— Каталась на лошади, — улыбнулась она своему темноглазому малышу.

Джошу ответ явно не понравился.

— Я тоже хочу, — потребовал он.

— Давай в другой раз, — предложила Стейси.

— Ты всегда так говоришь, — обиделся он. — Я знаю, ты забудешь.

— Ну как я могу забыть про тебя! Они поднимались на холм, и Стейси замедлила шаг, чтобы Джош, усиленно крутящий педали, поспел за ней.

— Сыграешь со мной в мяч? — Он метнул на мать быстрый взгляд, и личико его оживилось. Ноги соскользнули с педалей, и он скатился бы вниз, не придержи Стейси руль велосипеда. — Ты же сама предлагала, — напомнил он.

— Сейчас не могу. — Она с сожалением покачала головой. — У меня много работы. А что, если попозже?

— Обещаешь?

— Обещаю. — Стейси клятвенным жестом скрестила на груди ладони, и он успокоился.

— Лучше всего я подаю мяч низом, — важно сообщил он.

— Ни капельки не сомневаюсь. — Она еле сдержала улыбку.

Они приблизились к дому.

— Побудь на улице и поиграй до обеда, ладно? Только со двора не уходи.

— Хорошо, ма! — крикнул Джош, отчаянно пытаясь удержать накренившийся велосипед.

Стейси открыла дверь и, прежде чем затворить ее, еще раз с нежностью посмотрела на сына.

— Ты очень вовремя вернулась, — раздался недовольный голос.

Она непроизвольно вся сжалась под пристальным взглядом Корда и медленно обернулась. Инвалидное кресло стояло в прихожей, загораживая вход в гостиную. Лицо Корда было напряженным. Карие глаза, глядевшие исподлобья, буквально испепеляли жену.

Кое-как ей удалось закрыть дверь.

— Ты искал меня? — спросила Стейси с деланной непринужденностью.

— Нет, не искал. Зато выслушал от всех подряд, как плохо ты сегодня выглядишь, — доложил он обвиняющим тоном.

Под этим пронизывающим взором спокойствие, достигнутое с таким трудом, мгновенно улетучилось. Стейси сжала губы, не на шутку рассердившись на Марию, которая, оказывается, успела проговориться, вместо того чтобы держать язык за зубами.

— Не представляю, кто мог сказать такое, — пробормотала она, избегая смотреть на мужа.

— Сначала Мария, потом Трейвис, потом Билл, — перечислил Корд.

— Билл? — нахмурилась Стейси.

— Наш добрый доктор недавно звонил и хотел сообщить тебе, что в пятницу приезжает какая-то женщина, по фамилии Хансон.

Да, исчерпывающее объяснение.

— Но как он узнал про меня?

Ей тут же захотелось взять свои слова обратно. Сама того не желая, этим вопросом она подтвердила, что с утра чувствует себя не в своей тарелке. Несмотря на горькие упреки, высказанные ночью сгоряча, Стейси предпочла бы, чтобы Корд сосредоточил свои силы на выздоровлении, а не растрачивал их на споры с ней.

— Мария подошла к телефону, — пояснил Корд. — Когда я взял трубку, Билл был очень обеспокоен и спрашивал, где ты.

— Я каталась на лошади. — Стейси тряхнула каштановыми волосами, стараясь сохранять безразличный вид.

— Одна, — произнес он тоном прокурора.

— Откуда ты знаешь? — Стейси была уверена, что Хэнк не мог ее выдать. Корд мрачно взглянул на нее.

— Я видел, как ты выезжала. — Подавив ярость, он развернул коляску лицом к гостиной. — Черт побери, ты же знаешь, как я отношусь к подобным прогулкам!

Стейси пошла на попятную.

— Да, Хэнк предупреждал меня, — тихо сказала она.

Корд оттолкнулся и въехал в комнату.

— Представь, что кобыла споткнулась бы и упала, а ты бы ударилась. Еще не хватало, чтобы мне начали сниться кошмары, как ты лежишь без сознания в какой-нибудь дыре. Ты этого добиваешься?

— Нет, что ты! — Стейси последовала за ним в гостиную, нервно сцепив руки. — Мне хотелось побыть немного одной и подумать.

— А без лошади нельзя было обойтись? — усмехнулся он. — Что за острая необходимость?

— Ты не понимаешь, но мне нужно было… — начала она.

— Да, не понимаю, — перебил Корд. — Если ты хотела побыть одна, можно было просто уйти в свою комнату. Это более безопасно, чем кататься неизвестно где.

— Я не могла оставаться дома. Здесь все на меня давит. Мне нужно было уехать… — она осеклась.

Он иронично поднял бровь и закончил предложение за нее:

— От меня?

Стейси заколебалась, потом кивнула.

— Да, от тебя. Сегодня ночью… — Она решила признаться, что сожалеет о своем срыве, но язык отказывался слушаться.

— Ну-ну, продолжай. — Корд склонил голову набок, изображая предельное внимание.

Этот выжидательный взгляд был невыносим, и Стейси отвернулась. У нее засосало под ложечкой, кровь застучала в висках, словно она вот-вот потеряет сознание.

— Не хочу ни оправдываться, ни что-либо доказывать. Мне нужно было вырваться из этой тяжелой атмосферы… — Она замолчала, пытаясь побороть волнение. Только бы снова не разрыдаться на глазах у Корда.

— Так и должно было произойти, — жестко резюмировал он. — Случись это позже, я бы сильно удивился.

Стейси озадаченно взглянула на него и едва не задохнулась, увидев глубокое отвращение на его лице. Его глаза гневно сверкали, как черные алмазы, способные разрезать все на свете.

— Не стоит изображать недоумение, — процедил Корд с саркастической усмешкой. — Билл хорошо постарался и подготовил меня. Ты что, плакалась ночью ему в жилетку?

— Не понимаю, о чем ты. — Она была обескуражена.

— Не понимаешь? Ой ли? Я же только что своими ушами слышал, что тебе необходимо уехать.

— Да нет… — Стейси в замешательстве пожала плечами.

— Так вот, Билл тоже считает, что тебе надо отдохнуть пару недель и от меня, и от дел. — Корд тяжело вздохнул и вызывающе поднял подбородок. — Ему кажется, что твой стресс слишком затянулся, что твоя нервная система расшатана и буквально на грани полного истощения.

Стейси готова была вспылить, но в глубине души со страхом подозревала то же самое.

Предательская дрожь охватила ее, и промолчать она уже не смогла.

— Мне было бы очень непросто это сделать, — пролепетала она.

— Зачем ты разыграла ночью эту сцену? Чтобы убедить меня? Ты знала, что Билл будет говорить со мной сегодня. — Упреки сыпались как из рога изобилия.

— Нет! — От нанесенного оскорбления у нее перехватило дыхание.

— А сегодня утром ты сделала так, чтобы все непременно заметили, до чего ты расстроена, — добавил Корд, пропуская мимо ушей ее негодующее возражение.

— Слушай, это ведь тебя мучили ночью кошмары, — возмущенно напомнила Стейси. — Ты разбудил меня, и я пришла к тебе в комнату. Заметь, именно ты с упрямством гордеца, переполненный жалостью к собственной персоне, выдал мне все свои доводы, ты настаивал на полном воздержании — вот мы какие! И чего же ты ожидал после этого? Что я покорюсь и отвечу «слушаю и повинуюсь»? — вспыхнула она.