Брошь Афродиты

Надо бы взять авторучку, подумала Сидни, и записать этот рассказ для музея.

— Именно поэтому Коул не может получить брошь до женитьбы? Он должен прежде стать настоящим викингом? — Сидни отрывала плодоножки ягод.

— Нет. Я не могу позволить Коулу находить удовольствие в вине и девках, — сказала бабушка, подмигнув и ослепительно улыбнувшись.

— И много вы знаете историй про старого Хендрика и его сыновей? — спросила Сидни.

— Знаю несколько, — ответила бабушка.

— С удовольствием бы их послушала.

— А я с удовольствием их расскажу. Думаю, мы поладим.

Бабушка выдвинула один из ящиков кухонного стола и достала оттуда деревянную скалку.

— Ягоды готовы?

Сидни слила воду и высыпала чернику на чистую бумагу.

— Готовы! Можно начинать.

— А вы с Коулом готовы строить отношения? — неожиданно спросила бабушка.

Хлопнула входная дверь.

— Бабушка, ты здесь? — раздался громкий голос Коула.

Пожилая женщина подмигнула Сидни и принялась скатывать шар из теста.

— Этому парню требуется рядом сильная, умная женщина, — с театральной интонацией прошептала она.

Коул неторопливо вошел в кухню.

— Вот вы где! — Он обнял бабушку и кивнул Кэти. Потом обнял Сидни.

Отличный ход! Каков ловкач. Не знай она всей правды, вполне могла бы поверить, что он к ней неравнодушен. И ласков, и предупредителен!

— Как прошла поездка? — спросил он.

— Купила ковбойскую шляпу и джинсы. Сидят как влитые, — весело ответила Сидни, с удивлением обнаружив, что ей очень легко изображать радость от присутствия Коула.

— Не терпится взглянуть на них. Чувствую, мне понравится. — Он перестал обнимать ее и повернулся к бабушке. — Ба, нужно что-нибудь из огорода принести?

— Картошки и моркови немного, — ответила та.

— Поможешь? — спросил он Сидни.

— Конечно.

Коул подошел к кухонной двери и, открыв ее, подождал, когда Сидни пройдет первая.

Когда они миновали заднюю часть дома и вышли на лестницу, перед Сидни открылся изумительной красоты вид: узкая, сверкающая под солнцем лента речки, сине-зеленая гладь озера и дом Кэти и Кайла на далеком холме. За ним хвойные леса карабкались вверх к горным хребтам и ослепительно бирюзовому небу.

— Осторожно! Ступени крутые, — предупредил Коул, шедший позади нее подлинной лестнице.

— Спасибо! Как же здесь красиво!

— Да, признаться, мне тоже очень нравится, — кивнул Коул и тихо спросил: — Скажи, как все прошло?

— Бабушка у тебя чрезвычайно деловая, — высказала свое мнение Сидни. — Но Кэти все-таки до сих пор думает, что я притворяюсь, чтобы забрать у тебя брошь.

Коул продолжал идти позади нее, а когда они дошли до конца лестницы, спросил:

— А как ты это поняла?

— Да мне и понимать-то особо не пришлось, она напрямик обвинила меня в том, что я притворяюсь влюблённой с целью завладеть брошью.

Коул многозначительно покачал головой и положил руку на талию Сидни.

— Кэти не только красавица, но и умница большая. И что ты ей сказала?

— Я поклялась ей, что была с тобой честна.

Коул улыбнулся.

— Правильно. Ты тоже не только красива, но и умна. Чрезвычайно приятно находиться в таком изысканном женском обществе.

Его теплая и сильная ладонь удобно расположилась на ее спине. Этот очень «хозяйский» жест, возможно, покоробил бы ее, будь на его месте любой другой мужчина, но у Коула все выходило как-то на редкость естественно и мило. Никакого притворства или желания оскорбить. Коул был настоящим, и каждое его слово и каждый его поступок тоже были настоящими, без фальши.

Они остановились на окраине сада, и Сидни принялась убеждать себя, что он просто вежлив с ней. И не нужно искать в его поведении проявление какой-то особенной симпатии. Ох и народ эти женщины! Им только положат руку на спину, а они уже готовы напридумывать бог знает чего!

— Спасибо. Возможно, мозги у меня и есть, но в огородных делах я не слишком разбираюсь. Итак, что мы будем делать?

— Я, видимо, слегка перегрелся на солнце и поэтому думаю о чем-то глупом и романтичном.

— О чем именно?

— Ну, например… Поздравляю, они стоят возле окна и наблюдают за нами, — с этими словами Коул обхватил Сидни за талию и притянул к себе, крепко прижав к своему телу.

В следующее мгновение их губы встретились.

И мир вокруг них тотчас исчез, и они остались только вдвоем. Только он и она.

Сидни закрыла глаза. Полуденное солнце нагрело ее кожу и запуталось в ее волосах.

Рядом кто-то кашлянул.

Сидни мгновенно открыла глаза и уткнулась взглядом в пару стоптанных ботинок. Она быстро посмотрела вверх и увидела Кайла.

— Как вы добросовестно выполняете свой план, — с подчеркнутой медлительностью произнес он. — Мне даже думается, вы немного переигрываете. Надо изображать влюбленность, а у вас неприкрытая страсть. Побольше вздохов, поменьше поцелуев.

Коул тотчас отпустил Сидни.

Молодая женщина смущенно поправила задравшуюся блузку. Что видел Кайл? И где были руки Коула в тот момент, когда к ним подошел его брат?

— Просто пытаемся придерживаться ролей, — отозвался Коул недовольным тоном. — Сам же предложил нам сыграть весь этот спектакль, а теперь делаешь замечания. Тоже мне режиссер нашелся!

Кайл ухмыльнулся.

— В следующий раз лучше уединитесь в комнате. Там вам ни режиссер, ни зрители не помешают.

— А зачем нам это надо, уединяться? — удивленно спросил Коул.

Кайл покосился на Сидни, громко фыркнул и, повернувшись к ним спиной, зашагал к дому.

— Полагаешь, это было чересчур? — спросила она.

— Нет. Мне кажется, мы вели себя вполне романтично. А если смотреть издали, как Кэти, то тем более. Не волнуйся, еще пара-другая подобных сцен, и не только Кэти, но и мы сами поверим, что влюблёны друг в друга. Мне даже начинает нравиться подобное лицедейство.

— Ты действительно, что мы все делаем правильно?

Коул присел на корточки.

— Не принимая во внимание подозрений Кэти, думаю, все идет по плану. А она, я уверен, скоро сдастся. Нам лишь надо следить за собой и не делать грубых ошибок. И побольше нежности.

Сидни повернулась и увидела, что Кайл поднимается на крыльцо.

— Знаешь, я искренне восхищаюсь вами троими.

— Ты о чем? — Коул ковырял лопаткой в земле.

— Кэти защищает тебя от меня. Кайл защищает жену от стресса. А ты идешь на компромисс с собственными принципами, чтобы помочь им обоим.

— Что-то в этом не так?

— Наоборот, все слишком «так». Я же просто стараюсь не потерять работу. Из нас четверых я единственная прожженная эгоистка, думающая лишь о собственной выгоде.

Коул поднялся, вытер руки о джинсы и направился к дому.

— Твоя работа в опасности?

Сидни кивнула.

— Я на испытательном сроке. Один парень… Она замолчала и покачала головой. Ей не хотелось портить себе день мыслями о Брэдли.

— Если у меня ничего не получится с брошью, я мигом лишусь работы.

— Держи, — он положил ей в руку морковь. — То есть я заработал дополнительные баллы за помощь тебе и Кэти?

— Точно, — она пыталась придумать, что бы такое приятное сделать Коулу. — Хочешь съездить в Нью-Йорк на выставку?

Он пожал плечами и направился в другую часть сада.

— Может быть. Если мы все еще будем притворяться влюбленными.

Сидни наблюдала, как Коул выкапывает клубни картофеля, и пыталась представить его в апартаментах на Шестой авеню. И у нее ничего не получилось. Он был слишком большой для Нью-Йорка, слишком дикий. Его легче представить верхом на лошади под дождем или обнаженным на кухне, чем в городской сутолоке.

По телу Сидни пробежала дрожь от нескромных воспоминаний. Непреодолимое желание поцеловать его становилось для нее навязчивой идеей. И поцелуев ей уже было мало. Похоже, она сходит с ума!

— За тебя никогда никто не выйдет замуж, пока ты не построишь достойный дом, — тоном, не терпящим возражений, заявила бабушка, кладя засаленный каталог на журнальный столик.