Греческий миллиардер и Я (ЛП)

— Вельвет, — на этот раз в его тоне отчётливо слышался приказ. Сейчас он отказался от обычно мягкой манеры обращения, потому что прошло то время, когда он боялся спугнуть эту дикую лань. Но он понял, что на этот раз такой метод с Вельвет не пройдёт. Она была сильной и уверенной девушкой, но, как и любая другая женщина, она желала встретить ещё более властного мужчину, который сможет обладать ею.

Т.к. его желанием было привязать к себе Вельвет Ламберт покуда он будет желать её, Миколасу вовсе не составило труда так себя вести.

— Игры окончены. Развернись, и сейчас же подойди ко мне.

Повелительные нотки были невероятными, и Вельвет почувствовала, как повернулась, хоть всё внутри и разрывалось от негодования и власти, которую он имел над ней. Первым, что она увидела, была пара итальянских туфель, сшитых на заказ. Она всегда хорошо разбиралась в качественных вещах, и прекрасно понимала, что эти туфли стоили больше, чем её месячная зарплата.

Его чёрные брюки, и соответствующий пиджак были такого же качества, вещи, на которые никогда не спрашивают ценник, потому что прекрасно знают, их стоимость. Сшитые на заказ, дабы идеально подчеркнуть длинные ноги, узкую талию и широкие мускулистые плечи.

Дыхание Вельвет перехватило от беспомощного волнения и страха неизвестности, когда Миколас Саллис медленно подошёл к ней. С каждым его последующим шагом, огромный зал, казалось, становился меньше. Произведения искусств вокруг них, будто превратились в наблюдателей, следя за их каждым движением, ожидая, когда Миколас заклеймит Вельвет, как один из греческих богов, который требовал себе девственницу в качестве жертвоприношения.

Когда Миколас остановился всего в дюйме от Вельвет, её кровь закипела, а тело превратилось в жаркий комок предвкушения.

— Посмотри на меня.

Каждое слово, словно кнутом страсти хлестало её кожу, заставляя трепетать, когда она медленно подняла взгляд на него.

Он был прекрасен.

Каждая черта его лица была отточенной и идеальной, и Вельвет тут же ощутила слабость оттого, насколько мощным ощущался Миколас Саллис... сильнее, чем сама жизнь. Волосы цвета чёрного дерева. Коричнево-золотые глаза, и гладкая, бронзовая кожа. От всего этого кончики её пальцев зачесались. И кругом пошла голова от понимания того, что всё это время она разговаривала именно с этим мужчиной.

Наконец, Миколас осознал, что его Вельвет действительно стоит сейчас перед ним. Она была невероятно красива. Каждый мягкий изгиб её лица был экзотичный и живой. Её длинные волосы, доходившие до середины спины, горели огнём, отливая мягким золотым светом под яркими солнечными лучами, которые пробивались сквозь окна музея. Её глаза были глубокого зелёного цвета, оттенка плавленого нефрита, который мог обратиться в цвет бурной морской пучины, если она злилась... или была возбуждена.

Эта мысль заставила его взглянуть на её губы, её великолепные, сочные губы, при виде которых ему захотелось вонзиться в них зубами, дабы узнать насколько они мягкие.

Вельвет сглотнула.

— Ты пялишься на меня, — и ей было стыдно признать, что то, как Миколас смотрит на неё, невероятно возбуждало, и приводило в смятение. Беспокойство внутри неё набирало обороты, и теперь платье казалось несносной тяжелой кольчугой. Ей хотелось выбраться из него. Хотелось быть обнаженной. И оказаться в его руках.

Боже мой, как Миколасу Саллису удалось превратить её в обычную шлюху на ночь?

Он не улыбался.

— Ты также пялишься на меня.

— Ничего не могу поделать с этим, — постаралась она пошутить, скрывая свою нервозность. — Ты такой хорошенький.

На этот раз его губы слегка изогнулись.

— Приму за комплимент, — его улыбка стала ещё шире, когда он увидел разочарование промелькнувшее в её зелёных глазах. — Или быть может, это была насмешка, судя по твоей реакции?

Так и было, но она скорее умрёт, чем признается.

— Конечно, нет.

— Тебе стоит только попросить, и я дам это тебе.

Она прекрасно понимала, о чём он говорит, и тут же отрезала:

— Никогда.

Миколас рассмеялся, гортанным, сладким, запретным смехом. Это заставило её тело ожить, и соски тут же затвердели под хлопковой тканью платья.

Когда он внезапно сделал шаг вперёд, она попыталась отшатнуться, но его крепкие руки не дали ей этого сделать. Одной рукой он обхватил её талию, а другую опустил на бедро. И уже в следующее мгновение, её тело было прижато к нему, на что возбужденный член тут же дал о себе знать, толкаясь в её мягкий живот. Такой плотный контакт заставил Миколаса стиснуть зубы, а Вельвет сглотнула, и издать тихий стон.

Когда Вельвет взглянула на Миколаса, его лицо было лишено какой-либо мягкости. Оно было суровым, глаза светились неистовой страстью, а голос был хриплым, когда он потребовал:

— Скажи это.

Она уверенно покачала головой, но тут же вскрикнула от того, как он плотнее вжался своим пахом в её и без того влажную киску. Она плотно закрыла глаза, не желая выказывать ему, какое воздействие на неё оказывало его тело.

— Ответь мне, — он сильнее толкнулся в неё эрекцией.

— Зачем ты заставляешь меня говорить это? Неужели мало того, что я попросила тебя о встрече? Это какая-то твоя очередная игра с удержанием власти в своих руках, и желанием доказать себе, какой ты успешный…

— Мне нужно, чтобы ты сказала это, — прорычал он. — Потому что хочу услышать, чёрт подери, знать, что я сделал тебя своей, потому что я уже принадлежу тебе.

Его слова повисли между ними, как бомба, в любую минуту готовая взорваться, а воздух вокруг наполнился сексуальной энергией.

Широко открытые глаза Вельвет были наполнены скептицизмом. Она не могла поверить, что он сказал, что принадлежит… ей.

— Ты действительно только что нахрен сказал, что принадлежишь… мне?

— А ты, и вправду только что сказала «нахрен»? Ты не догадываешься, что мне хочется сделать после такого?

Хоть он смотрел на неё в упор, она не удержалась от улыбки. Он действительно это сказал. Что принадлежит ей. Абсолютная красота сказанных слов покачнула её мир, а особенно понимание того, что она беспрекословно и полностью совсем скоро может стать его.

Она прошептала:

— Я хочу, чтобы ты поцеловал меня, Миколас Сал…

Пальцы впились в её волосы, голова тут же откинулась назад, а губы требовательные и нежные обрушились на неё.

Вельвет застонала в его губы. Он был до непристойного сексуальный, невероятно возбуждающий и непростительно притягательный. Одним единственным поцелуем он заклеймил её собою. Её руки обвили его шею, и Миколас сразу же подхватил её на руки, заставляя обхватить его талию ногами.

Не прекращая поцелуя, Миколас направился в конец зала, где он смог прижать её к стене. Удерживая её всего одной рукой, второй он скользнул под подол платья.

— Миколас! — Вырвалось из неё, когда она поняла, что он рвёт её юбку. Но в ответ последовал очередной ещё более страстный поцелуй, пока его рука продолжала двигаться.

Треееск.

Она ахнула у его рта, когда Миколас сорвал её кружевные трусики, оставляя её полностью обнаженной ниже пояса. Прохладный охлаждённый кондиционером воздух коснулся её кожи, и она ощутила аромат своего возбуждения, что привело Вельвет в невероятное смущение.

— Ты волшебно пахнешь, — прошептал Миколас, угадывая её эмоции.

Она ещё больше смутилась от того, как легко он прочитал её. Вельвет спрятала лицо, утыкаясь в его плечо. Она укусила его шею, как в наказание за то, что заставил её испытывать неловкость, но он только засмеялся. Он ещё раз подбросил её повыше, от чего она инстинктивно сильнее прижалась к нему.

Ошеломлённым взглядом она осмотрела зал, и ощутила новую волну тревожного ощущения, что каждое творение искусства пристально наблюдает за ними, ожидая их соития, которое было предначертано судьбой. Но тут же эти мысли покинули её, когда рука Миколаса скользнула вниз между их телами, и требовательные пальцы достигли цели.