С Новым годом! С новым гадом!

Мужчины сидели за столом и напряженно молчали. Незнакомец, увидев Липу в гордом одиночестве, позволил себе немного расслабиться и заговорил первым:

– Девушка! Огромное вам спасибо! Вы меня фактически спасли от неминуемой гибели.

– Я отвратительно поступила, – призналась Липа, – бедная девушка хочет родить от вас ребенка!

– Только через мой труп! – заявил незнакомец, вскочил со стула и принялся нервозно расхаживать по комнате. – В ближайшее время я не собираюсь жениться или обзаводиться детьми. Кстати, Макс, как твоя помолвка? Состоялась? А где Верочка?

– Верочки больше нет, – с горечью произнес Максим и опустил голову.

– Она умерла?! – обомлел незнакомец и осел мучным кулем на стул.

– Для меня – да, – продолжал трагическую речь Кудрин. – Вернее, я для нее умер.

– Хватит слюзить, – заявила Липа, – просто она нас застукала в слишком интимной позе, хотя ничего подобного мы делать не собирались.

– Понятно, – процедил незнакомец, – это хорошо. Мне Верочка не нравилась. Нервная она какая-то. – И он с тревогой обернулся на входную дверь.

– Мне пора на вокзал, – сказала Липа, забирая свои вещи.

– Ни в коем случае! – закричал незнакомец и выхватил у нее шубу с сумкой. – А если она вернется?! Вы должны довести это милосердное дело до конца!

– Действительно, – сказал Кудрин, глядя в стол, – останься, Липа, еще ненадолго.

– Липа?! – встрепенулся незнакомец, решивший во что бы то ни стало остановить Липу. – Какое редкое имя! И благодаря кому вы его получили? – Он поцеловал Липину ладонь и усадил ее за стол.

– Глупо отвечать на этот вопрос, – уточнила Липа и ответила: – Мама меня так назвала в честь Московской олимпиады, так что о возрасте можете уже не спрашивать.

– Какая у вас чудесная мама! Давайте познакомимся! – прыгал на стуле возле нее незнакомец.

– Зачем вам знакомиться с моей мамой?! – испугалась та.

– С ней – потом, сначала с вами, прелестная незнакомка Липа! – Он встал и представился: – Виктор Белоусов! Лучший друг этого замечательного во всех отношениях человека, который сейчас сидит перед вами и совершенно не страдает по поводу завершения своих отношений с Верочкой! Макс! Страдать по одной даме в присутствии другой – это дурной тон.

– Очень приятно, Виктор, – ответила Липа. – Только вы не поняли, между нами действительно ничего нет. Получилось так, что я ошиблась квартирой перед самым боем курантов.

– Нет, везет же некоторым, – сокрушенно сказал Белоусов, – лучше бы вы ошиблись моей квартирой!

– То есть, – внимательно поглядела на него Липа, – вы верите, что такое может случиться?

– А почему бы и нет? – пожал плечами Виктор. – В прошлом году меня забыли под соседской елкой! Хорош же я был, когда протрезвел хозяин квартиры и наткнулся на свою жену!

– А ее где забыли? – заинтересовалась Липа.

– Там же, черт возьми! Вместе со мной! Самое обидное, что между нами ничего не было! Кстати, как ваш глаз? Не болит? Максим, у твоей мамы есть же прекрасная мазь от ушибов.

– Только не нужно приплетать сюда его маму! – испугалась Липа. – Пойду и пожарю картошки!

Она встала и направилась на кухню. Ей нужно было побыть одной и подумать, рассказать ли Стасу правду или все же умолчать о некоторых пикантных подробностях. Ведь есть же мужчины, которые верят тому, что под Новый год вполне можно ошибиться квартирой, домом и городом! Про город она, правда, Виктору так и не сказала. Зато сейчас ему все расскажет Кудрин. Мужчины еще большие сплетники, чем слабый пол, особенно в тех случаях, когда дело касается женщин. Они-то не избегают пикантных подробностей, смакуя каждую из них по нескольку раз. Впрочем, Виктор ей нравится как человек.

Липа на мгновение замерла и прислушалась. В комнате не умолкали мужские голоса. Ничего, пусть посовещаются, обменяются мнениями, а потом она выйдет и расколет их на отдельно взятом у каждого интервью. Уж это она умеет, этому ее отлично научили, в этом деле она – профессионал. Липа вернулась к раковине, надела висевший на кухне фартук и принялась чистить картошку.

Новый год по праву считается праздником салата оливье, который на самом деле таковым не является. Стол – не праздничный стол, если на нем нет сырокопченой колбасы, мандаринов и шампанского. Салаты, икра и другие изыски – все это Липа вполне допускала в ночь празднования Нового года. Но вот первого января ей всегда хотелось жареной картошки. Этим блюдом она себя не баловала, на протяжении всего года приходилось скидывать лишние килограммы и забыть о жареном. В ночь оливье блюду с жареной картошкой не удивился бы только слепой, глухой и одновременно потерявший нюх россиянин. Зато первого числа можно было оторваться по полной программе.

Картофеля у Кудрина оказалась вполне достаточно, и вскоре на сковороде потрескивала подсолнечным маслом значительная его часть, медленно, но верно приобретая хрустящую корочку. Липа посолила картошку и дала себе слово, что бы ни случилось, она ни за что не уйдет, пока все не съест. Иначе новый год для нее так и не начнется. Полцарства за жареную картошку!

Она как чувствовала. Раздался звонок в дверь, и на кухню забежал взволнованный Виктор.

– Она вернулась, Липа! Спасай!

Липа прикинула. Получалось точно, как она и предполагала. Девица раскинула мозгами, поняла, что ее накололи, и вернулась. Она вздохнула, набрала в грудь побольше воздуха и пошла открывать, намереваясь нападением предупредить вражескую атаку.

– Что тебе надо?! Достала уже! – Липа распахнула дверь и замерла.

– Ах, так! – вскричала Верочка. – Она уже ходит в моем фартуке и командует парадом?! – Верочка фыркнула и побежала вниз по лестнице.

– Она приходила?! – поинтересовался Виктор, когда расстроенная Липа вернулась в комнату.

– Она, – подтвердила та и виновато поглядела на Кудрина.

– Что? – предчувствуя неприятности, спросил тот. – Что еще случилось?!

– Приходила Верочка, – призналась Липа, – увидела меня и убежала.

– Тебе не нужно было открывать! – закричал Кудрин и побежал в коридор. – Я так и знал!

Он распахнул дверь и позвал Верочку, но одинокое эхо погуляло по лестничным пролетам и вернулось к нему обратно.

– Она обязательно придет снова, – попыталась утешить его Липа. – Или сходите к ней сами, когда она немного успокоится. Думаю, лучше всего сделать это ночью, у нее все равно на нервной почве будет бессонница. К этому времени я точно уеду! – И она укоризненно посмотрела на Виктора.

– Кто же знал, что она вернется? – развел тот руками.

– Женщины всегда возвращаются! – заявила Липа и оказалась настолько права, что опешила. По лестничной клетке грузно, с трудом преодолевая ступеньки, поднималась Серафима Павловна. Ее пальто было расстегнуло, и оттуда маячил тот же бархатный костюм с шарфом на шее. – Прямо какой-то дом свиданий, – пробормотала она и отступила назад на кухню.

Сидеть на кухне целую вечность не хотелось, как и показываться вредной мамаше. Липа съела целую тарелку жареной картошки и сыто улыбалась сковородке, которая нисколько не опустела. С другой стороны, а что она теряет, кроме своего жениха, который ждет не дождется ее возвращения! Липе давно пора ехать на вокзал, она и так здесь слишком долго задержалась, кому-то помогла, кому-то насолила еще больше. Пора возвращаться, пора! Липа решительно встала и зашла в комнату.

Серафима Павловна сидела на ее месте за столом и мило беседовала с Виктором. Ее морщинистое лицо покрылось глубокой тенью, когда она увидела Олимпиаду.

– Вы еще здесь?! – резко спросила мама Кудрина. – Я думала, что вы уже покинули моего сына!

– У вас плохо обстоят дела с соображаловкой, – нагло заявила та и обратилась к Виктору: – Снимите с ее шеи шарф! Он перекрывает доступ кислорода к мозгам! С новым счастьем всех вас!

Кудрин поперхнулся и закашлялся, как догадалась Липа, это у него теперь войдет в привычку. Виктор попытался спрятать улыбку от удачного экспромта Липы в ложке с салатом. Сама же Серафима Павловна открыла рот, но так и не нашлась, что ответить нахальной девице, посягнувшей на ее сына.