Принц Парк Авеню (ЛП)

— Думаешь, я совершил ошибку? — Неужели его, на самом деле, волновало, что я думаю об увольнении Нины?

— Нет. — Я пожала плечами. — Если честно, понятия не имею. Вы должны выбирать с кем предпочитаете работать.

— Именно, — произнес он, удерживая мой взгляд, и я чувствовала, как его взгляд скользит по моему телу, как теплая вода.

Отчего задрожала.

— Ты нервничаешь?

— Нет. — Я потерла руки, как будто мне было холодно.

Он ухмыльнулся и кивнул.

— Понятно, — ответил он, понимая, что я вру.

Я нахмурилась, не уверенная, что захочу узнать, что ему понятно.

— Куда вы предполагаете их повестить? — Мне необходимо сосредоточиться на своей работе.

— Ты как раз находишься здесь, чтобы сказать мне, куда их следует повесить.

— У вас нет каких-либо предпочтений? Спальня, гостиная? — Зачем покупать картины, если у него даже нет стола, на который можно поставить чашку с кофе?

Он обвел пространство руками.

— Никаких. У тебя полный выбор.

— Хорошо, я распакую, и тогда мы сможем решить. Вы лучше знаете свою квартиру.

Я наклонилась и начала разворачивать Дега, картину которая висела у нас в доме с тех пор, как я себя помню. Я ненавидела смотреть на свою тайную коллекцию картин, особенно Ла Туш в других апартаментах, но теперь я стала владельцем бизнеса. Эти произведения были не для моего личного удовольствия, и хотя мистер Шоу явно не был знатоком, как раз это мне в нем и нравилось. В этих картинах что-то его привлекало. И может «Файн Арт» Грейс Астор пробудит у него страсть к искусству, может я смогу каким-то образом своей галерей дотронуться до душ людей, и они увидят что-то прекрасное, а не только возможность сделать выгодные вложения.

По мере того, как грузчики заносили остальные картины, я разворачивала каждую, убирая плотный картон, пузырчатую пленку и папиросную бумагу, пытаясь сосредоточиться на чем-то другом, а не на Сэме Шоу. В конце концов, все восемь произведений искусства выстроились вдоль стены напротив окна.

— Итак, вы планируете покупать что-нибудь еще? — Спросила я, желая наверняка знать не заняла ли я место, предназначенное для чего-то другого.

— Не знаю, — ответил он, близко стоя рядом со мной, я даже чувствовала тепло, исходящее от его тела. — Возможно. Мне нужно найти человека, который бы помог мне в этом. Как я уже говорил, я ничего не понимаю в искусстве.

— Но вам же они понравились? — спросила я, изучая его отточенный подбородок, пока он рассматривал свои картины. — Совсем не обязательно, чтобы вам нравились картины, о которых хорошо отзываются критики. Главное, что вы чувствуете, ваши эмоции, а не чьи-то умозаключения.

— Страсть, увлечение должны преобладать над логикой? — спросил он.

Я не могла сдержать усмешку.

— Вам, вероятно, будет чужда такая концепция, мистер Шоу?

— Зови меня Сэм. — Его тон был слегка резким. — Думаешь, я не страстный и не увлекающийся?

Мне показалось, что нас разговор пошел не в ту сторону. Я не хотела, чтобы мой комментарий он воспринял на свой счет. У меня тут же возникло ощущение, будто я падаю в кроличью нору на совершенно мне неизвестную территорию.

— Я не знаю вас, — ответила я, задаваясь вопросом не зашла ли я в тупик своими словами.

Между нами восстановилось молчание.

— Думаю, что сочетание этих двух понятий, и есть то, где я наиболее эффективен, — произнес он. И мне опять показался его комментарий слишком личным, словно он что-то открывал мне, частичку своей личности. Но это и влекло меня к нему, я была уверена, что он не рисуется передо мной.

Он повернулся ко мне лицом.

— Ваша реакция на эти произведения эмоциональная или интеллектуальна? – поинтересовался он.

— Может быть эмоциональной, а может быть сразу обе.

— А на эти картины? — Он обвел загорелой рукой выстроившиеся картины в ряд.

— Обе, — честно ответила я. Я почувствовала, как будто что-то отдавала ему сейчас, признавшись, и казалось, что он это понял.

— Ах, — сказал он. — Страсть и логика.

Я молчала, а он перестал спрашивать.

— А к какой больше всего стремится душа? — поинтересовалась я. Мне необходимо было развесить эти произведения в определенном порядке. И поскольку он стал мне открываться, затрагивая немного личные темы, от этого я чувствовала себя не очень комфортно. И дело касалось не только того, что он так близко стоял ко мне и не его напряженного оценивающего взгляда, словно он пытался что-то выяснить обо мне ненароком, чтобы я не заметила. Но я заметила. И мое бескомпромиссное мнение было связано с тем, что я почему-то была уверена, что ему понравится то, что он выбрал, когда рассматривал картины, стоящие у стены. По какой-то причине для меня это было важно. Я хотела ему понравится, мне хотелось, чтобы он нашел меня привлекательной.

— Мне нравятся они все.

— Иначе ты бы их не купил, верно? — Как только произнесла эти слова, сама услышала в них сарказм.

Он усмехнулся, а я расслабилась.

— Не уверен насчет этого. Я уже говорил тебе, что новичок в искусстве. Я хотел бы быть уверен, что купив их, хорошо вложил свои деньги.

— Но ты уволил Нину. — Я скрестила руки на груди. Я сама не отдавала себе отчет в своих действиях, но мои мысли были занятыми этим мужчиной. Хотя мне стоило сосредоточиться на работе, а не на его мускулистом теле и глубоких карих глазах. — Она лучшая в поиске больших инвестиций.

— Уволил.

— И понятия не имеешь, что ты приобрел, — произнесла я, кивнув головой в сторону распакованных работ, — могу тебе сказать — это хорошее вложение денег.

Он вздохнул и засунул руки в карманы, отвернувшись от меня.

— Ты права. Я был не логичен.

Между нами опять установилась тишина. Мне необходимо более вежливо обходиться с клиентом, если и дальше я собиралась заниматься подобным бизнесом. Я буквально оскорбила его, а он это проглотил. Фактически я тестировала его, пытаясь вызвать реакцию, которая бы мне не понравилась и тогда я могла спокойно вычеркнуть его из списка.

Он окинул меня мерцающим взглядом и, наконец, сказал:

— Я хочу, чтобы ты стала моим консультантом. И заменила Нину.

Я не ожидала услышать от него нечто подобное.

— Я не могу, — тут же ответила я.

Он никак не отреагировал. Я хотела извиниться, объяснив, что галерея забирала слишком много времени и сил, что я упорно работала, чтобы получить прибыль и оплатить кредит. И я не хотела злить Нину (она была способна погубить мою карьеру), если она расскажет всем, что я украла у нее клиента. Ни один консультант не захочет иметь со мной дел. А что касается него? С ним я не могла проводить больше времени. Он слишком много энергии забирал у меня, оккупировав мои мысли.

— Думаю, что обнаженные тела были бы хороши в вашей гардеробной, — произнесла я, сделав вид, что он не просил меня помочь, и что я не высказала столь грубый отказ.

— Неужели я похож на извращенца? — поинтересовался он.

Я рассмеялась, отчего тут же расслабилась.

— Я не имела это ввиду. Тогда не мог бы ты показать мне свою квартиру, или нам стоит повесить все тут?

Не сказав ни слова, мистер Шоу направился в коридор и открыл первую дверь справа.

— Это кабинет. — Комната была пустой, кроме серо-коричневого ковра на полу и жалюзи на окнах.

С противоположной стороны в коридоре, он открыл еще одну дверь.

— Это вторая гостевая спальня. — Тоже пусто. Здесь вообще кто-то живет или как?

Другая гостевая спальня была такой же, как и комната, которая он сказал будет использоваться как складское помещение. Но для чего? Что он собирается туда складывать, если кругом такая пустота.

Он открыл последнюю дверь возле выхода и махнул рукой, приглашая меня первой войти внутрь. Я взглянула на него и шагнула вперед, он опустил глаза в пол, как будто ожидая моей реакции.

Это было огромная комната, в которой на полу лежал серебристо-серый ковер, напротив окна находился матрас (без рамы) с простыми, бледно-голубыми простынями и стопкой книг рядом на полу. Я взглянула на мистера Шоу, у него было совершенно нейтральное выражение лица.