Магический взгляд

— Девон!

— А вы догадайтесь! — со смехом предложил он и, вдруг вскрикнув: «Ой», стал стаскивать котенка со своей левой штанины, по которой тот уже собирался вскарабкаться вверх. — Я не дерево, ну объясните же ему, Тори!

И опять — в который раз! — ему удалось уйти от ответа.

Тори взяла котенка к себе на колени.

— Не обижайте его, — сказала она, ласково почесывая зверька за ухом.

— Он тоже не слишком был деликатен с моей ногой.

— Но ведь вы сами можете за себя постоять, — возразила она.

— Он, сдается, тоже не робкого десятка. Это очевидно.

Тори взглянула в его смеющиеся глаза и вздохнула:

— Опять вы сменили тему разговора.

— Разве? — притворно удивился он.

— Знаете что, если не хотите говорить, чем вы занимаетесь, то так и скажите.

— Да, я не хочу, чтобы вы знали, чем я занимаюсь.

— Почему?

— Это секрет.

— Ах, так… — Тори решила показать ему, что тоже умеет играть в его любимую игру — уходить от ответа, и вывести его из равновесия, как это удалось сделать ему по отношению к ней. — Виски, — вдруг произнесла она тихо.

— Вы хотите выпить? — недоуменно спросил Девон.

Она показала на примостившегося на ее плече котенка:

— Нет, просто его зовут Виски.

Скрывая досаду, Девон сказал с невозмутимым видом:

— Ну вот и прекрасно. Правда, немного странно, что он выбрал для себя такое имя.

Тори пришлось отказаться от дальнейших попыток вывести Девона из равновесия. Для этого был необходим определенный опыт и мастерство, которых у нее — во всяком случае пока — не было.

— Осторожнее, — предупредила она, когда он стал вынимать из очередного ящика картину в раме. — Она старше нас обоих вместе. — Говоря это, Тори поставила котенка на пол, и он убежал.

Крепко держа картину обеими руками, Девон посмотрел сначала на нее, а потом перевел взгляд на Тори:

— Наверное, это кто-то из ваших предков?

— Да, это моя прапрабабушка Магда.

Он тихонько свистнул.

— А вы — живая копия своей прапрабабушки.

— Это действительно так. И вот что странно: никто больше в нашей семье ни чуточки не походил на нее. Мой отец был блондином с темными глазами, а его отец, мой дед, — вообще рыжим. Прапрадедушка, муж Магды, был темноволосым, но не брюнетом. Откуда взялась Магда, никто не знает. Известно только, что она была цыганкой.

Тори остановилась и улыбнулась:

— Кажется, наш урок семейной истории несколько затянулся.

Девон продолжал рассматривать картину и не переставал удивляться поразительному сходству обеих женщин, начиная с великолепных волос цвета воронова крыла и до характерного овала лица и разреза глаз. Магда на портрете была примерно в возрасте Тори, когда нежная девичья красота переходит в яркую женскую. Старинная одежда прапрабабушки Магды, как ни странно, даже подчеркивала сходство. Единственное, пожалуй, что их отличало, было выражение лица. В лице цыганки отсутствовала свойственная Тори настороженность, оно дышало уверенным спокойствием.

Если в жизни Магды и случались неприятности, она выбрасывала их из головы и забывала навсегда.

Отметив с удивлением, с каким вниманием Девон рассматривает картину, Тори продолжила рассказ:

— Я никогда ее не видела, она умерла до моего появления на свет. Отец говорил, что она была самой спокойной женщиной на свете и обожала своего мужа.

Девон печально вздохнул:

— Вам повезло. У нас мало кто знает о своих предках.

— А вы? — спросила она, загораясь любопытством.

— Нет, я даже не видел своих деда с бабкой.

Тори от души посочувствовала Девону. Как многого он лишен! Ей вспомнились семейные биографии, легенды, сказки — все это богатство, сохранившееся от предыдущих поколений ее семьи.

— Куда мы повесим этот портрет? — спросил Девон.

Она указала на простенок между окнами:

— Сюда.

Тори смотрела, как он вешает картину, и почувствовала, что в ее душе растет интерес к новому знакомому. Теперь она и не пыталась это отрицать. Чем он так притягивал ее? Впрочем, она знала чем. Сложностью, загадочностью натуры, тем, что она видела: за внешней обходительностью и воспитанностью скрывается значительная личность. Желание написать его портрет не исчезло, но Тори подавляла его. Теперь ее тревожило иное: проснувшийся в ней чисто человеческий и женский интерес к красивому и обаятельному мужчине, находившемуся рядом.

Их прикосновения были случайными. И все же… Тори очень остро ощущала каждое его движение и жест. Она думала об этом и пыталась бороться с собой, но у нее ничего не получалось. Он слишком волновал ее как мужчина, чтобы она могла объективно судить о нем. Единственное, что для нее было несомненно, — и она это не столько видела, сколько чувствовала, — что он очень раним.

Тори неожиданно с негодованием осознала, что постоянно думает о Девоне. Но ведь он просто решил помочь женщине, а после ее рассказа об утренних неприятностях подумал, наверное, что она нуждается в опеке. Возможно даже — хотя вряд ли, — он чувствовал некоторую долю своей ответственности перед ней, поскольку именно она купила дом, принадлежавший ранее его новоиспеченной невестке.

Во всяком случае, убеждала себя Тори, Девон конечно же не думал ни о чем другом, кроме как о дружеском общении и о том, чтобы хорошо провести отпуск. Все остальное — просто плод ее разошедшегося воображения. Разозлившись на самое себя, Тори пыталась выкинуть из головы эти дурацкие мысли и отвлечься. Но не смогла: чем более простым и естественным ей казалось поведение Девона, тем более запутанным становились ее собственные чувства, и она никак не могла в них разобраться.

Вдруг она услышала, что к ней обращаются.

— Тори?

— Да? — Выйдя из задумчивости, девушка рассеянно взглянула на Девона. Он уже повесил картину и сейчас стоял рядом с ней, глядя на невысокую Тори сверху вниз. — Простите, вы, кажется, что-то сказали?

Он принял обиженный вид:

— Вы не могли бы быть внимательнее к моим предложениям?

— Простите, пожалуйста, теперь я вся обратилась в слух.

Он повторил, не скрывая досады:

— Я сказал, что вы непременно должны выйти за меня замуж, и тогда я тоже смогу считать ваших предков своими. У меня ведь никого нет.

— Как же нет, этого просто быть не может, — рассудительно произнесла Тори. — Без них и вас бы не было. Просто вы не знаете, кто они были, вот и все.

— Тем не менее вы не ответили на мое предложение.

— Хорошо, вот мой ответ: если вам нужно знать предков, составьте свою генеалогию.

Девон покачал головой:

— Какая вы жестокая!

— Да, я это знаю. Ужасно, правда?

Он тяжело вздохнул:

— Ладно, так что еще надо повесить?

Решив наконец расслабиться и спокойно отдохнуть в относительно безопасном обществе Девона, Тори неплохо провела остаток дня. Они удивительно быстро навели в доме порядок. Одна она, конечно, не справилась бы с этим так легко и за такое короткое время. Правда, многое еще предстояло сделать, но комнаты уже не были загромождены ящиками и коробками. Подготовленные для развешивания картины и гравюры стояли вдоль стен, а мебель расставлена по местам. Статуэтки, вазы и другие украшения они рассортировали по группам и подготовили для расстановки на полках специальных шкафчиков, которые ей еще предстояло приобрести.

На протяжении этого дня Тори и Девон работали то вместе, то порознь, но чаще всего находились в разных комнатах. Девон наткнулся на стопку пластинок популярной классической музыки, отыскал проигрыватель — и дом наполнился музыкой. И весельем. Когда они работали в разных комнатах, Девон не реже чем через час отыскивал ее, делал очередное предложение и, выслушав очередной вежливый отказ, убегал, как побитая собачонка, чтобы вскоре появиться вновь — с какой-нибудь фамильной реликвией в руках, о которой он расспрашивал Тори. Среди прочих его находок была пожелтевшая колода карт таро, и он попросил ее погадать — в конце концов, она праправнучка цыганки. Он говорил об этом с такой серьезностью, что Тори пообещала ему как-нибудь выполнить его просьбу.