Я знаю - ты врёшь!(СИ)

Выходило, что очень даже весело, но Корольков слушал и мрачнел.

— Так, — не выдержал он наконец. — Пора по домам.

— А я по домам не хочу, — возразила Алиска и показала Королькову язык. Кого-то развезло.

— Нет, надо идти домой, — засюсюкала я. — Смотри на улочке уже темно, пора баиньки, — развезло, похоже, ни кого-то, а меня.

— Совсем вы пить не умеете, — обиженно сообщил Тимофей, подхватывая Алиску за руку и сдергивая ее с табурета. Та охотно повисла на Королькове и должно быть от этого моему коллеге пришла в голову прямо таки гениальная мысль:

— Слушай, Линка, а может мы у тебя заночуем?

— У меня только одна лишняя кровать.

— Нам хватит.

— Нет, — возразила я, задним умом понимая, что Алиска все-таки студентка Королькова и спать он с ней не должен, даже если они действительно будут всего лишь спать. И это вовсе не значит, что я моралистка фигова… ну разве что, самую малость… — Идите уже по домам. Я хочу побыть одна, — надеюсь, к себе домой он ее не потащит.

— Ладно, — с сожалением сдался Тимофей. — Только пообещай, что не будешь плакать?

— Обещаю, — легко кивнула я, также легко нарушив данное обещание уже пять минут спустя, после того как за Корольковым и Алисой закрылась дверь. Себя было невероятно жаль. Я сидела и развозила по лицу полупьяные слезы до тех пор, пока не раздался звонок старенького стационарного телефона, заставивший меня испуганно вздрогнуть. За все месяцы моего здесь обитания, этот допотопный агрегат звонил всего дважды и в обоих случаях ничего хорошего по нему не сообщили. Справедливо рассудив, что трубку лучше не брать, я икнула и отползла от телефона подальше. Но мои телодвижения на телефон не произвели ровным счетом никакого впечатления — он продолжал надрываться мерзким дребезжащим звуком, так что я в конце концов сдалась.

— Да? — хлюпнула я в трубку, глотая слезы.

— Авелин? — раздался до отвращения слащавый голос, приправленный изрядной порцией превосходства над простыми смертными вообще и надо мной в частности. — Это Мира Германовна. Ага, и Вам здравствуйте.

— Как у тебя дела? — ответ ее вообще-то не интересовал и я это прекрасно усвоила по предыдущему общению, которое, признаться, не доставило мне никакого удовольствия. Но не ответить не смогла — бабушка зачем-то воспитала меня вежливой…

— Спасибо, хор-рошо, — уж рассказывать этой грымзе как плохо у меня обстоят дела на самом деле, я точно не собиралась. к тому же язык не так чтобы очень слушался меня.

— Замечательно… — она помолчала то ли подбирая слова, но скорее просто желая потрепать мне нервы ожиданием. — Замечательно, — повторила она гаденьким голосом. — Я слышала к тебе и молодые люди наведываться стали, — я не знала что ответить ей на это. Кого из молодых людей она имела ввиду? Зашедшего на чай (пусть с коньяком и все же чай) Тимофея, или же она визит Бахвальского на мою совесть повесить хочет? И кто ж ей такой добрый уже обо всем доложил? — Так вот, я надеюсь, ты не собираешься сделать из моей квартиры притон.

— Я, ик?

— Ты что там еще и пьешь? — возмутилась хозяйка квартиры. Ну да, пью, но это мое личное дело.

— Просто замерзла, — между прочим, это тоже правда.

— Милочка, если ты думаешь, что я поверю будто ты вся такая невинная овечка какую из себя строишь, то ты ошибаешься. Я не вчера родилась и людей знаю. А раз уж у тебя хахаль появился… или двое, то и за квартиру ты будешь больше платить — мало ли что вы там разнесете во время своих утех, — Жаба Германовна коротко хохотнула.

— В общем, оплату я поднимаю на 5 тысяч.

— Пять, ик?!

— И это еще по-божески. А не хочешь платить, освобождай квартиру. И она бросила трубку.

— Что ни делается — всё к лучшему, — пробурчала я, в слабой попытке себя успокоить. Не получилось. На душе было паршиво, несмотря на принятый алкоголь, который по моим скромным представлениям должен был настроение поднимать. Но вот навалилось как-то всё и сразу… Еще меня мучал вопрос — надо ли завтра идти на работу? Или? В любом случае, в выходные придется перетащить вещи к тетиному семейству, как бы унизительно это не было, после того как я с апломбом отказалась поселиться у них, и усиленно искать и новую работу и жилье. Кошмар… Наверно, все-таки не следовало покидать родной город и искать самостоятельности здесь… тем более, что ничего у меня и не вышло. Типичная неудачница.

Утро началось с дверного звонка, разрывающего мозг на миллионы болезненных кусочков. Голова болела то ли от выпитого, то ли от недосыпа, а скорее потому, что пол ночи я позорно лила слезы в подушку пока меня не свалил сон. Неохотно поднявшись с постели, я направилась в прихожую, размышляя о том, что было бы неплохо обнаружить за дверью прекрасного принца, готового в одночасье решить все мои проблемы. Но это был Корольков.

— Привет, Спящая Красавица, — до отвращения радостно улыбнулся он, протягивая мне бумажный пакет, из которого доносились восхитительные ароматы свежей выпечки. Может все таки зря я к нему не переехала когда он предлагал? Хотя нет… все таки нет, не моё…

— Привет, — буркнула я, пропуская Тимофея в квартиру.

— Видок у тебя…

— Лучше молчи, — предостерегла я Королькова, чувствуя, что сегодня действительно могу сорваться.

— Молчу, — тот, казалось, правильно оценил мое состояние и без дальнейших комментариев проскользнул на кухню, предварительно скинув верхнюю одежду и обувь.

— Крепкий чай не помешает, — сообщил он мне, складывая бутылки от коньяка (их почему-то оказалось две) в мусорное ведро, после чего закатал рукава своего обалденного синего пуловера и с умным видом принялся мыть посуду. Не, ну он может быть даже и принц… просто чужой.

— А Алиса где?

— Надеюсь, что дома. Я дал ей выходной.

— Разве она на тебя работает? — что-то не показалось мне, будто их связывают именно такие отношения.

— Она расколошматила мою машину. Денег у нее нет, поэтому отрабатывает… натурой.

— Какой натурой?! — возмутилась я.

— Вовсе не той, о которой ты подумала.

— Но ты эксплуатируешь ребенка…

— Опять — двадцать пять. Авелин, очнись! Ей почти столько же сколько и тебе! И на ребенка она уж точно не тянет… — это он меня успокаивает или себя? — А теперь давай завтракать, не то мы оба опоздаем.

— А нам есть куда опаздывать?

— На работу, — Корольков легкомысленно пожал плечами.

— Думаешь, нас не уволили еще? Тимофей убрал последнюю тарелку на место и посмотрел на меня с осуждением.

— Брось, Евгений Палыч не настолько глуп и самонадеян как его бездарный племянник. Хотя не исключаю, что в перспективе место работы тебе все же придется сменить.

— А тебе?

— А я и так работаю в другом месте — сейчас, просто подменяю одного хорошего человека, который лично попросил меня об услуге, — Тимофей уселся за стол, словно ставя точку в нашем разговоре о работе. Ну и ладно — я была рада, что мне хотя бы не придется идти в университет одной. — И где мой чай?

Вобщем-то, день прошел на удивление спокойно. На ковер меня никто не вызывал. Бахвальского я не видела, да и желания подобного не испытывала — слава Богу, пар в его группе у меня сегодня не было, так что дело обошлось легким мандражом и трясущимися коленками от понимания возможной встречи где-нибудь в коридоре, куда я, впрочем, старалась не выглядывать. Единственным заметным событием стал звонок от Ксюхи, ни с того ни с сего решившей пригласить меня в кафе — «посидеть за чашечкой чего-нибудь в приятной компании». Разумеется, я собиралась отказаться — мне только посиделок в кафе сейчас не хватало для полного счастья. Но заскочивший проверить, как у меня дела Корольков чуть ли не приказным тоном велел сходить — развеяться. Мол, стоит раз дать слабину, запереться в своей раковине и будет уже не выбраться. К сожалению, он был прав — «спрятаться в раковину» мне как раз безумно хотелось. Скрепя сердцем, я согласилась и вот теперь сидела в довольно уютном ресторанчике «Вершина», расположенном на последнем этаже высокого здания чуть в стороне от центра города. Но вот беда — и место симпатичное, и тихая приглушенная музыка приятно вписывается в атмосферу… Но мне как-то не по себе. Тревожно. Да и вид на вечерний город из огромных окон во всю стену открывался мрачноватый из-за хмурых туч, нависших, казалось, над самой головой…