Дикарь (ЛП)

Я доволен настолько, насколько это возможно, потому что в моем сердце все еще брешь, которая может быть заполнена лишь одной женщиной.

— Заметил, ты опять отверг Тукабу, — говорит Парайла, присаживаясь на землю рядом со мной.

Я игнорирую его замечание и киваю на его плечо.

— Как твое плечо?

— Болит, но я потерплю. Этот старик пережил многое.

Мы сидим молча и слушаем пение женщин. Я пододвигаю ему банановый лист, полный еды, и Парайла берет несколько кусочков фруктов и жует их.

— Когда ты собираешься обратно? — спрашивает он, в его словах мудрость и уверенность.

Удивленный, я поворачиваюсь к нему, а он просто понимающе смотрит на меня. Улыбка Парайлы полна счастья и понимания.

— Как можно скорее, — отвечаю я, даже не задумываясь о том, что я уже решил про себя, что вернусь к Мойре, пока он не спросил. Кажется, будто Парайла на один шаг впереди меня.

— Ну, расскажи мне о ней, — продолжает он.

— Почему ты думаешь, что это женщина? — ехидно спрашиваю я

Парайла фыркает и отвечает:

— Потому что я знаю тебя, сынок. Я знаю тебя.

Мы делим еду возле костра, и я рассказываю Парайле все о Мойре. Я рассказываю ему все причины, почему я должен следовать зову своего сердца, рассказываю, как сильно буду скучать по нему и моей семье здесь. Мы долго разговариваем, потому что это наша последняя ночь вместе.

Я ухожу утром... возвращаюсь к цивилизации. К Мойре.

Глава 30

Мойра

Я так устала, что сомневаюсь, смогу ли я добраться до кровати. Да... даже диван подошел бы, если смогу сделать пару шагов. Если нет, и пол меня вполне устроит. Я ничего не хотела, кроме того, как заснуть и не просыпаться может... эээ, скажем года четыре или пять.

Такси только что подъехало к моему дому. Я поднимаю свой тяжелый рюкзак и, заглядывая в почтовый ящик, проверяю, есть ли там что-нибудь. Келли согласилась поверять его изредка, и она должна была прийти сегодня, потому что он пуст.

Путешествие в Карайку было абсолютно пустой тратой времени. Как только я переборола свою хандру и горе, я поняла, что Лиза была права. Неизвестность убивала меня, и я должна была съездить убедиться в том, что Зак жив.

Только я не могла найти его. Гид, которого я наняла после того как прилетела чартером, сказал, что точно знает, где располагается деревня Карайка. За полтора дня мы сплавлялись по реке и шли пешком, в общем, дорога заняла четыре с половиной дня после выезда из Штатов.

Когда мы добрались до стоянки племени, я была ошеломлена, когда увидела, что она пуста. Сердце билось с шумом о грудную клетку, когда я смотрела на обуглившиеся головешки домов и посадки, которые зароли сорняками.

Я понятия не имела, куда отправилось племя... или существовало ли оно вообще. Страх наполнил каждую мою клеточку, когда я предположила самый ужасный сценарий. Их всех убили во время рейда.

Но и это не имело смысла. Только мужчины ходили в походы, оставляли женщин и нескольких мужчин для защиты. Так, где же они?

Мой гид согласился остаться здесь на ночь в покинутой деревне, пока я пыталась продумать следующий шаг. К сожалению, у меня не было вариантов. Я не могла прочесать всю Амазонку, пытаясь найти Зака. Там было более двух миллионов квадратных миль по площади, мне бы потребовалось десять жизней, чтобы найти его.

Следующим утром я приняла лучшее решение в этой ситуации — вернуться к небольшому речному городку, куда я прилетела чартером и попытаться разузнать хоть какую-нибудь информацию.

Спустя полтора дня обратной дороги, я осталась еще на два дня в речном городе, разговаривая с разными индейцами, которые прибыли сюда для торговли. Единственное, что я узнала, это слухи о том, что Матика и Карайка заключили перемирие и не находились в состоянии войны. Казалось, никто не знал, куда ушли карайканцы.

Без каких-либо других вариантов, я вылетела в Сан-Паоло и вернулась домой в Штаты. Горечь легла черной скорбью, словно пеленой на мое сердце, потому что я не узнала ничего нового, чтобы облегчило боль. Зак по-настоящему был навсегда потерян, и мне больше ничего не оставалось, кроме того, чтобы понять, как взять себя в руки и исцелиться от этой боли.

Когда я добралась до Сан-Паоло, я сразу же позвонила Рэнделлу, чтобы сообщить о своем провале. Как сказала Лиза, он с радостью спонсировал мою экспедицию, он, так же как и я, стремился узнать что-нибудь о Заке. Как и я, он не ждал возвращения Зака, но волновался о его благополучии и надеялся, по крайней мере, что он и я смогли бы понять друг друга, и смогли бы принять решение по поводу дальнейшей жизни.

Когда Рэнделл ответил, его было немного сложно понять из-за качества связи.

— Мойра... это ты?

— Привет Рэнделл, — сказала я, заставляя голос звучать бодрее, чтобы он не заметил мою горечь. — Я сейчас в Сан-Паоло.

— Как ты? — поинтересовался он, что было довольно-таки странно. Почему он сразу не попытался выпытать у меня подробности моей экспедиции?

В конечном счете, я была слишком уставшей, чтобы обдумать это, поэтому ответила:

— Я в порядке, но прости Рэнделл... я не смогла найти Зака.

— Ох... ну, хорошо. Ты пыталась и это все, что ты могла сделать, — сказал он, почти растерянно.

— Ты в порядке? — спрашиваю я его, потому что он звучит немного отстраненно.

— Хорошо, хорошо, — заверил он меня. — Просто немного.. эм... думаю, расстроен. Ну, когда ты возвращаешься?

— Я вылетаю сегодня, и завтра утром буду в Чикаго, — проговорила я, подавляя зевок. Я надеюсь, что смогу занять одно из кресел в зале ожидания и немного вздремнуть.

— Хорошо, моя дорогая. Что ж, безопасного полета и, когда ты вернешься, нам надо поговорить, — ответил Рэнделл.

Я закончила разговор с Рэнделлом, совершенно сбитая с толку. Может он просто скорбел и не понимал, что я ему говорю. Я думала, что он будет требовать все, что я узнала о Заке, но, возможно, он просто ждал моего возвращения, в знак уважения ко мне. Он должен был знать, что неспособность найти его невыносимо давила на меня.

Вытащив ключи из кармана, я долго иду по тротуару. Ладно, не так уж и долго... может около двадцати шагов, но эти двадцать шагов кажутся такими долгими, потому что я устала. Подняв голову, я вставляю ключ в замочную скважину и решаю, что я слишком устала, чтобы добраться до спальни... но я не хочу завалиться на пол. Диван будет прекрасным компромиссом, золотая середина.

Я поворачиваю ключ и толкаю дверь, бросаю рюкзак на пол и плетусь к дивану. Я тащусь к нему, даже не желая снимать свои ботинки. Упираясь одним коленом на диванную подушку, я опускаюсь в комфорт, желая раствориться в нем.

Погружаясь в мягкость, я закрываю глаза и выдыхаю. Я сразу же проваливаюсь в дремоту, и сны накрывают меня.

— Мойра, — слышу голос Зака.

Ох, такой сладкий звук. Глубокий, звучный и эмоциональный. Я могу представить его прекрасные глаза и его великолепное тело. Я вспоминаю последний раз, когда мы были вместе, и как он трахал меня, как обнимал меня после, убаюкивая в уютных воспоминаниях, отпустил себя и свои слезы печали

— Мойра, — снова говорит он, и в этот раз голос звучит чуть громче. Чуть четче.

Я приоткрываю глаза, и снова слышу, как он меня зовет.

— Мойра.

Я опираюсь на колени и смотрю через спинку дивана... в кухню, где вижу, что Зак сидит за обеденным столом. На нем темные джинсы и оливково-зеленая футболка. Он стоит босиком, его волосы влажные, как после душа. Голубые глаза прожигают меня своей напряженностью.

Я потираю глаза рукой и снова смотрю.

Да... все еще здесь.

Может у меня галлюцинации. Может я подхватила какую-то инфекцию в джунглях и у меня лихорадка. Да, сочетание бессонницы в течение нескольких дней и недоедания, вот и последствия, теперь я определенно брежу о Заке на своей кухне.

Я откидываюсь на спину дивана и зажмуриваюсь, заставляя себя вернуться ко сну.

— Ну же, Мойра. Хватит валять дурака, — говорит Зак.