Лучший из врагов (сборник)

Вскоре Джоанна начала работать младшим репортером в одной из либеральных утренних газет, «Кейп таймс», что позволило ей на время вырваться из дома. Предпочитая держаться подальше от «места боевых действий», она охотно соглашалась работать по четырнадцать часов в день. Редактор отдела новостей пользовался тем, что она постоянно была на работе, и поручал ей писать сначала небольшие заметки, а впоследствии большие статьи и передовицы.

Она с удивлением обнаружила, что несмотря на свою робость всегда стремится быть первой. Джоанна очень огорчалась, если важные статьи или материал для первой полосы предлагали писать не ей. Удвоив свои усилия, она энергично взялась за изучение опыта работы других журналистов. Семена честолюбия были посеяны на плодородную почву.

Сильное желание преуспеть в журналистской деятельности в сочетании с тем, что творилось у нее дома, привело к тому, что она решила поехать в Лондон, на Флит-стрит. С самого начала своей деятельности в «Кейп таймс» Джоанна хотела работать в Британской Национальной Прессе, лучшей в мире.

В начале восьмидесятых, в то время, когда Джоанна прибыла в Великобританию, все соперничающие газетные издательства располагались на тесном пространстве площадью в одну квадратную милю. В этом квартале, где жизнь кипела двадцать четыре часа в сутки, размещались также телеграфные агентства «Рейтер», «Ассошиэйтед пресс», «Пресс ассошиэйшен», представительства провинциальных и иностранных газет. Здесь же нашлось место и для других, более необходимых для жизни заведений — ресторанов, пивных баров, казино, букмекерских контор и ночных кафе. Все они были довольно тихими местечками, где журналисты, работники типографий и водители газетных фургонов могли немного отдохнуть от рабочей суматохи.

Позднее газетные редакции и издательства переместились в другие районы Лондона. Единственным напоминанием о былом «величии» Флит-стрит служат теперь фасады двух зданий, которые уже приобрели историческую ценность: «Экспресс Билдинг», сооружение из стекла и бетона, более известное под названием «Черная Лубянка» из-за сходства с московской тюрьмой, где мучали диссидентов, и по соседству с ним «Телеграф Билдинг».

Обычно иностранные туристы горят желанием осмотреть Бэкингемский дворец и лондонский Тауэр^[43], но Джоанна сразу же помчалась на Флит-стрит, где, возможно, ей мог представиться шанс увидеть кого-нибудь из авторов, чьи фотографии и фамилии она запомнила еще дома, читая зарубежные издания. Когда некоторое время спустя она действительно с ними познакомилась, то поняла, что фотографии обычно мало похожи на свои оригиналы. Большинство из авторов использовали самые удачные снимки тех лет, когда их внешность еще не пострадала от неуемного употребления джина с тоником.

Повторяя путь тысяч молодых журналистов, приезжавших сюда до нее, Джоанна в поисках работы прошла всю Флит-стрит от начала до конца. Забыв обо всем, она изумленно глазела по сторонам, с восторгом обнаружив «Старый чеширский сыр» — старинный лондонский паб, где более двухсот лет назад Сэмюел Джонсон и его закадычные дружки любили пропустить по кружечке пива. Годы мало изменили облик этого многоэтажного заведения, построенного из смеси цемента с опилками, разве только фасад слегка потрескался.

На другом конце улицы Джоанна прочла надпись на мемориальной доске, установленной на том здании, в котором работал выдающийся автор триллеров Эдгар Уоллес: «Он отдал свой талант миру, а свою душу он отдал Флит-стрит».

Шагая вдоль этой улицы приключений, она внимательно разглядывала таблички на окнах и дверях домов, где размещались лондонские представительства газет со всего мира: «Скотмэн», «Ливерпуль дейли эхо», «Бостон глоб», «Геральд трибюн», «Саут чайна морнинг пост», «Джамайка глинер», «Джерусалем пост» и «Правда»^[44]. Конечно, в какой-нибудь из этих газет для нее найдется работа!

Через несколько дней она поняла, почему Флит-Стрит называют Бульваром Разбитых Надежд. Если вы не являетесь членом Национального Союза Журналистов, вы не сможете получить там работу. А если вы не работаете, вы не получите заветный членский билет НСЖ.

Некоторые редакторы, вежливо согласившиеся дать Джоанне аудиенцию, в итоге довольно жестко отказывали ей в приеме на работу.

— Например, я вас пошлю в Селфридж^[45]. И окажется, что вы наверняка не знаете, где это. И даже что это, — сказала одна первая помощница редактора, возглавляющая женское приложение одной популярной ежедневной газеты, явно незаинтересованная в приеме Джоанны на работу.

— Вам достаточно будет просто послать меня туда, — возразила Джоанна, уверенная в том, что она помнит названия всех универсальных магазинов Большого Лондона и прилегающих к нему районов. Но этого было недостаточно. Редакторы лучших газет в мире могли выбирать среди «сливок», поэтому им не нужна была юная иностранка без опыта работы, приехавшая из какой-то глуши. Никто не мог ей помочь получить место, а с трудом накопленные сбережения стремительно таяли.

То, что произошло потом, было результатом ее чисто провинциальной простоты и отчаянной потребности в любви. Причину того, с какой скоростью развивались события, Джоанна позже увидела в том, что была тогда наивной и неопытной девушкой. Пока она не уехала из дома, ни один мужчина не касался ее ниже мочки уха.

Пока не появился Нейл.

Через три недели после того, как Джоанна прибыла в Лондон, девушка, которая жила в однокомнатной квартире этажом выше, пригласила ее на ужин. Они проживали в лондонском районе Эрлс Корт, известном как Долина Кенгуру, так как там снимали квартиры выходцы из бывших английских колоний — иммигранты из Австралии и Южной Африки.

Это была первая вечеринка, на которую пригласили Джоанну в Лондоне. За час до ужина она перебрала весь свой гардероб. Рассматривая вещи перед окном, поближе к свету, она поняла, что вся та одежда, которую можно было бы одеть, была не совсем чистая. В загазованном и пыльном лондонском воздухе, к которому она еще не привыкла, очень быстро пачкались воротнички, манжеты и отвороты. Проводя дрожащей рукой по рыжим волосам, она прокляла свою неряшливость. Дома она привыкла, что за ее одеждой следила прислуга.

На ужин Джоанна явилась одетой в тонкую белую футболку, что позволило ей в выгодном свете продемонстрировать свой африканский загар, и в свои лучшие джинсы. Увидев, что другие гости в жемчугах и бархате, Джоанна была убита, но все же осталась и попыталась скрыть смущение, вспомнив, что встречают по одежке, но провожают по уму.

Это сработало. Ее забавные простые шутки и смешной рассказ о бесплодных поисках работы растопили традиционную британскую сдержанность.

Громче всех, среди сидевших за круглым столом, хохотал доктор Нейл Крейтон. Он только недавно приехал из Абердина, где у него был свой дом, и на днях должен был начать работать в престижной научно-исследовательской лаборатории. Перед тем как покинуть квартиру своей кузины, он осведомился насчет номера телефона Джоанны.

Через два дня, сидя за угловым столиком в модном бистро «Челси», Джоанна призналась этому любителю регби, что ее игра почти проиграна. Деньги на исходе, а работу журналиста, похоже, найти невозможно. Скорее всего ей придется возвратиться домой.

— Ты пробовала заняться чем-нибудь еще?

— Я не хочу заниматься чем-нибудь еще, — ответила она плачущим голосом.

Нейл задумался и осторожно поставил хрустальный фужер. Его синие глаза долго смотрели в смущенное лицо Джоанны, освещенное мерцающим огоньком свечи. Этот взгляд заставил ее почувствовать, будто в зале они только вдвоем.

Наконец он прервал молчание.

— Мне тоже не нужно ничего другого, — он сделал паузу. — Мне нужна только ты.

У нее во рту пересохло.

— Джоанна, я знаю, что кажусь тебе сумасшедшим, но я хочу жениться на тебе, и как можно скорее.