Ангел в аду

Одна из женщин, вошедших в ресторан, подошла к их столику. Это была блондинка с ярко-голубыми глазами, невысокого роста и с полной фигурой. Она поцеловала Даниэля, а потом Фрэнки.

– Привет, как вы поживаете? – она говорила глубоким резким голосом.

Даниэль ответил раньше, чем Фрэнки успела открыть рот.

– Прекрасно, у нас все прекрасно, а ты?

– Устала. Мы только пару часов назад вернулись из Рима, ты же знаешь, что такое пища в самолете, поэтому сразу же из аэропорта направились сюда, – она внимательно посмотрела на Джину. – Ты должно быть, Джина Шоу. Фрэнки очень много рассказывала о тебе, и мне кажется, что я уже знакома с тобой. Поздравляю с ролью в фильме, – женщина положила руку на плечо Фрэнки.

– Я позвоню тебе завтра, – мягко сказала она. – Чао.

Она направилась к своему столику в другой части ресторана.

Фрэнки подозвала официанта, и он наполнил ее стакан вином.

Джина так напряженно смотрела на Фрэнки, что даже не понимала, что ей говорит Даниэль.

– Извините, что вы сказали?

– Я сказал, юная леди, что всем начинающим звездам нужен прекрасный сон. Точно так же, как и старым звездам, которые не хотят, чтобы «печальная страница времени» упоминалась в отзывах об их последнем фильме.

Он взглянул на Фрэнки.

– Мне кажется, нам пора трогаться.

Джина лежала ночью и удивлялась, почему Фрэнки так странно вела себя в ресторане. Возвращаясь на «Виллу Орхидей», Фрэнки всю дорогу молчала, и сразу же пошла спать, когда они вернулись домой.

Джина повернулась и закрыла глаза. Она уже почти заснула, когда услышала еле различимый звук, доносящийся откуда-то в доме. Как будто котенок плакал по своей маме. Она встала с кровати и накинула халат, открыла дверь своей спальни, выглянула в освещенный холл, пытаясь различить, откуда доносятся эти звуки. Это был не котенок, это была Фрэнки.

Джина открыла дверь в комнату Фрэнки и тихонько вошла. Фрэнки сидела, еще полностью одетая, посередине своей огромной кровати, окруженная множеством носовых платков, переполненными пепельницами и почти выпитой бутылкой виски. Тушь растеклась под глазами и образовала круги, как у панды. Она выглядела таким ребенком и такой убитой горем, что Джине захотелось обнять ее и утешить. Она подошла к кровати. Фрэнки подняла голову и с испугом посмотрела на Джину. Какое-то время она смотрела молча, и Джине показалось, что она сейчас заговорит, но вместо этого Фрэнки разразилась бурными слезами, икая и вздрагивая.

Джина подошла к ней и обхватила ее руками. Она крепко прижимала ее к себе, пока всхлипы не затихли. Джина утешала подругу нежным материнским голосом:

– Не надо так плакать, лучше расскажи мне, что случилось, пока мы не утонули в слезах.

У Фрэнки на лице появилось некоторое подобие улыбки.

– Давай, давай, расскажи все тетушке Джине, – она погладила Фрэнки по голове и убрала с лица волосы.

– Но ведь тетушкой всегда была я, – голос Фрэнки был слабым и обиженным.

– Но не сегодня, милая. Руди всегда советовал нам меняться ролями, так что, прими это, как упражнение, повышающее твое актерское мастерство. О'кей?

Фрэнки шмыгнула носом.

– О'кей. Но я не могу тебе сказать. Я не могу никому это сказать.

– Послушай, мадам, ты всегда заставляла меня рассказывать обо всем, и я очень обижусь и не расскажу тебе самой малости о своей жизни, если ты сама не можешь ничего рассказать своей лучшей подружке. Ты видишь, я уже большая девочка и сумею понять, что бы это ни было. Я в последние годы сама через многое прошла. Иногда случалось такое, что мне хотелось умереть. Кстати, однажды я была на волоске от смерти.

Это заставило Фрэнки поднять голову и посмотреть на Джину.

– У нас есть много чего рассказать друг другу. Если ты скажешь мне о своих проблемах, я объясню тебе, почему я здесь. Мне кажется, справедливый обмен, а?

– Наверное, – пожала плечами Фрэнки.

– Хорошо, я буду первой.

Джина вкратце рассказала Фрэнки, что привело ее в Лос-Анджелес. Она пыталась не давать волю эмоциям, хотя пару раз комок поднимался к горлу, и ей приходилось останавливаться и собираться с мыслями.

– …вот и вся история. Я верю, что ты никогда не расскажешь это ни одному живому существу. Никто больше не должен знать.

Фрэнки давно прекратила плакать и с ужасом слушала и смотрела на Джину.

– Боже, Джина, как я после этого могу думать, что у меня действительно проблемы? Какого черта ты не связалась со мной, когда все это происходило? Если когда-нибудь мне попадется в руки этот ублюдок Джонни, клянусь, я убью его. Лично мне кажется, что тебе следовало обратиться в полицию.

– Я же объяснила, почему не могла этого сделать, Фрэнки. Это отразилось бы на всей семье Лонгдейлов. Они так блюдут честь своей семьи. И после смерти отца Джерарда я не могла рисковать, подвергнув их нападкам прессы, если бы этот ублюдок публично заявил обо всем.

– Что ты написала в письме Джерарду?

– Просто, что изменила мнение и решила продолжить свою карьеру. Мне казалось, он поверит в это и не будет искать меня.

– Бедная Джина. Как это жестоко!

– Могу себе представить, что думают обо мне в Англии, когда я собираюсь сниматься в этом фильме. Наверное, я кажусь безжалостной бессердечной сучкой. Уверена, Бетина больше никогда не захочет со мной разговаривать. Хотя, – Джина вздохнула, – мне очень повезло, что представился такой шанс здесь. Ну, ты готова рассказать мне о своих проблемах?

– О, Джина, дорогая, я действительно не…

– Это мужчина?

Фрэнки тут же опять зарыдала. Джина решила, что она угадала.

– Фрэнки, ты мне всегда говорила, что мужчины – дерьмо, и я должна сказать, что склонна согласиться с тобой, ведь это еще не конец света, если он…

– Джина, это не мужчина! Мне бы хотелось, чтобы это был он, – она упала на кровать и зарыла голову в подушку. – Извини меня, я знаю, ты многое пережила, но ты действительно меня не поймешь. Почему бы тебе не пойти спать? Завтра я буду в порядке.

– О'кей. Считаю, это несправедливо. Я тебе полностью открылась, но раз ты так хочешь, я уйду, – Джина решила использовать последнюю попытку. – Это как-то связано с той женщиной в ресторане?