Летучие образы (Истинные звезды)

— Я здесь никто, у меня нет влияния, — протестующе жаловалась она перед тем, как ехать на этот благотворительный бал в помощь Фонду спасения детей… или это был вечер друзей оперы? Она уже запуталась… — В моей родной стихии я — король.

— Королева, — поправил он.

— Женоненавистник, — ответила она. И на самом деле имела это в виду. Она чувствовала себя потерянной в Вашингтоне, словно ее талант не состоялся. Она ничего не замечала в коридорах реальной власти. А для нее власть всегда была реальным соблазном.

— Вот ты где! — воскликнул Вик. — Я потерял тебя в толпе.

— Просто сделала несколько снимков лиц, — пробормотала она, поднимая камеру.

— Те же старые, блестящие лица, — заметил он. — Они все те же, не так ли, Даная? И чтобы удовлетворить этих женщин, ты расшибаешься в лепешку?

— Это не так, — ответила она, яростно глядя на него. — Индустрия моды — одна из основных отраслей национальной экономики, и я помогаю поддерживать ее. Мои фотографии помогают продавать товары на миллионы долларов.

— Правильно, хорошо. Если это то, что делает тебя счастливой. Безусловно, в этом ты хороша, Даная. Могу поклясться, что ты продаешь больше моделей, чем кто-либо.

— Черт побери, — проговорила она сквозь зубы, — почему ты всегда стремишься уколоть меня?

Взяв ее за руку, он отвел ее в сторону от толпы.

— Потому что я думаю, что ты слишком талантлива для всего этого. Ты слишком сильная, слишком настоящая, чтобы оставаться в этом мире блеска навсегда. Тебе нужно расти, взрослеть, тебе нужно доказать самой себе, что ты способна на большее. А я знаю, что ты это можешь, Даная. Вот почему я все время пытаюсь уколоть тебя.

— А что ты предлагаешь мне сделать со всем этим? — спросила она зло. — Ты что думаешь, я откажусь от того, для чего работала, от всего, что зарабатывала? А я скажу тебе, что достаточно, Вик Ломбарди. В дюжину раз больше, чем зарабатываешь ты!

Вик холодно посмотрел на нее.

— Ты права, — сказал он наконец-то. — Ведь деньги — мерило настоящего успеха в Америке. Хорошо, извини меня, Даная. Мне нужно работать. В конце концов, я должен зарабатывать себе на хлеб.

Повернувшись спиной, он исчез в элегантной толпе.

«Боже, — думала Даная, у нее заболела голова. — Что он хочет, чтобы я делала? Летела в Бейрут? Рисковала жизнью, как это делает он, делая снимки разрушенных домов и старых женщин в черных платьях? Я не примирилась с Брахманом, из кожи вон лезла все эти годы, чтобы добиться всего. Я хороша в том, что делаю, черт побери, все говорят, что я — лучшая в этом. Какого черта я здесь делаю?» С чувством вины она вспомнила съемки, которые отменила… Она рисковала карьерой из-за мужчины. И разве это не то, чего она клялась никогда не допускать?

Стараясь справиться со слезами, она направилась в дамскую комнату. Наклонившись над раковиной, она подставила руки под струю воды и прикладывала их к лицу. Все было плохо, у них никогда ничего не получится. Даже если она любит его, их разделял на разные миры их образ мыслей…

Лучше, если она просто исчезнет, думала она, беря сумочку и камеру, она потихоньку уйдет и вернется в Нью-Йорк, где ей и место. Может, Вик будет так занят, что не заметит ее отсутствия.

ГЛАВА 24

Идиллический пейзаж территории Принстона с аккуратно подстриженными зелеными лужайками и красивыми зданиями, в которых причудливо сплелись несколько стилей — белый колониальный, готический и модерн, — удивленным глазам Галы показался заполненным хорошенькими, уверенными в себе девушками. Даже чувствуя, что Маркус крепко держит ее за руку, она была не в своей тарелке.

— Вот, это моя комната, — объявил Маркус, открывая дверь.

Гала смотрела, совершенно ошарашенная тем беспорядком, который увидела внутри. Ее новая квартирка была маленькой, но она содержала ее в таком порядке, словно только что в нее въехала.

— Ну, как тебе здесь нравится? — гордо спросил он. — Мой отец жил в этой самой комнате более двадцати лет назад.

— Тогда здесь было более аккуратно? — спросила она, озадаченная хаосом.

Освобождая стул, он смел все, что было на нем, на пол, разбросав книги и одежду.

— Ты считаешь, что здесь беспорядок? Тебе нужно взглянуть, что делается в других комнатах! Тебе следует знать, Гала-Роза, что это — одна из лучших комнат на всей территории. Давай покажу, где я сплю. — Взяв ее за руку, он повел ее в л-образный альков, где были две узкие кровати, которые располагались где-то у потолка на длинных деревянных ходулях.

Пространство под кроватью представляло собой водоворот из одежды, неустойчивых башен из книг, и несмотря на то что Гала не одобряла подобного, она рассмеялась.

— А почему ты спишь так высоко? — требовательно спросила она.

— Если кровати расположены так высоко над полом, то есть дополнительное пространство, как ты можешь заметить, а оно нам необходимо. Ну, теперь ты видела все — посмотрела, где я живу, — когда я не с тобой, конечно. Теперь я собираюсь повести тебя в бар и угостить пиццей.

Бар был переполнен, и казалось, Маркус знал всех. Гала ревниво изучила всех девушек, с которыми поздоровался Маркус, заметив, как они причесаны — гладкие, блестящие волосы, длинные, иногда забранные назад при помощи эластичных резиночек в пучки или хвостики. На них были джемперы, блузки с аккуратными воротничками и бермуды, которые открывали длинные, загорелые ноги. У некоторых свитера были небрежно завязаны на бедрах или накинуты на плечи, и все были с книгами или ракетками и в глазах Галы имели вид занятых людей.

Ослепленная их спокойной уверенностью, она внимательно разглядывала их, завидуя, что им доступен тот свободный мир молодости, о существовании которого она даже не подозревала, хотя и была с ними одного возраста. Она все бы отдала, чтобы быть одной из этих умных, свободных девушек, которые прогуливались по заросшей травой территории Принстона и выглядели так, словно принадлежали этому месту.

Маркус наблюдал смену выражений, которые пробегали по ее лицу, думая о том, что ее волнует. Нежная, обворожительная красота Галы скрывала множество эмоций: неуверенность, страх, сомнения. Было просто удивительно, как девушка, которой пришлось пройти через то, что прошла Гала, выжила и осталась такой неискушенной, не тронутой правдой жизни. Она была самой неуверенной в себе девушкой, которую он когда-либо встречал, и самой ранимой. История ее жизни глубоко тронула его. Он влюбился в нее сразу, как только встретил, но она была такой хрупкой, с таким тонким чувством самооценки, что он боялся задеть его, сделав неверное движение. Он хотел, чтобы она доверяла ему, безгранично верила, что он не обидит и всегда будет любить ее. Потому что, разумеется, он будет любить ее. Она очаровывала его, интриговала, привлекала простотой и отсутствием тщеславия. Гала была знаменита, ее лицо знала вся страна, и в то же время он знал, что она совершенно не осознавала того, что каждая девушка в зале с завистью рассматривала ее, оценивая, как она выглядит, ее стиль, само ее присутствие. Сегодня, так как она не работала, на ней не было макияжа, а ее волосы цвета меда падали прямыми, простыми прядями на широко распахнутые глаза. На ней была простая спортивная юбка и голубая ковбойская рубашка, схваченная у шеи огромной серебряной булавкой с бирюзой, и простые туфли без каблуков.

Гала выглядела безупречно одетой молоденькой девушкой, ее волосы источали изысканный аромат трав, а ногти покрыты неожиданно ярким лаком цвета фуксии. Дотронувшись до ее прохладной руки, Маркус прервал ее раздумья.

— Бог с ними, — прошептал он.

— О… я просто думала… нет, ничего… в самом деле, ничего.

— Позволь я скажу тебе. Ты думала о том, какие они все хорошенькие. Конечно, они очень хорошенькие. А они думают, как великолепно ты выглядишь. Разве ты не видела, как они рассматривали тебя? Они, вероятно, никогда не видели знаменитой модели и, конечно, такой красивой.