Ничья (СИ)

- Да не за что. У меня тут не так уж и плохо, но бывало и лучше. Слушайте, а может, по Москве покатаемся? – снова взял в свои руки инициативу тот, заваривая кофе.

- Тоже неплохая идея, – почти безразлично кивнула Волкова, было видно, что она немного устала.

В связи с беременностью усталость приходит быстрее.

- А я вот хочу, – с готовностью ответила я.

Другого ответа и не ожидалось, я всегда бредила ночными пейзажами и разноцветными огнями Москвы.

- На Маяковскую заедем? – спросила я у Ромы.

- А что там? – отозвался Игорь, до этого молчавший, – На Маяковской этой? Это где-то недалеко от центра вроде?

- Да, в центре. Там Поднебесная, – объяснила Юля.

- Что за Поднебесная? – переспросил Рома, озадачено пытаясь понять, о чем идет речь, – Это ресторан или какой-то магазин?

- Нет. Поднебесная – это 13 этаж гостиницы «Пекин», – теперь понятливо объяснила я, – Место, связанное со многими воспоминаниями. Там очень красиво, заедем?

- Можем там еще на ночь остаться, – усмехнулся Игорь.

- Не, на ночь не останемся, но проехать мимо можно, – снисходительно улыбнулась Волкова.

- Как хотите. Допивайте кофе и поедем, – весело подмигнул Рома и упал на диван.

Через десять минут мы выехали к центру. Рома – вел машину, Юля – сидела рядом с ним, а мы с Игорем расположились на задних сидениях Ромкиного прекрасного джипа. Лэнд Ровер красный – это не о чем бы мне не говорило. И не сказало бы сейчас. Просто тачка выглядит круто, и внутри – рай. Непонятно откуда Игорь достает какие-то коктейли, я, ничего не соображая, пью залпом. Голова начинает кружиться…

Мы проезжаем Поднебесную. Там все еще горит свет. На тринадцатом этаже. Там – Ваня, там – Ванина тусовка, там – весело, но уже без нас. И мне становится грустно, даже несмотря на то, что я ничего не соображаю. Проезжая гостиницу Пекин, я слышу, как Юлька удрученно вздыхает. Ей – грустно, я знаю. Мне не лучше. И Вани нет с нами… Но сейчас мы едем на красном Лэнд Ровере в компании Игоря и директора самого крутого клуба – Ромы.

Игорь положил мне руку на колено, мягко передвигая ее по ноге. Я чувствую его самую сексуально щетину на свете на моей щеке. Его мягкие губы у виска, они спускаются ниже, целуя меня в щеку, в уголок губ. Я хочу его поцеловать. И, развернув к себе, страстно целую его. Происходит что-то странное. Что-то не так. Что-то явно не так, но я не могу понять с какого момента все пошло не так. Я чувствую дикое возбуждение во всем теле и начинаю чуть ли не постанывать от желания. Его язык ловко сталкивается с моим языком. Его руки на моих грудях. Они напористые, умелые и доставляют мне нереальное удовольствие. Я закрываю глаза и перемещаю свою руку к нему на колено, поднимаясь выше. Он жадно кусает мои губы, и я чувствую, что начинаю сходить с ума. Его руки пытаются расстегнуть мои джинсы. Кажется, я совсем забываю о том, что мы в машине Ромы, что впереди Юля. Кажется, мне сносит крышу. Я чувствую под своими руками что-то твердое и едва не теряю сознание от возбужденности. Что-то не так. Я не могу понять что…

- Я хочу тебя, – шепчет он мне на ухо, и я неожиданно начинаю задыхаться.

Мне кажется, что это говорит Юля. Не он, а Юля. Я разлепляю глаза и ничего не вижу перед собой.

Я не понимаю он это или кто? Но мое тело теряет контроль, я так хочу его. Или ее…

Ничего не понимаю. Что-то пошло не так, и я не могу понять с какого момента…

====== 50 ======

Сложно понять, что происходит. Миллионы мыслей вертятся в моей голове, миллионы фонарей – за окном машины, миллионы мурашек – по коже. Я понимаю, что отрубилась. Неожиданно, быстро, будто меня ударили чем-то тяжелым по голове. Но вокруг все так же: Юля на переднем сидении, Рома – за рулем, Игорь – рядом. Он почему-то довольно улыбается. А мне не до улыбки, у меня болит голова. Я смотрю на свои джинсы и вижу, что они расстегнуты, но спросить ни о чем не решаюсь. Или попросту не могу. Не могу понять. Язык прилип к небу, ужасно хочу пить. Будто читая мои мысли, Волкова подает мне бутылку воды, грустно смотря на меня. Волнительно смотря на меня. Я ничего не понимаю. Язык не слушается меня. И руки тоже, когда я пытаюсь застегнуть штаны. Странно…

- Мы приехали, – говорит Рома, паркуясь около какого-то дома.

В темноте не очень-то видно, но я немного различаю его черты. Кажется, это мой дом.

Юлька стремительно выскакивает из машины и, открыв мою дверку, помогает мне вылезти. Я слышу, как Игорь тоже хочет выйти, но девчонка нервно прерывает его.

- Мы сами дойдем. Спасибо за вечер.

- Юль, а тебя домой везти не надо? – повернувшись к нам, интересуется Рома.

- Нет, я не оставлю ее в таком состоянии. Езжайте.

Ее – означает меня. Я все еще молчу, туго соображая, что происходит. Надеюсь, мне станет лучше.

Она ведет меня к подъезду, а сзади мягко отъезжает машина. Завалившись ко мне домой, Юля ставит чайник и снова бежит ко мне.

- Что случилось? – спрашиваю ее я, пытаясь вспомнить, как я отключилась.

- Ты вырубилась, – отвечает она, и я чувствую угрозу, исходящую от ее короткостриженной головы, – Ты ничего не помнишь?

- Я помню, как мы проехали Поднебесную и мы с Игорем… – я запнулась и задумалась, стоит ли говорить об этом девчонке?

Но она знала об этом. И похоже ее это не смутило. Таким ее не смутишь. Ее – а не меня.

- Я в курсе, – коротко ответила она, – А дальше, помнишь?

- Не, – так же коротко качнула головой я, – Что произошло? У меня башка просто раскалывается!

- Ты, как будто, в бреду была. То смеялась, то чуть ли не плакала. Вы… целовались… он тебя там, на заднем сидении, чуть не… того. Я ему говорю, чтобы он к тебе не лез в таком состоянии, а он меня сам не слушает. Глаза по пять рублей, взгляд сумасшедший. Навалился на тебя, как ненормальный. Я ему опять говорю, что ты себя плохо чувствуешь, а он только Роме говорит, чтобы музыку тот громче сделал. Потом… он… в джинсы полез к тебе… а ты, как будто все бредишь. Взмокла вся, хотя окна были приоткрыты… а потом ты сказала… назвала… – она резко замолчала и опустила глаза в пол.

- Что? Что я сказала? Я ничего не помню! – заволновалась еще больше я, – Юль, – я затрясла ее за плечи.

- Ты меня позвала… или просто… мое имя сказала. А он… взвыл и слез с тебя. Я Роме сразу сказала нас домой отвезти…

- Ничего не понимаю, – пробормотала я и закрыла глаза руками, – Я звала тебя? Зачем? Не помню…

- Я не знаю, – устало выдохнула она и направилась к чайнику, – Сейчас заварю тебе крепкий чай и домой поеду.

- Не выдумывай давай, в машине ты сказала, что не бросишь меня. Это я помню!

Она замолчала. Задумчиво заваривала чай и иногда смотрела на меня. Я совсем ничего не понимала, почему я звала ее. Почему я отрубилась. Почему Игорь себя так ведет? Что вообще происходит? Через минуту она подала мне крепкий черный чай и села напротив. Все это время в ее взгляде было столько грусти, что мне тоже хотелось грустить. Но почему все так? Хотя… наверное, это из-за Паши. Ей сейчас тяжело. Вот тебе и ночь в клубе. Допив жидкость, я откинулась на стену, прикрывая глаза.

- Тебе лучше? – спросила она, прикладывая руку к моему лбу, – Температура спала, ты уже не такая горячая.

- Да, уже лучше, – я распахнула глаза и посмотрела на девчонку, – Спасибо тебе, не знаю, что б я делала, если бы не твоя помощь.

Она грустно улыбнулась.

- Пойдем уже спать, скоро светает.

Раздевшись, мы легли вместе. Как в старые добрые времена. И ничто уже не казалось невозможным. Ее теплая кожа касалась моей, и на сотую долю секунды я ощутила себя счастливой. На долю секунды. Сотую долю. Все потому, что она развернулась ко мне боком. И мой живот ощутил ее округлившийся животик. И я вновь чувствую себя преданной. И мои грустные глаза – отражение ее глаз – тоже чувствуют себя преданными. И мой затылок. И мои руки, мои губы… Мои губы больше всего скучают по ее губам, которые смотрят на меня. Она смотрит на меня и тяжело вздыхает. Мы молчим и смотрим друг на друга минут пятнадцать. Затем Волкова не выдерживает.