Вокруг света за 80... свиданий

До сих пор мы с Джином и десяти слов не сказали друг другу, и меня смущала столь интимная близость — кабина пилота невероятно тесная. Зато вид из иллюминаторов — потрясающий. Поистине великолепный. Я выворачивала шею, разглядывая горы, виноградники и быстрые реки.

— В этот уик-энд я сплавлялся на плоту вон по той реке! — прокричал Джин в прикрепленный к наушникам микрофон, перекрывая грохот двигателей. Вид он имел при этом безмятежно-счастливый, и мне немедленно захотелось узнать побольше: каким был этот день на воде, как часто он плавает на плотах, не могла бы и я сплавиться по реке за тот короткий срок, что пробуду здесь, чем еще он занимается в свободное время…

Но когда я попыталась ответить, в моем микрофоне вместо слов раздавался только треск. Поэтому я поспешно смолкла, откинулась на спинку кресла, любуясь бухточками и островками фьордов Мальборо и переливающимися водами залива Клауди. Оказалось, что молчать даже приятнее. Я чувствовала себя так, словно трещала часами, не закрывая рта. Похоже, мне грозит опасность пострадать от впервые зарегистрированного случая РПР (рецидивного поражения речи).

Но хоть я и наслаждалась перерывом в разговорах и возможностью впитывать окружающую красоту, все же не могла не ощутить первые красноречивые признаки неожиданно скрутившей меня морской болезни. От запаха разогретых двигателей и непрерывной качки (самолет то и дело бросало из стороны в сторону и засасывало в воздушные ямы) во рту пересохло, а желудок свело (о ирония судьбы: ни одной лодки в поле зрения, и первый приступ морской болезни за долгое, долгое время).

Джин, должно быть, почувствовал неладное, и я была бесконечно благодарна, когда он решил, что сейчас самое время повернуть назад, и осторожно посадил самолет на крохотном аэродроме.

Шасси коснулись взлетной полосы. Как только рев двигателей смолк и мы смогли услышать друг друга, я принялась пространно восхвалять Джина за прекрасный пилотаж. Поблагодарила за то, что дал мне возможность наслаждаться великолепными видами с высоты. После этого я со всей возможной скоростью выбралась из самолета, счастливая от возвращения на землю.

Крис взволнованно приплясывал на бетоне в ожидании, пока мы подойдем ближе.

— Ну разве не здорово? — воскликнул он с широкой улыбкой, подпрыгивая на одной ноге, как озорной мальчишка. — Вообразила небось, что разобьешься?

Я ужасно разозлилась. Почему я должна идти на свидание с мыслями о смерти?! (Хотя одному Богу известно, подумала я мрачно, вспоминая отрезанную бородавку, серые трусы, стонущего Ларса… сколько раз мне хотелось покончить с собой.)

Я горела желанием отвести Криса в сторону и сказать: «Послушай, ты устроил свидание для парня. Не для девушки. Девушки терпеть не могут летать в самолетах, где так шумно, что невозможно поговорить, а болтанка такая, что блевать тянет!»

Вместо этого я вежливо кивнула и сообщила Крису, что все замечательно.

Но как же неудачно получилось с Джином! Судя по тому, что я успела заметить, он милый, обаятельный и определенно тот, кого я хотела бы узнать поближе. Но мое мнение было чисто интуитивным: нам не позволили вступить в разговор, самым естественным образом переходящий от одного предмета к другому, открывая первые попавшиеся окна наших характеров и впечатлений друг от друга. Если бы Крис предоставил нас самим себе и поменьше вмешивался, уверена, мы бы прекрасно поладили. Но мы не спешили, терпеливо ожидая возможности поговорить, которой нам так и не представилось.

— Класс! — объявил Крис, весело потирая ладони. — Переходим к следующей части. Мы опаздываем.

Следующей части? Опаздываем?! Значит, свидание не закончено?

Мы с Джином обменялись усталыми настороженными взглядами, но не успели оглянуться, как уже сидели в машине Криса и мчались по горной дороге в винодельню Тоху, владелец которой, принадлежащий к племени маори, управлял предприятием согласно местным обычаям.

Припарковавшись на узкой гравийной дорожке, Крис повел меня и Джина в крошечную хижину, окна которой выходили на потрясающую долину ледникового происхождения. Ветер гнал пушистые белые облака, то и дело закрывающие солнце, которое поочередно бросало длинные тени и брызгало ослепительным светом на холмы и скалы. Крис жестом велел нам сесть за столик у окна и привел хозяина винодельни. Мы немного поболтали, после чего к нам присоединились главный винодел и помощник. Началась дегустация. Немного погодя прибыл шеф-повар с помощником, чтобы готовить нам изысканный ленч. Крис тем временем ухитрялся следить сразу за всем. К этому времени в комнату успели набиться восемь певцов-маори с гитарами и тамтамами, чтобы исполнять серенады в нашу честь. Они и исполняли, пока мы с Джином смущенно пытались что-то съесть.

Несомненно, у Криса были самые лучшие намерения, и обед под музыку с видом на прекрасную долину каждому показался бы романтичным. Но комната была битком набита людьми, и мы с Джином находились под неусыпным наблюдением, как получившие однодневный отпуск заключенные, которые, по мнению тюремщиков, способны сбежать в любой момент.

Джин — привлекательный, интересный мужчина, но после пяти часов, проведенных в его обществе, я по-прежнему ничего о нем не знала.

Наконец самое многолюдное в мире свидание подошло к концу. Мы с Джином протиснулись мимо певцов, владельца, главного винодела, шеф-повара и еще с полудюжины незнакомых людей, набившихся в хижину, терпеливо благодаря каждого за их усилия, как королева, попавшая за кулисы после представления «Кошек».

Оглушенные и контуженные непрекращающимся шумом, мы уселись в машину, и Крис повез нас обратно, в Бленем, по узким, обсаженным виноградными лозами дорогам.

Мы с Джином, освободившись от тиранического ярма свидания, развеселились, взбунтовались и стали поддразнивать Криса за чрезмерную страсть держать все под контролем. Крис, расслабившийся и исполнивший свой долг, каким он его видел, только закатывал глаза и отшучивался.

Атмосфера разительно изменилась, и «заключенные» наконец повели себя как нормальные люди. Мы с Джином, получив возможность снова стать взрослыми, разговорились по душам и, как я надеялась, попытались побольше узнать друг о друге.

Крис отвез меня в отель, и мы распрощались. Мне было жаль и немного грустно расставаться с ними, больше мы не встретимся.

С утра пораньше я приехала в аэропорт, сонная и недовольная, но полная желания продолжать путешествие. Мне предстоял долгий день полетов и путешествий на поездах и мини-автобусах. И я глазам не поверила, увидев Джина в крохотном зале ожидания с газетой в руках. Я подошла к нему и тронула за плечо:

— Эй, что вы тут делаете?

Оказалось, он собрался шестичасовым рейсом в Веллингтон, но возникла какая-то проблема с самолетом.

— Бьюсь об заклад, кто-то включил сотовый и расстроил всю навигационную систему самолета, — сухо пошутил он. — И сейчас меня включили в список ожидающих очереди на полет. — Он поднялся и вежливо спросил, не хочу ли я посидеть с ним.

Итак, после всех часов, проведенных в обществе друг друга, мы наконец остались вдвоем. Без надзирателей. Мы посмеялись над этой скандально-неприличной ситуацией: хорошо еще, что улетали через час, иначе нас просто изгнали бы из города.

Оказалось, Джин обладает довольно едким чувством юмора — я смеялась до слез над его рассказом о вчерашней встрече.

— Крис сказал, что вы всего четыре фута ростом и весите двадцать стоунов [20], — признался он. — Хорошо еще, что летные комбинезоны все одного размера: я не спал ночь, гадая, как вы поместитесь в тот, что я принес, не говоря уже о кабине пилота!

Я засмеялась и объяснила, что Крис вообще отказывался говорить о нем. И добавила, что надеялась побольше узнать за ленчем, но не осмелилась говорить в присутствии такого количества любопытных. Джин согласился. Оказывается, вечером он случайно встретил шеф-повара Криса, и тот извинился за то, что испортил нам свидание.