Что осталось за кадром

Том тоже встал, защищая ее своим телом от ветра.

– Он и впредь намерен оставаться твоим мужем?

– Надеюсь.

Только надежда и осталась на дне ящика Пандоры.

Кензи выложил каменной плиткой последнюю дугу, закручивающуюся в розетку в центре лабиринта. Его посетила странная мысль, что земля принимает камень, потому что то, что он сотворил в пустыне, – пример естественной гармонии.

Каждый мускул его тела испытывал напряжение после нескольких часов стояния на коленях. Кензи встал, растирая затекшие мышцы, мысленно готовя себя к проверке своего создания.

Он встал у входа в лабиринт, окидывая взглядом творение своих рук. Одиннадцать кругов закручивались в тугую спираль. Как в жизни порой кажется, что еще немного – и ты близок к цели, так и здесь – тропа, казалось, приближалась к центру, а на самом деле делала следующий виток. Этот путь требует внимания и сосредоточенности.

Глубоко вздохнув, он расправил мышцы и сделал первый шаг по тропинке, которую выложил своим трудом и потом. Три шага – и тропа резко сворачивала влево.

Он никогда не верил в Бога. Его детство не включало религиозного воспитания, а позже он решил, что если бы Бог существовал, вряд ли он допустил бы все то зло, что каждый день происходит в мире. Если верить, что Бог сотворил мир, то затем он, видимо, покинул человечество для более интересных дел.

Лабиринт преследует земные цели. Кто не знает, что наши мысли способны перепрыгивать с предмета на предмет? Движение по спирали лабиринта способно поглощать беспокойную энергию, позволяя сознанию прийти в медитативное состояние.

Но вместо спокойствия его эмоции становились все интенсивнее. Слова Теннисона эхом раздавались в голове:

Хотя его язык не мог выговорить их, эмоции полыхали пламенем, притупляя реальность. Отчаяние. Горе. И больше всего гнев. Ярость к тому сутенеру, который сотворил такое с несчастной Мэгги Маккензи и потом втянул в порок ее сына. Гнев к незнакомым мужчинам, которые, развлекаясь с ним, утешали себя ложью – верой, будто ребенок по собственному желанию торгует своим телом. Ненависть к тем, кто понимал, как обстоит дело в действительности, и все-таки наслаждался, видя детскую боль.

Он упрекал свою мать, которая любила его, но не нашла сил позаботиться о нем. Он проклинал Тревора, который спас ему жизнь, но погубил его душу. Он хотел вычеркнуть из памяти мужчин, которые насиловали его, объяснить им, что значит быть униженным и одиноким, но, увы, его наказание не могло достичь ни одного из них.

Больше всего он ненавидел себя, презирал собственную слабость. Ведь стоило ему подойти к любой доброй женщине на улице и попросить о помощи, и его жизнь была бы спасена! Но, однажды поверив, что он не заслуживает ничего, кроме боли и унижения, он превратился в безмолвную жертву.

Он покачнулся, но заставил себя продолжить путь. Рано или поздно, но ему придется докопаться до самого дна, и тогда волна боли начнет потихоньку ослабевать.

Но это не произошло. Волна продолжала расти, пока рыдания Джейми Маккензи эхом не откликнулись в его ушах. Страх Джейми парализовал его, и его незадачливая жизнь предстала перед ним во всей своей неприглядной правде.

В отчаянии он брел к центру лабиринта, каждый шаг давался ему с трудом. Кензи стал Джейми, а Джейми стал Кензи. И он не мог больше отделить одного от другого.

Полуденное солнце жгло словно адский огонь, когда он тяжело ступал на только что положенные каменные плиты. Он е подобным упорством строил свою жизнь, но ничто из того, чего он достиг – ни успех, ни деньги, ни слава, – не могло залечить незаживающие раны в его душе.

«Ибо прах ты и в прах возвратишься…»

Уже смеркалось, когда Рейни вернулась на ранчо, но Кензи нигде не было. Может быть, он хотел во что бы то ни стало закончить лабиринт и решил работать до упора?

Пока котята вились вокруг ее ног, она прочитала инструкции Альмы, а именно – сколько следует разогревать ребрышки, приготовленные на барбекю, которые миссис Грейди оставила в холодильнике. Рейни внимательно прочла записку, не переставая удивляться, как естественно здесь оставить дом незапертым, чтобы соседи могли заглянуть и остаться на обед.

Она накормила котят. Выпила лимонаду и пошла в свою спальню, когда зазвонил телефон.

– Хэлло?

– Рейни, у меня две хорошие новости, – возбужденно сообщил Маркус.

Она растянулась на софе.

– Говорите, Маркус. Я всегда рада услышать хорошие новости.

– Умница Вэл рассчиталась с ними сполна. Один из наших лондонских сотрудников нашел свидетельство о смерти Джеймса Маккензи, который, по утверждению Найджела Стоуна, и есть Кензи Скотт.

Рейни ахнула, не понимая, как такое могло случиться.

– Сколько лет ему было, когда он умер?

– Бедный ребенок умер от побоев, когда ему было всего двенадцать. Кто это сделал, неизвестно, возможно, шалость, которая на деле оказалась смертельной. – Маркус вздохнул. – После ее звонка я вышел и обнял первого внука, которого смог найти.

– И что теперь говорит Найджел Стоун?

– Он принес публичное извинение Кензи, говоря, что, очевидно, произошло недоразумение. Это неофициальное заявление он сделал через «Инкуайер», другого выхода у него не было: либо публично признаться в своей ошибке, либо искать другую работу. Кензи страшно популярен в Англии, и многие его почитатели были расстроены, когда любимец подвергся нападению со стороны таблоида. Идея Вэл представить других мужчин, которые выглядели, как юный Кензи, ранила Стоуна насмерть, и это только ускорило конец дела.

– Значит, все закончилось. – Во всяком случае, было публичное опровержение. Одному Богу известно, когда Кензи придет в себя после нанесенной Стоуном травмы. – Ну ладно, я расскажу Кензи. А какая вторая новость?

– Намерение «Юниверсал» выпустить на экраны большой роскошный фильм, приуроченный к праздникам, потерпело неудачу. Так что слухи, ходившие уже несколько месяцев о неприятностях на съемках, оказались небеспочвенны. Проблемы со звездами, сценарием, бюджетом, режиссурой, ну да ты сама знаешь. У них нет ничего подходящего ко Дню благодарения. Поэтому студия остановилась на «Центурионе», дабы заполнить образовавшийся вакуум.

– О Боже, как это получилось? – Рейн не верила своим ушам.

– Я показал им ролик на полчаса, и им понравилось. Фильм получит хороший прокат, и с Кензи в главной роли прибыль гарантирована, что даст тебе возможность начать следующий проект.

– Фантастика! Но мы успеем закончить вовремя?

– Я поклялся головой моего первого внука, что все будет готово. Однажды я продюсировал картину, которую начали снимать в июле и закончили в первую неделю декабря. Мы все были измучены, но сделали это, и получился очень хороший фильм. А твой будет еще лучше.

Медок прыгнул Рейни на живот, и она гладила его за ухом дрожащими пальцами.

– Хорошо, что я позволила себе полдня отдыха. Похоже, что впереди несколько месяцев без выходных. – Возможно, что так. Но это стоит того. Сегодня же вечером подумай, кого бы ты хотела пригласить для редактирования звука и музыкального сопровождения. Мы поговорим о новом графике утром.

– О'кей. – Она попрощалась и отставила телефон, ее нервы разгулялись не на шутку. Значит, у них совсем мало времени, и процесс достижения гармонии придется ограничить. Что ж, в этом есть и положительный момент – она не сойдет с ума, без конца исправляя мелкие недостатки.

Спустив котенка на пол, она вышла, чтобы поскорее сообщить новости Кензи. Лучи солнца в этот час были длинными, и, когда она дошла до конца долины, ей пришлось прищуриться, отыскивая его. Черт возьми, куда же он запропастился?

Она увидела неподвижную фигуру, неуклюже скорчившуюся в центре лабиринта. О Господи, нет… Он не мог… «Сильные методы воздействия вызывают опасные эмоции».