Прощай — прости

С этими словами Фиона повесила трубку. Эшлин улыбалась во весь рот.

Однако в ее гардеробе не было ничего, что подошло бы «горячей штучке», а ходить по магазинам и искать экстравагантный наряд не хотелось, К тому же она все еще думала, что откровенные платья не подойдут ее фигуре. В парикмахерскую можно сходить и в субботу, когда мальчики будут на футболе. Стрижка и новая укладка будут как нельзя кстати.

В среду был безумный день. Кэролайн заболела, поэтому Эшлин и Вивьен пришлось работать за троих. Новому адвокату не понравился ни его кабинет, ни компьютер, ни визитки, что он не преминул довести до общего сведения. А потом вследствие ошибки рабочих, которые налаживали сигнализацию, в офисе пропал свет. Все компьютерные файлы, находящиеся в работе, были потеряны. В офисе творилось черт знает что, но среди всей этой суматохи и беготни Эшлин внезапно почувствовала удивительное спокойствие и безмятежность, почти счастье. Честно говоря, пока Лео Мерфи не было поблизости, перспектива провести рабочий день без света не особо путала. Вот уже несколько дней у нее было прекрасное настроение. Собираясь на работу, она подпевала популярным певцам, чьи песенки крутили по радио, а во время обеденного перерыва с наслаждением прогуливалась по окрестностям. Она словно очнулась от кошмара, который мучил ее десять недель подряд.

Во вторник Лео не вышел на работу. «Названивал своему адвокату, не иначе», — пробурчала Вивьен. В среду он весь день не выходил из кабинета. Эшлин больше не боялась его. Она знала, что он уже никогда не посмеет приблизиться к ней.

Около шести вечера неожиданно зарядил дождь. Эшлин выскочила из офиса и помчалась к машине, держа над головой полиэтиленовый пакет. Сегодня им пришлось хорошенько потрудиться, чтобы восстановить файлы. Голова побаливала, но настроение было замечательным. Теперь нужно заехать к няне и забрать Филиппа и Пола.

Мальчики неслись к ней, держа в руках по воздушному шарику и по маленькому пакетику с конфетами.

— Привет, мам! — в унисон закричали они. Дети просто светились от счастья. Пол протянул ей пакетик со сладостями.

— Ого, сколько конфет! И шарики! Где вы их взяли? — спросила Эшлин.

— День рождения Лори, — жуя ириску, сообщил Филипп, — ей десять.

— Невеста Филиппа! — заорал Пол и тут же получил пинок от брата.

— Неправда!

— Тили-тили-тесто, жених и невеста! — не унимался Пол.

— Мальчики! Прекратите немедленно, — вспыхнула Эшлин. — У меня болит голова. Надеюсь, миссис О’Брайен не позволила вам пить шипучку? — спросила она, усаживая галдящих детей на заднее сиденье машины.

— Бе, была виноградная «Фанта». Гадость! — возмутился Пол, уклоняясь от прицельных пинков брата. — Ненавижу виноградную.

— А я обожаю! — заявил Филипп только из чувства противоречия.

Всю дорогу домой дети баловались, отбирая друг у друга конфеты и вполголоса переругиваясь у Эшлин за спиной. В конце концов она не выдержала и пригрозила, что, если они не угомонятся, она высадит их.

Свалив рюкзаки, куртки и сладости в одну большую кучу у входной двери, мальчишки помчались наверх. Эшлин сделала вид, что не замечает беспорядка. Она прошла на кухню, достала из морозилки блюдо с лазаньей и отправила ее в духовку. Так, проблема ужина решена. Заварив себе чаю, она устало развалилась в кресле с чашкой в руках. Сегодня можно отдохнуть. Лазанья будет готова минут через сорок, и она поднимется из кресла не раньше, чем понадобится выключить духовку. Парочка обормотов громко ссорилась наверху. Кажется, дело дошло до драки. «Сами разберутся», — решила Эшлин.

После ужина мальчики остались за столом: они достали тетради, потому что Эшлин решила проверить, как они справляются с домашним заданием. «Филипп мало работает над почерком» — написала учительница в его тетради. Глядя на каракули, которые разбегались во все стороны, порхая над линиями прописи, Эшлин прекрасно понимала, что имела в виду мисс Дэвайн.

— Я буду стараться, — пролепетал Филипп и обнял мамочку.

— Правда? — поинтересовалась Эшлин.

— Да, — кивнул Филипп. — А еще у меня отлично по математике. Вчера написал контрольную на все десять баллов. И Пол тоже получил бы десять, но мисс Дэвайн поставила девять, потому что он сломал карандаш Шейна.

— Пол, зачем ты это сделал? — Эшлин поверить не могла, что спокойный и тихий Пол поссорился с кем-то в школе. Это Филипп был забиякой и постоянно лез в драки. Без подстреканий со стороны брата Пол и мухи бы не обидел.

Пол ничего не ответил. Он сосредоточенно водил ручкой в прописи, неловко придерживая тетрадь рукой.

— Пол, не молчи!

— Шейн сказал, что папа больше не будет жить с нами. Пол не виноват, — вступился за брата Филипп.

— Это правда? — мягко спросила Эшлин.

Пол кивнул. Эшлин взъерошила темные волосы сына. Она улыбнулась, ободряя его, хотя у самой выступили слезы. Бедный малыш. Маленький мальчик, который попал под перекрестный огонь родительской перестрелки. Ему было страшно и больно, но он изо всех сил старался не показывать этого, притворяясь, что все хорошо. Филипп справлялся гораздо лучше. Или, по крайней мере, так ей казалось. Он всю неделю с откровенным нетерпением ждал субботы. Ему нравилось кататься с папочкой на спортивной машине. Ее спортивной машине.

— Они только и делают, что развлекаются, — как-то пожаловалась она Фионе. — Обеды в «Макдональдс», кино, боулинг. Он все время выдумывает что-то новое, наверное, хочет загладить вину перед детьми, которые не видят его целую неделю. Ему достается все веселье! — заметила она. — А на меня одни шишки летят, потому что я их рано бужу, не разрешаю есть много сладостей, заставляю ходить в школу и делать домашние задания. А еще я готовлю обеды, стираю и покупаю продукты. Думаю, время от времени нам нужно меняться ролями, — раздраженно добавила она, хотя в душе понимала, что никогда не позволит мальчикам жить с Майклом.

Как правило, дети возвращались домой в хорошем настроении, но в прошлое воскресенье Пол выглядел очень расстроенным.

— Папа больше не будет с нами жить? — спросил он, Глядя на нее удивленными глазами. Эшлин растерялась, не зная, что ответить. Она обняла его, попыталась успокоить и сказала, что папа любит его и все время будет приходить к нему, но жить он будет в другом доме.

Эшлин закрыла тетрадь Филиппа и посмотрела на детей.

— Ребята, если кто-то скажет, что ваши папа и мама больше не живут вместе, не нужно сердиться, — сказала она. — Иногда родители расстаются. Но что бы ни случилось, помните, мы очень любим вас, — уверенно добавила она. — Вам повезло, вы особенные дети. Теперь у вас два дома! Только представьте! На Рождество Санта прилетит к вам два раза. Готова поспорить — Шейн не получит так много подарков, как вы! Если он будет дразнить вас еще, так и скажите ему. Ладно?

— Хорошо, — кивнул Пол.

«Боже, как он похож на отца», — подумала Эшлин. Непросто будет выбросить Майкла из головы, когда дети так похожи на него.

Пол уже не выглядел таким несчастным. Филипп осторожно вытащил свою тетрадь из-под локтя Эшлин.

— Так, приятель, давай-ка еще попишем, — сказала она и ласково взъерошила темную шевелюру.

Уложив детей, Эшлин занялась глажкой. А закончив с бельем, приготовила картофельную основу для пастушьего пирога. Мальчикам он не особенно нравился, но это простое и сытное блюдо часто выручало ее. Завтра стоять у плиты времени не будет, а она хотела накормить детей перед выходом. Кроме того, она успела пропылесосить, прибрать в гостиной и почистить унитаз в туалете на первом этаже. Завтра придет няня. Это была студентка, которую меньше всего волновал порядок в доме. Тем не менее Эшлин не хотелось ударить лицом в грязь. Закончив с картофелем, она протерла стол дезинфицирующим средством. Как всегда, без резиновых перчаток.

— Вот почему у Вивьен прекрасные ногти, а у меня — сухая кожа и короткие, ломкие огрызки, — пробормотала она. — Ладно, потом смажу руки кремом. Если не забуду, конечно.