Работа над ошибками (СИ)

— Любуетесь мной? — неожиданно отвлекла Максима Женя. — А я — Вами.

Максим немного смутился. Улыбнулся:

— Я иногда думаю, как бы выглядела Ваша родная дочь?

— Не оправдывайтесь, — по-доброму сказала женщина. И намекнула: — А может, Вы думали не об этом?

Максима спас телефонный звонок. Евгения наблюдала за ним, не сводя глаз. Она по первым же его фразам поняла, что это Наташа. Кому еще он мог сказать: «Привет, малыш!»? Этот мужчина никогда не откроет душу перед тещей, и ей остается только делать выводы по собственным наблюдениям. Максим говорил в трубку:

— Да. Ты не пунктуальна: уже практически восемь… Думаешь, это единственный выход? Кошечка, я понимаю, ты обижена…

Нет, она не обижена. Сосредоточенно слушал. Протер свободной рукой лоб и спрятал за ладонью глаза, поставив локоть на стол. Кошечка хорошего мнения о нем — всегда была и навсегда останется.

— Давай еще летом поговорим, когда ты приедешь? — предложил он трубке телефона. Но там видимо последовал отказ. — Ты уверена? Ну… Удачи тебе. Малыш.

— Ну, вот и все, — сказал он Евгении, положив трубку. И пояснил, обиженно передразнивая Наташу: — Она больше не хочет, чтобы я был ее парнем! А что она хочет? Женя, скажите мне! — вздохнул и откинулся в кресле. — Я все сделаю!

Женя все поняла, но покачала головой:

— Максим, мне что-то даже не верится. Она, наверно, старается помотать Вам нервы. Насколько я знаю, она Вас так любит!

Максим закусил губу и стал нервно постукивать карандашом по столу. Его взгляд не находил себе объекта, достойного внимания, и женщина сделала вывод, что он сильно переживает.

— Все так серьезно? — спросила она с сочувствием.

Даже ответить простое «да» оказалось слишком трудно. Она будет встречаться с кем-то другим… Она будет спать с другими парнями! Его девочка! Максим закрыл глаза, глубоко вздохнул, большим и указательным пальцами протер переносицу. Потом быстро встал и подошел к окну, прислонился плечом к стене и, чтобы немного отвлечься, заглянул за стекло, раздвинув рукой металлические пластинки жалюзей. Там темно, и из светлого помещения ничего не видно.

— Может, у нее там уже кто-то есть? Девушки же не уходят в никуда, — задумчиво предположил Макс. — Она как-то говорила, что есть два парня, которые ей нравятся…

Женя продолжала сидеть на диване в полной растерянности. Она никогда так явственно не видела, как сильно привязан этот мужчина к ее дочери. А Максиму было неловко, что он здесь сейчас не один. Отчаянно ударил кулаком по стене, проговорившись:

— Ну почему ей можно терять девственность с другим парнем, а мне ни с кем нельзя встречаться, даже когда она годами живет в другой стране?!

— А разве не Вы ее первый мужчина? — удивилась мама.

Максим, не оборачиваясь, отрицательно покачал головой. И снова тяжело вздохнул.

Да, бывают люди, которые знают биографию наших детей лучше нас самих… Что сказать в утешение, чтобы не сделать ему еще хуже? Женя все же поднялась и подошла к нему. Чтобы не смущать и не заставлять прятать взгляд, остановилась у него за спиной и положила ладони ему на плечи.

— Знаешь, — начала Женя спокойно и тихо, — ей было двенадцать лет, и у нее начались месячные. Я тогда подумала: «Ну вот, она уже фактически может иметь детей, а при этом даже не представляет, что такое любовь». И вдруг уже через пару месяцев замечаю, о чем бы она ни говорила, это всегда про физика. Я не понимаю, откуда она находила столько поводов говорить о нем, ведь я даже не спрашивала. Что угодно, любая тема, любое слово по телевизору — и начиналось: «А Максим Викторович то-то, а у Максима Викторовича то-то…». Видишь, я уже тогда знала, что ты Викторович. Я долго терпела, а потом взяла и спросила: «Ты одна в него влюблена, или вы всем классом?» Она ужасно обиделась! Даже психанула и спряталась у себя в комнате! Ей было стыдно, что ее уличили. Значит, это было что-то глубокое, что хотелось спрятать и бережно хранить. Видимо, беречь то, что ей дорого, она умеет, потому что я не догадывалась, что это чувство к учителю не только не прошло, но даже переросло в роман. Когда узнала, я думала, что ты переспишь с ней и бросишь. Когда она ушла к тебе жить, я думала, завтра вы поссоритесь, и она вернется. Я-то прекрасно знала ее характер, особенно в тот переходный период! Потом она уехала в Москву, и я решила — это точно конец. Оказалось — нет. И уж в то, что вы расстанетесь сейчас из-за банальной измены, которую можно понять, я точно не поверю! И она все понимает, Максим, ей просто нужно время свыкнуться с этой мыслью. Скорее всего, ей просто нужно спокойствие, без твоего голоса, без твоих писем. Дай ей эти несколько месяцев, не расстраивайся раньше времени! А летом она приедет сюда на каникулы… Не беспокойся, вы еще не раз встретитесь и поговорите, все-таки она дочь твоего партнера по бизнесу.

— Жень, — обернулся Максим,? — а что тебя держит с Алексеем? Он изменяет тебе, ты — ему, у вас нет маленьких детей, ради которых обычно стараются сохранить семью, у тебя есть другой мужчина, а с Лехой давно ничего нет… Почему ты при всем этом не уходишь от него?

— Из-за штампа в паспорте, — был Женин ответ, донельзя простой и логичный. — Быть разведенкой как-то общественно-неприлично. Бросить парня — это же ерунда. Об этом можно даже забыть впоследствии. А вот о браке забыть трудно. Брак, даже распавшийся, — это на всю оставшуюся жизнь.

— Брак? — повторил Максим растерянно…