Английский сад. 4. Кружева

- Скажи, что любишь меня, - ему хотелось вырвать у нее это признанье, чтобы эти слова навсегда запечатлелись у него в мозгу.

- Я люблю тебя.

- Ты станешь моей женой? – вдруг спросил он, когда его руки нежно скользили по ее спине, - Бланка, ты будешь моей женой?

- Да, - выдохнула она, блаженно закрывая глаза.

- Тогда завтра я повезу тебя в одно прекрасное место, там как раз будут все наши, - она провела пальцем по опущенным векам.

- А твоей матери я понравлюсь? – Джозеф вздрогнул, открыв глаза.

- У меня нет матери, а у моей сестры отца, - он заметил ее удивление, - мы в ссоре, я с матерью, она с отцом. Мать с того дня, как я переступил порог дома Хомсов исчезла, а Бетти тринадцать лет не общается с ними. Все очень сложно у нас, - он поцеловал ее, - и сейчас я не настроен на мою семью, я хочу тебя…

- О… опять да? – в его голубых глазах плясали искорки страсти.

- Почему-то, что я чувствую с тобой я не чувствую с другими, - сказал он позже, когда они удовлетворенные сидели в широком кресле.

- Это любовь, дорогой…

- Может быть, дорогая.

Через неделю он все же решился приехать на Викторию-роуд, навестить Джастина Трейнджа. Его жена Дафна тепло его встретила, Джастин уже давно не работал на государство, зато его дело продолжил его младший сын. Дочка Вивьен жила с мужем и детьми в Кенте, другой сын в Нью-Йорке, вторая дочь перебралась в Брайтон, где содержала маленькую гостиницу. Джозеф редко бывал у Трейнджов, с тех пор, как умерла Мария, а потом и Вильям, каждый пошел своей дорогой. Джозеф посмотрел на часы, Джастин спустился в гостиную, пожимая ему руку.

- Я не хочу, напоминать вам о войне, - начал Джозеф, - но мне придется. Вы помните Египет?

- Я много, что помню, там погиб мой брат, - Джастин сжал губы, видно эта тема не очень-то была ему приятна.

- Вы помните Надин Абьер? - Джастин вздрогнул, - ее дочь Анабель утверждает, что Кевин ее отец.

- Этого никто не знает, - прохрипел Джастин, - ни я, ни Кевин. Она спала с нами, да и может с другими. Когда погиб Кевин, перед моим отлетом она сказала, что ждет ребенка, не зная, кто его отец. Джозеф, я не знаю так ли это, я не думал, что спустя столько лет меня настигнет эта история, я предпочитал забыть об этом.

- Я вас понимаю, я хочу жениться на дочке Анабель. Просто, - Джозеф сбился, подбирая слова, - просто, вы с моим отцом двоюродные братья, значит я с Анабель троюродные кузены, Бланка моя племянница.

- Джозеф, правду, никто не узнает, да и это не родство, - Джастин утешил его, - когда бы Хомсов что-либо останавливало?

₪

 Сентября - декабрь 1989.

Осень так же быстро ушла, как и пришла. Не заметили, как яркие краски осени, стали безликими и серыми. Это время было похоже на падение листьев, такое же умиротворенное, такое же светлое. Золотое время сказали бы поэты, но Анна не поэт, а просто женщина, наслаждающаяся своей жизнью. Задули ветра, предвещающую зиму, зиму, что надо еще почувствовать. Что принесут нам ее снегопады и холода? Все же год неумолимо приближался к концу, а с ним уже другая стадия нашего существования. Любовь это не просто игра, или игрушка, это живое чувство, живое существо, живущие в нас. Любить, значит жить. Никогда не отвергайте любовь, даже, если она невозможна, пусть она живет. Она имеет на это право, только глупцы и трусы отталкивают любовь. Но мы не были такими, ибо мы познали великую силу любви и единения душ.

Нитта приехала к невестке. Она никогда не любила Бетти, и она нравилась ей поначалу, потому что она не была похожа на Мери, и на других женщин ее сына. Боми же отнюдь выводило из себя, что они заключили гражданский брак втайне, да еще обвенчались в протестантской церкви, и его внуки, сами говорили, что сначала они Хомсы, а потом уж Бульдасар. Бетти же все это мало волновало, она видела, что из их детей выходили достойные люди. Рей усердно занимался рисованием, черчением, изучением искусства, математикой, и языками, он знал – русский, немецкий, испанский, французский, и теперь осваивал японский язык. Грей осваивался, и наверстывал упущенное время, гнался за братом, в языкознание, любил вырезать по дереву, металлу, не боялся любой черной работы. Элен же, как истинная леди, любила рукоделия, танцы, иностранные языки, в этом все четверо ровнялись на старшего брата, и она потрясающе готовила, не смотря на свой юный возраст. Малышка Бэсс тоже смотрела на сестру, как на образец, но Бетти знала, что она пишет тайно в обычных тетрадках, и никогда не смеялась над этим, потому что сама была когда-то такой же. Аллегра была всеобщей любимицей, у нее была тонкая душа, меланхоличная натура, она была вся в мечтах, совсем не похожая на других, словно над ней довлел рок. Но музыка для них была просто еще одним предметом. Они неплохо играли на тех же инструментах, что и родители, и не были обделены слухом, но предпочли идти по своей дороге, не ступая по протоптанной родителями.

Нитта и Боми вошли в Аллен-Холл. Рэй и Грей тащили через гостиную большое зеркало, для которого Грэй сам придумал раму, это был его подарок родителям на Рождество. Элен, Аллегра и Бэсс, по всей видимости, стояли на карауле.

- Давайте быстрее, - поторопила Бэсс, - мама идет.

- Черт, и понадобилось его, тебе вынести в Мраморную гостиную, - выругался Рэй.

- Надо было посмотреть его, а там самый лучший свет, - ответил, пыхтя Грей, - задержи ее.

- Не надо, они там целуются, - Аллегра вытянулась, смотря на родителей. Зеркало унесли в мастерскую, которую Бетти и Фредди сделали для детей, переделав одну из гостиных, все равно ей не пользовались.

- Эй, Хомс Бульдасара, все готово, - крикнул Рэй.

Девочки спрыгнули с лестницы, Грей запер дверь мастерской. Только сейчас они заметили гостей, смотрящих на всю их возню.

- О, ба, де, - крикнула Элен, - привет, - Нитта сморщилась, ей не нравилась это не которая фамильярность, и не почтительность. Может, ее семье такое нравиться, но им нет. Это крайне не уважительно по отношению к взрослым.

- Рэй, что вы делаете? – грозно спросил Боми.

- Готовимся к Рождеству, - просто сказал он.

- Ты же еще ребенок, чтобы таскать такие тяжести, - Нитта сделала шаг, снимая шубку.

- Нет, мне уже тринадцать, - пока их гости раздевались, разговор этой пятерки приобрел другую форму.

- Тогда вы принесете мне свои картины? – Грей делал багеты для картин, что вышивала Бетти или девочки. Ей это очень нравилось, сын обладал чувством прекрасного.

- Сегодня вечером, когда все будут спать, - Бэсс весело улыбнулась. Нитта огляделась через минуту, в холле был только Рэй. Он провел их в гостиную, и сам ушел. Боми услышал, как спустились вниз его сын и невестка. Бетти смеялась:

- Эй, вы куда?

- На улицу, - весело ответили дети, послышалось, как они весело стали натягивать на себя одежду, дурачась.

- Только ненадолго, скоро обед, - Бетти снова звонко засмеялась.

- Да, кстати у нас гости, они в Мраморной гостиной, - и они пятеро ринулись на улицу.

Фредди и Бетти, обнявшись, прошли к гостям. Когда они увидели, кто к ним пожаловал, то улыбка сползла с их лиц, они вежливо поздоровались, и присели на диван. Фредди сжал руку Бетти, так что пальцы хрустнули.

- Нам надо поговорить, Фредди, хватит откладывать, - Боми встал, вставая в солнечный столб, - мне не нравиться, то, как вы живете.

- А, это уже наше дело, как нам жить, - отрезал Фредди, на улице был слышен детский смех.

- Я хочу, чтобы одумались, а дети?

- А, что дети? Мы и так с Бетти три года никуда не ездили, как я выздоровею полностью, то мы вернемся к прежней жизни.

- Я не о том, почему бы вам не завести своего ребенка, а Грея отдать обратно, - Боми смотрел на зимний сад.

- Пап, ты с ума сошел!? Мы не отдадим Грейхема, дети его любят, мы тоже, наша родня, и у нас больше не будет своих детей, - Фредди резко отбросил руку Бетти.

- Наша родня?! – вставила Нитта, - с каких пор, ее семья твоя родня?