Голос сердца. Книга первая

Все это произошло, в общем-то, случайно, в тот день, когда они просматривали пленку с кинопробой Катарин в частной студии. Именно ей семья Каннингхэмов должна быть благодарна за нечаянно привалившее состояние. Во время ленча, устроенного Виктором в «Лес Амбассадорс», после множества поздравительных тостов и бесчисленного множества бутылок «Дом Периньон» беседа свернула на некоторые конкретные аспекты съемок фильма Джерри, как обычно озабоченный бюджетом, начал ворчать по поводу затрат, которые предстояли в связи со строительством павильона для съемок великолепной сцены бала в Трашкросс Грандж — ключевого момента в «Грозовом перевале», особенно в его экранной версии. Внимательно слушавшая Катарин внезапно перебила поток причитаний Джерри.

— Но почему бы вам не использовать холл или бальный зал, которые уже существуют — в большой усадьбе, например? — предложила она. — Возьмем, к примеру, замок в Лэнгли. Я видела фотографию бального зала в нем и считаю, что он идеально подойдет для съемок.

За столом воцарилось короткое молчание, во время которого все взгляды устремились на Франческу — во всяком случае, так ей казалось сейчас, когда она вспоминала эту сцену. Это были заинтересованные и вопросительные взгляды. Виктор откашлялся и спросил:

— Как вы считаете, Франческа? Если бальный зал действительно подходит, позволит ли нам ваш папа использовать его для съемки?

— Да… думаю, что да, — медленно ответила Франческа, размышляя над возможной реакцией отца и не будучи абсолютно уверенной в своем ответе.

— Держу пари, что это будет гораздо дешевле, чем строить павильон, — быстро вставила Катарин. — Уверена, что граф не заломит слишком высокую цену.

Пораженная этой последней фразой Катарин, Франческа бросилась возражать.

— Ну, что вы, папа сделает это бесп… — она проглотила конец предложения, получив ощутимый удар по колену от Катарин, и вспыхнула, не зная, как выйти из неловкого положения.

Выручил ее Виктор.

— Конечно, кинокомпания заплатит вашему папе за право использования помещений замка для съемок! — воскликнул он деловым тоном. — В противном случае, я просто не соглашусь на это.

Глаза Катарин сияли. Она удовлетворенно хмыкнула и тут же пустилась в новую атаку. Очень авторитетным тоном она выразила мнение, что Франческа необходима им, чтобы помочь Джерри найти подходящее место для съемок. Во время обеда он оповестил всех, что без промедления отправляется в Йоркшир с этой целью.

— При всем моем огромном уважении к тебе, Джерри, я считаю, что Франческа знает этот район гораздо лучше, поскольку она там выросла, — заявила Катарин. — Только подумай, сколько времени ты сможешь сэкономить, имея такого гида. И не только это. Я уверена, что Франческа сможет показать тебе такие прекрасные местечки в стороне от основных дорог, до которых ты сам бы никогда не добрался.

Виктор и Джерри обменялись понимающими взглядами, мгновенно уловив, что идея действительно очень хороша, и ухватились за нее без обсуждения. Франческа почувствовала что ее охватывает общий энтузиазм, согревает их желание иметь ее в своей команде. Она согласилась без колебаний, искренне желая делать одно общее дело с этими приятными ей людьми, жить их проблемами.

«Жить его проблемами, стать частью его мира — вот что ты имеешь в виду», — пробормотала про себя Франческа. Она отвернулась от окна уставившись на постер Британских железнодорожных линий на противоположной стене, изображавший радости солнечного Брайтона. Но она не видела постер, потому что перед ее мысленным взором стояло лицо Виктора. Ее критическое отношение к этому человеку было в далеком прошлом. Первоначальные опасения, и даже страхи, были погребены под слоем новых, незнакомых ей ранее чувств и эмоций. За ту неделю, которую она была в Йоркшире, Франческа к собственному удивлению, открыла что ей очень не хватает этого человека что ее мысли заняты преимущественно им. Прошлой ночью она провела несколько бессонных часов у камина в своей тихой комнате в Лэнгли, анализируя свои чувства и стараясь быть как можно более объективной. Разлука с Виктором и разделявшее их расстояние делали объективность возможной. Она вынуждена была признать, что до глупости влюблена в этого человека Напуганная этим открытием, Франческа сразу же попыталась откреститься от слова «любовь», желая верить, что испытываемое ею чувство было проходящим.

Но сейчас она снова задумалась об этом. Вздохнув, она закрыла глаза и откинула голову на сиденье, еще раз размышляя над ситуацией. При всём ее желании не воспринимать свое чувство всерьез, ситуация была безнадежной. При мысли об этом Франческу охватило глубокое уныние. Виктор общается с ней только из-за Катарин, и она знала что между ними никогда не может быть ничего, кроме дружбы. Он обращается с ней, как с маленькой девочкой, терпеливо и даже бережно. В его глазах она совершенный ребенок. И все же, несмотря на понимание этого факта и осознание ею того, что Виктор не испытывает к ней никакого интереса, как к женщине, Франческа внезапно поняла что ей будет очень трудно, а может быть, даже невозможно избавиться от собственных чувств к нему. Она осознала также, что до настоящего времени ее устраивало малое — быть в одной комнате с ним. Пока ее устраивала близость такого рода. А что же в будущем? Сможет ли она вынести, что он так близко и одновременно так далеко от нее? Это казалось сомнительным.

Она еще долго лежала без сна вчерашней ночью и продолжала думать о нем. Ее сознание, ее душа и тело были устремлены к этому человеку. В большей степени, чем когда-либо, она осознала, сколь опасны были бушующие в ней силы, незнакомые желания ее тела, заставлявшие ее заново узнавать его. Это незнакомое тело было загадкой для самой Франчески. Она обняла подушку, вцепившись в нее руками, и попыталась обуздать свою буйную фантазию, остановить сменявшие друг друга картины того, как они с Виктором любят друг друга, как она отдается ему полностью и любовь их не знает границ. Франческа открыла для себя в эти бессонные предутренние часы, что, несмотря на сексуальную неопытность, ее мозг был исключительно эрогенной зоной, порождая такие запретные эротические мысли и картины, что она сама себе не могла надивиться и краснела перед самой собой.

Когда она проснулась утром, руки ее все еще держали подушку. Она вцепилась в нее с такой страстной силой, как будто обнимала Виктора. «Если бы только это был он», — подумала Франческа, и слезы медленно потекли по щекам. Вскоре они перешли в безутешные рыдания, порожденные болью неразделенной любви. Плакала Франческа долго. Успокоившись, она приняла решение никогда больше не встречаться с ним. Каким-то образом она должна вырваться из его команды, хотя она не могла пока придумать, как она сумеет объяснить все это Катарин, у которой не было даже подозрений о ее чувствах.

Но сейчас, когда поезд двигался в сторону Лондона, Франческу переполняли противоречивые чувства — ее кидало от отчаяния к эйфории по мере того, как в поединке холодного рассудка с горячим сердцем менялись победители. Высокоорганизованный разум подсказывал Франческе держаться подальше от Виктора из чувства самосохранения, но душа неотвратимо рвалась к этому человеку. Жизнь еще не била Франческу, и она не испытала пока уготованных каждому неизбежных разочарований, поэтому в ней жила надежда и способность мечтать. Может быть, он изменит к ней отношение и влюбится в нее так же, как она в него.

Франческа почувствовала, что ее охватывает паника. «Я вовсе не влюблена в него, — сказала она себе. — Не влюблена! Совершенно не влюблена! Я просто увлечена… это просто глупое увлечение».

Франческа резко повернула голову в сторону открывающейся двери купе. В дверях, приветливо улыбаясь, стоял проводник. Его звали Бивер. Этот человек работал на линии Лондон — Эдинбург уже долгие годы. Франческа знала его с раннего детства. Дважды в году они путешествовали по этому маршруту с отцом, Кимом и Мелли.

— Доброе утро, ваша милость.

— Доброе утро, Бивер. Как дела?