Высота (СИ)

Молодая женщина от неожиданности больно укусила парня за губу. Тот ойкнул, ослабляя хватку.

— Воронов… — прошипела Катерина, освобождаясь из крепких объятий. — Ты точно дурак.

— Дурак, идиот… — закинув руки за голову, мужчина продолжил лежать на полу. — Как ты там еще меня называла? А ведь ты ко мне явно неравнодушна!

— Кать, давай я его чем-нибудь стукну? — предложила возмущенная медсестра.

— Не надо Варвара, он тогда не выпишется, а мне уже надоело каждый день лицезреть этого индивида.

— Эх, Катя-Катя, — разворачиваясь к двери, пробубнила женщина. — Зря ты нашего Петровича… Он и таких вот «кавалеров» на место ставил бы, и у ребенка отец был бы…

Лешка раскрыл рот от удивления. Такого поворота он не ожидал. Собственные вопросы и догадки постепенно сложились в одну, сложную, но вполне реальную, картинку. Испуганный взгляд Катерины был тому в подтверждение.

Молодой мужчина молниеносно поднялся с пола, подхватил костыли и двинулся за сбегающим от него травматологом. Тонкие каблучки стучали по плитке все быстрей. Следом громыхали костыли. Прохожие в ужасе шарахались от них в стороны, и даже Варвара Николаевна предпочла не вмешиваться.

С каждой секундой расстояние безжалостно сокращалось. Впервые в жизни Катерина Сергеевна жалела, что носит такую неудобную обувь. Сейчас бы бежать, быстро, далеко и не оглядываясь. Как глупо все вышло — попасться в самый последний день, накануне выписки…

Лешка был уже совсем близко. Когда только научился так лихо скакать на костылях? Она свернула за угол и чуть не зарычала от досады. Тупик.

— Катя! — ее самый нахальный пациент перегородил путь назад. — Я может и дурак, даже возможно, что иногда идиот, но точно не слепой! Сколько лет ребенку?

Она молчала, только яростный взгляд, который, казалось, испепелил бы его в прах, красноречиво говорил, что дело дрянь.

— Интрижка со мной, может, и не стоила разрыва с женихом, но ребенок от меня… — он сощурился. — Катюша, ведь я прав?

— Воронов, — врач подошла вплотную. — Это не твое собачье дело! Такой отец, как ты, моему ребенку и даром не нужен.

— Значит мой… — нервно сглотнул. — Ух…

— Ты ему никто! — женщина была непреклонна, как львица, отстаивающая своих львят. — Возвращайся к своим подружкам. Кобель!

— Мальчик или девочка? — эмоции и вопросы переполняли Лешку. Обвинений он даже не слышал.

— Я же сказала тебе… Забудь!

— А вот это мы еще посмотрим…

Он позволил ей свободно пройти, а сам припал спиной к стене. Марафонский забег по коридорам не прошел даром, все тело ломило от боли. Слабость подкашивала. Плюнув на все, он аккуратно уселся на пол и достал из кармана телефон. Сейчас не время и не место продолжать выяснение отношений, а устраивать скандал на всю больницу себе дороже. Никуда она не денется.

Инструктор ответил не сразу.

— Кузьмич, — Лешку разбирал нервный смех. — Что я тебе сейчас скажу!

— А что хорошее ты вообще можешь сказать?

— Иван Кузьмич, у меня ребенок есть, — сказал, а самому не верилось.

На той стороне у аппарата весело хмыкнули.

— Как вам новость?

— Лешенька, — прокряхтев что-то непонятное, начал инструктор. — На самом деле я давно подозревал, что где-то на этой планете бегает с добрый десяток твоих незаконнорожденных отпрысков. Лучше скажи, что дальше делать намерен, осеменитель ты наш?

— Что-что… — Лешка вспомнил недавний горячий поцелуй с матерью своего ребенка. Давненько ему так пылко не отвечали. — Налаживать контакт. Как думаете, из меня выйдет путный отец?

— Беспутным ты уже был, — хохотнул Кузьмич. — Теперь можно и на противоположную сторону переметнуться. Авось понравится.

— Это да…

Мысли, одна красочней другой, проносились в голове. Маленький ребенок, его малыш, которому нужен отец, Катерина — гордая, красивая и такая одинокая, собственная семья, о которой даже не мечтал. Прошлое уже казалось иллюзией, скучной и глупой, а будущее… Вот там все будет по-настоящему, с теми, кому он нужен, и кто, отчаянно нужен ему.

Ради этого стоило пережить падение и всю прошлую жизнь. Теперь только вперед.

Мужчина медленно, осторожно поднялся с пола.

— Иван Кузьмич, спасибо. Мне пора. Еще столько дел предстоит, а я тут засиделся.

— Иди, Лешка, иди. Справишься, не ты первый.

Через несколько секунд в коридоре послышался размеренный стук костылей о пол. Алексей Воронов, или, как друзья называли его, Ферзь возвращался в свою палату. Сегодня его выпишут, а завтра он вернется сам, и будет возвращаться ровно столько, сколько потребуется.

Эту высоту он обязательно возьмет, рано или поздно.

Это его собственная высота.

Часть 2

В вечернее время просторная столовая детского лагеря легко сгодилась бы для съемок какого-нибудь фантастического фильма о массовом исчезновении людей. Вокруг было необычайно тихо, а в воздухе все еще витали ароматы незатейливой еды. Меню наверняка не менялось многие-многие годы, возведя котлеты и картофельное пюре в ранг эталона кулинарной мысли.

Глеб отложил в сторону нагревшийся от долгих разговоров телефон, отхлебнул приторно-сладкий чай из граненого стакана и задумался. Поразмыслить было над чем. Слишком много событий произошло за короткий срок, и если обида партнера за побег со свадьбы была еще как-то предсказуема, то новости от Лешки здорово удивили. Подумать только — бесшабашный Ферзь, который треть своей непутевой жизни безнадежно сох по Рите, вдруг стал отцом!

Глеб хмыкнул. Парню даже можно позавидовать, он и сам сейчас был бы не против узнать, что Карина ждет ребенка. Легкий выход из ситуации, как жаль, что в его жизни подобное невозможно. Слишком просто, как сорвать джек-пот в лотерее, купив билет за последние рубли. Мечта! И не с его удачей получать от судьбы такие подарки.

Только кровью и потом, через болезненные открытия и жертвы. Вот и Кариной чуть не пожертвовал, взяв на себя слишком много. Сейчас это уже казалось безрассудством.

Оторвавшись от размышлений, Булавин глянул на часы. Начало одиннадцатого — совсем поздно, а девушка так и не вернулась в свою комнату.

Он снова отхлебнул чай. Сколько еще ждать? И ждать ли?

На улице суетились люди. Шустро пробегали мимо столовой и, вооружившись фонариками, исчезали в лесу. Странно для детского лагеря. Вряд ли это игра, ведь у детишек наверняка уже отбой.

Ведомый смутным предчувствием, Глеб вышел на улицу и тут же столкнулся с давешним физруком. Парень явно куда-то торопился.

— Молодой человек! — окликнул Булавин.

Тот сразу сжал кулаки, услышав знакомый голос.

— Я ошибаюсь или что-то произошло? — Глеб кивнул в сторону леса.

— Послушайте… — физрук старался подбирать слова. — Проблема есть, но мы скоро сами все решим.

— Эта проблема как-нибудь связана с Кариной Смагиной? — Глеб подошел вплотную. — Очень прошу: говори прямо.

— Иди ты… куда подальше! — уязвленная мужская гордость требовала мести, и только чувство самосохранения да ушибленное плечо были против.

— Черт! — выругался Булавин. — До чего же ты непонятливый. Мне поднять на уши администрацию или может позвонить отцу девушки? Уж о нем ты должен был слышать.

— Слышал… — глухо проворчал парень. Тут нечего взвешивать «за» и «против». Начальство за молчание по голове не погладит, а вот последствия могут серьезно испортить жизнь. — Тут такое дело…

— Говори, давай!

— В ее группе пропал мальчик. Мы уже с ног сбились его искать.

— Чувствовала моя душа… — Глеб осмотрелся. — Кто руководит поисками?

— Заведующий, но… Он вам ничего не скажет. Вы ж посторонний.

— Ясно… что ничего не ясно. Тогда давай так: ты узнаешь, какие квадраты поиска еще не перекрыты и с картой ко мне!

— Да где ж я вам карту найду? — недовольно пробурчал физрук. — И какие еще квадраты? Ищем… Как ищем.

— Дурдом…

— У нас такое впервые, — попытался оправдаться парень. — Да и пацаненок мелкий совсем. Такой далеко не уйдет, побоится. Лес вокруг, места глухие.