Семочная площадка

Как только мы остались одни, Тодд сказал:

— Звонил Хайни.

Это вызвало у меня удивление, и одновременно по спине пробежали мурашки. Сюзанна звонила довольно часто, а Хайни никогда.

— Ну, и?..

— Он сказал… — Тодд запнулся. — Он сказал, что, кажется, застал Сюзанну с Лео. Они репетировали. Должны были репетировать. Но лежали в постели.

— О Боже! Где?

— В бунгало отеля «Беверли-Хилз».

— Бедняжка Клео! Она знает?

— Не знаю. Хайни не говорил о Клео.

— Мой Бог! Ну и сука! Ну и сука эта Сюзанна! Как она могла?

— Могла? Она-то могла! Вопрос, зачем?

— Они даже не нравились друг другу. Лео был ей неприятен. Она самаговорила, что он ей неприятен. Неужели она лгала? Неужели он ей на самом деле нравился? Но такое всегда заметно, я же не заметила даже намека на взаимную симпатию. А ты?

— Нет, — он был ошарашен не меньше меня.

— Ну, а Хайни? Как он на это отреагировал?

— Судя по голосу… — Тодд растерянно пожал плечами. — Даже не знаю. Судя по голосу, он совершенно подавлен.

— Как ты думаешь, а почему он позвонил именно нам?

— Наверное, потому что мы его друзья и мы в близких отношениях с Сюзанной. Точно не знаю. Может, потому что, как ему кажется, мы хорошо знаемСюзанну. Мне показалось, он хочет, чтобы я приехал прямо сейчас.

— Зачем? Что он от тебя хочет? — Я сама удивилась резкости своего вопроса.

— Думаю, он считает меня своим другом, а ему сейчас нужен рядом друг.

— Я тоже так думаю. Там не слишком много людей, к которым он мог бы так относиться.

— Мне показалось, он просто молил о помощи.

Снова зазвонил телефон, и мы переглянулись. Мы оба догадались кто звонит.

— Сними ты, — попросила я Тодда. — Я не могу с ней сейчас говорить.

До меня донеслись слова Тодда:

— Сюзанна, если ты будешь продолжать плакать, я не разберу ни одного слова из того, что ты говоришь. — Затем на несколько минут наступило молчание. Наконец он сказал: — Хорошо, Сюзанна, первым же рейсом, — и положил трубку. — Я пообещал ей, что мы прилетим первым же рейсом. Позвоню в аэропорт. Узнаю, что у них есть на утро.

Тут уж я разозлила не на шутку. Мне казалось, что я вот-вот лопну и выплесну свой гнев на всех и вся.

— Ну зачем? Ну зачем ты ей это пообещал?

— Она говорит, что ей пришлось запереться в бунгало. Они были вынуждены оттаскивать Хайни от двери. Он поднял страшный шум, и она испугалась, что он ее убьет.

— Вот и хорошо. Надеюсь, что именно это и произойдет.

— Но ты ведь так не думаешь, Баффи Энн?

— Именно так, черт побери, я и думаю! — Он отказывался меня понимать. — А как же Клео? — спросила я со злостью. — Подумай, как подло поступила Сюзанна по отношению к ней, не говоря уже о бедняге Хайни! Кстати, как насчет Лео? Разве Хайни не хочет заодно и его убить? Разве он этого не заслуживает? — Почему никто не говорит ни слова о вине мужчины? Почему никто не хочет наказать и Лео? Я жаждала справедливости. Если уж Хайни собирается убить Сюзанну, он обязан убить и Лео. — Так как же Лео? — снова спросила я Тодда, — Хайни не собирается убивать его?

Тодд отправился к телефону.

— О Лео никто из них не говорил. Ни Хайни, ни Сюзанна.

— А почему?

— Я не знаю, почему, Баффи Энн. Может быть, они не считают его достаточно важной фигурой, чтобы говорить о нем в такой момент.

Так оно и было. Даже Тодд не воспринимал Лео как сколько-нибудь значительныйфактор в сложившейся ситуации. Счастье Клео, вся ее жизнь были разрушены, и никто, включая Тодда, не придавал этому значения.

— Для меня билет не заказывай. Яне поеду.

Он положил трубку.

— Но ты должна — они же наши друзья и они нуждаются в нас.

— Сюзанна мне не подруга. С ней покончено.

— Ну, а Клео? А Хайни? Он тоже наш друг.

Я поняла, что Тодд решил ехать еще до того, как позвонила Сюзанна. Для него было главное протянуть руку помощи Хайни.

— Ты поезжай. А я не могу, — заявила я решительно. — У Меган через два дня премьера. Я должна помочь ей подготовиться, и потом, кто-то один из нас обязан присутствовать на спектакле. Есть вещи и поважнее, Тодд!..

На следующее утро Тодд уехал в аэропорт, а я сидела у телефона и боролась со своими чувствами, понимая что должнапозвонить Клео. Было бы проще говорить слова утешения ближайшей подруге, только что похоронившей любимого, чем вести этот разговор. Я просто не находила, что ей сказать, и чувствовала себя отвратительно. В случае смерти не возникло бы, по крайней мере, ощущения неловкости.

Я набрала номер, но линия была занята. Я облегченно вздохнула, но через несколько минут мне пришлось набрать снова, и на этот раз Клео ответила.

— Клео, дорогая, это Баффи.

— Баффи! Так ты уже все знаешь…

— Да, Хайни позвонил. О, Клео, я так расстроена…

— Да, я просто не знаю, что теперь будет. Хайни закрыл съемки «Любви и предательства». — Она разрыдалась. — Похоже, что дорога в кино для Лео теперь закрыта.

Я была ошеломлена. Я потеряла дар речи.

— И это все ее вина, этой ничтожной суки! Она разрушила нашу жизнь.

Пока Клео рыдала, я пыталась привести в порядок свои мысли. Она плакала не потому, что была предана мужем, а потому, что ему теперь была заказана дорога в кино; потому, что он упустил свой шанс; и обвиняла во всем Сюзанну! Я пришла в ярость! Настоящая женщина должна уметь постоять за себя — должна иметь силы, мужество и достоинство, чтобы другие относились к ней соответственно. А если она этого не умеет, она не женщина, а дерьмо!

Клео была дерьмом!Она ограничилась тем, что обвиняет во всем Сюзанну, избавляя таким образом Лео от всякой ответственности. Клео совершенно не придает значения тому, что ее предали.

Но что я могла ей ответить? В конце концов, в отличие от Лео, у Сюзанны не было перед Клео никаких обязательств. Начни я высказываться в адрес Лео, я стала бы промежуточным звеном, которое привело бы к еще большим неприятностям. Я и не стала этого делать. Я всегда считала Клео разумным человеком. Раз она интерпретировала события именно так, значит все должным образом оценила и взвесила, и я не имела права встревать со своими оценками. Я не могла добавлять свои суждения к ее слезам.

— Все пройдет, — сказала я. — Вот увидишь — все встанет на свои места. — Я была совершенно подавлена, но все же мне хотелось искренненадеяться, что ее жизнь наладится.

Но принимать во всем этом участие мне больше не хотелось. У меня возникло желание оградить себя от этих людей, с их странной и полной дешевых амбиций жизнью.

Вечером позвонил Тодд. Сначала он попросил позвать к аппарату Меган, чтобы извиниться за то, что не сможет прийти на премьеру. Я слышала, как Меган ответила:

— Хорошо, папочка, я знаю, ты должен помочь своим друзьям. — Слезы навернулись мне на глаза. Моя дочь была просто чудом — такое понимание и сострадание в ее возрасте. Мне стало стыдно за то, как я отреагировала на отъезд Тодда в Калифорнию и необходимость идти на представление без него. — Не волнуйся, папа. Ли идет на спектакль, и дядя Говард, и тетя Сьюэллен, — успокаивала его Меган. — Ну, и конечно Митч с мамой, — затем она передала трубку мне. Я решила быть не менее сострадательной и понимающей, чем моя дочь.

— В общем, я отговорил Хайни от убийства Сюзанны, хотя, конечно, этого и так не случилось бы. Тут больше было эмоций Сюзанны, чем угроз Хайни.

— А как насчет Лео? — не удержалась я. — Хайни не намерен убивать его?

— Нет. Знаешь, что он говорит? «Лео — это просто мусор. Его можно вымести поганой метлой. Но Сюзанна? Я любил ее больше жизни».

— Бедняга. Он такой приятный человек.

— Это так. Теперь я собираюсь к Клео.

— Пожалуй, ты прав. Когда я с ней говорила, у нее была истерика. Похоже, они с Лео страшно подавлены тем, что Хайни закрывает картину, и тем, что им снова придется стать обычными телевизионщиками, поскольку дорога в киномир для них теперь закрыта.