Перекати-поле

— Думайте о самом приятном времени вашей жизни, и все это закончится так быстро, что вы даже не заметите, — заверил он Трея, после того как шприцем ввел ему в вену специальный краситель.

Трей думал о той ночи, которую они провели с Кэти после школьного бала.

Когда все было закончено, он ждал еще целый час, прежде чем в комнате ожидания вновь появился техник.

— Наш рентгенолог проанализирует ваши снимки и отошлет подписанное заключение вашему основному врачу, мистер Холл, — сказал он. — Вас известят о результатах в течение трех дней.

Но прошло менее суток, прежде чем его снова вызвали в этот же кабинет врача. Доктор прокомментировал результаты тестов, а после этого сказал:

— Я дам вам список самых лучших специалистов в этой области, мистер Холл. — Он пододвинул к нему листок, на котором в алфавитном порядке были напечатаны фамилии врачей. — Как видите, их десять, и все они сотрудничают с онкологическим центром здесь, в Сан-Диего. Лично я на вашем месте обратился бы к доктору, фамилия которого в этом списке стоит на второй строчке снизу.

Трей проследил за ручкой врача и прочитал: «Доктор Лаура Райнлендер, нейроонколог».

Часть III  2008

Глава 42

Отец Джон Колдуэлл внезапно очнулся от тревожного полусна, так и не отдохнув за ночь. Он долго не мог заснуть после короткого, загадочного и совершенно неожиданного ночного телефонного звонка от Трея Дона Холла, который когда-то был его лучшим другом. Укладываясь в кровать, он все еще был в состоянии шока, после того как, подняв трубку, услышал голос человека, которого не видел и с которым не общался двадцать два года. Более того, оказалось, что Трей сегодня приезжает в Керси. Всю ночь Джон беспокойно ворочался, ломая себе голову, что могло заставить Трея вернуться в родной город после столь долгого отсутствия. Джон до сих пор не мог поверить, что это каким-то образом связано с продажей дома Мейбл Черч. Наконец, уже под утро, Джон все-таки задремал, но этот сон не принес облегчения, потому что он погрузился в трясину ночного кошмара, от которого очнулся с пересохшим горлом и бешено стучащим в груди сердцем. Только сейчас он сообразил, что шум в ушах был связан с тем, что в дверь его спальни стучала домохозяйка, Бетти Харбисон, которая принесла ему утренний кофе.

— Войдите, Бетти! — отозвался он, не вставая с постели из-за охватившей его слабости.

— Отче? — Бетти с любопытством просунула голову в приоткрытую дверь его комнаты. — Вы еще не встали?

Джон устало потер глаза.

— Я еще не вполне проснулся. Плохо спал этой ночью.

— Вы имеете в виду ту ее часть, когда вы в конце концов добрались до своей кровати? — Она поставила поднос на стол и налила в кружку специально сваренный для него крепкий черный кофе. Затем, не скрывая своего недовольства, продолжила: — Я слышала, как примерно в полночь звонил телефон. Люди что, не понимают, что вам тоже нужно когда-то спать?

— Я тогда еще не спал, — сказал Джон. — Мне очень жаль, если этот звонок побеспокоил вас.

— Из-за себя я не стала бы об этом говорить, отче.

— Я знаю. — Джон поднялся, чтобы взять свою кружку. — Вы слишком много беспокоитесь обо мне, Бетти.

— А кто еще о вас побеспокоится? — Открыв шторы на окне, она едва заметно улыбнулась ему, чего практически никому другому добиться никогда не удавалось. Джон крайне редко слышал ее смех. Причину этого знали только он и ее муж, да еще те, кто был знаком с этой женщиной много лет.

— У меня на несколько дней остановится гость, мой старый знакомый, одноклассник, — сообщил Джон. — Он приезжает сегодня и появится здесь к ленчу. Надеюсь, это не станет для вас проблемой. Я не смог предупредить вас заранее, поскольку сам узнал об этом только сегодня ночью.

— Ну да, тот самый полуночный звонок, — озабоченно произнесла Бетти. — Нет, это действительно не проблема. Из социальной службы сегодня утром пришлют Юнис Уэлборн и Беллу Гордон, чтобы помочь мне. Так, говорите, ваш старый друг?

— Мой бывший одноклассник, — поправил ее Джон. — Я не видел его с тех пор, как мы закончили школу. А вам не придется беспокоиться по поводу моего завтрака. У меня с утра назначена встреча в Керси.

Бетти постояла еще немного, чтобы узнать хотя бы имя этого гостя, но потом заметила, что отец Джон терпеливо дожидается, пока она уйдет, чтобы наконец вылезти из-под одеяла в трусах и футболке.

— Никакого беспокойства для меня в этом нет, — пробормотала она.

Она забрала поднос и мягко прикрыла за собой дверь. Кто бы это ни был, святой отец, похоже, не очень-то рад этой встрече. Она была уверена, что это какой-нибудь очередной попрошайка. Отец слишком часто позволяет людям навязываться.

Джон сбросил одеяло и, сунув ноги в тапочки, вышел на балкон. Кофе в таком состоянии был не самым лучшим решением для его желудка, но зато с балкона открывался умиротворяющий душу вид. Отсюда он смотрел на большой огород и загоны для скота, за которыми располагались просторные огороженные площадки, где дети Дома Харбисонов выращивали домашних животных для проекта БФА — «Будущие фермеры Америки». На ступеньках заднего крыльца ел свой завтрак Феликс, любимый пес всего этого сиротского приюта, а дальше, сколько хватало глаз, расстилалась спокойная, окрашенная в пастельные тона прерия, которая сейчас вся была в цвету. Глядя на эту почти идиллическую картину, Джон тем не менее явственно ощущал, как откуда-то издалека приближается нечто, пока невидимое и неизвестное, которое очень скоро станет угрозой всему этому спокойствию, словно буря, собирающаяся где-то за горизонтом.

Джон помнил тот последний раз, когда он пытался связаться с ТД Холлом. Это было летом 1990-го в Гватемале. Он работал тогда в иезуитской Службе беженцев, переживая особенно опасное время, когда резко участились жестокие расправы правительственных служб безопасности с политическими диссидентами и теми, кто подозревался в их поддержке (в числе их были и иезуиты). Тысячи людей были вынуждены покинуть свои дома и страну, а его задача состояла в том, чтобы помогать беженцам оформлять документы для политического убежища и фиксировать факты нарушения прав человека. После долгого дня, когда он выслушивал ужасающие рассказы людей, прятался вместе со всеми от «эскадронов смерти», боролся с изнуряющей жарой и грязью джунглей, полных змей и москитов, вечером Джон садился писать письмо своему бывшему другу в Соединенные Штаты, и это было для него настоящей передышкой. Джон еще не потерял надежды, что однажды они с Треем и Кэти снова смогут быть вместе. Отец Ричард рассказал ему, что ежегодно в стипендиальный фонд памяти Донни Харбисона поступает анонимный чек на значительную сумму, — знак того, что его старинный приятель все еще не безнадежен. Трей не забыл своего обещания, данного в тот вечер, когда они поговорили начистоту после игры на региональное первенство. Но однажды ночью Джон очнулся на своей койке от сна, в который провалился совершенно обессиленным, и с тех пор больше никогда не писал Трею.

Это был один из тех необъяснимых моментов, когда подсознание само выявляет истину, которая до этого была глубоко спрятана под слоем возражений. Трей никогда не приезжал домой. Он был потерян для них с Кэти так же, как тайна возникновения цивилизации майя. Вполне вероятно, что когда-нибудь подсознание Джона сможет разгадать причину, по которой Трей бросил Кэти и своего ребенка. Но какой бы ни была эта причина — реальной или выдуманной им самим, — она практически гарантировала, что они, скорее всего, уже никогда не увидят Трея. Джон почему-то был в этом совершенно уверен; точно так же один из близнецов инстинктивно чувствует, когда с его единоутробным братом случилось несчастье. Его письма и даже молитвы, посылавшиеся Трею в надежде, что он вернется к ним, были просто бессмысленны. Когда Джон понял это, он сразу же написал об этом Кэти. Она ответила ему: «Все в порядке, Джон. Я отпустила Трея, и уже давно».