Преобладающая страсть. том 2

Валери сняла трубку и позвонила в компанию «Сибилла Морган Продакшнз». Похоже, ей никогда не забыть этот номер телефона. На просьбу позвать Эла Славина оператор телефонного узла сказал, что он больше не работает.

– Он теперь в Си-Эн-Эн в Атланте.

Валери перезвонила ему туда.

– Привет, Валери, – ответил Эл, – рад тебя слышать. Все в порядке? Чем могу помочь?

– Я подумала, не можешь ли ты просветить меня относительно шоу с участием Лили?

– Все, чем могу. Как она поживает? Здесь мы смотрим ее программы; она неплохо держится.

– Да, – сказала Валери. – Эл, Сибилла имеет какое-нибудь отношение к Грейсвиллю?

– Насколько я знаю, нет. Не думаю, чтобы она была им нужна, судя по тому, как она обложила их ценами…

– Что ты имеешь в виду?

– Она дерет с них в три раза дороже. Мы молчали – не наше дело, но у меня всегда было неспокойно на душе; понимаешь, грязное дело по отношению к религиозной организации.

– А каков обычный доход? – спросила Валери.

– Дело не в этом, здесь другая ситуация. Фонд «Час Милосердия» – единственный заказчик, нанявший нас для выпуска своих программ. Остальное время мы снимали собственные ролики и затем продавали их как тринадцатинедельные сериалы или что-нибудь в этом роде. Фонд был единственным, на кого мы работали.

После беседы с Элом Валери сделала пометку в блокноте рассказать об услышанном Нику. «Ничего противозаконного, – подумала она, – как и обычно случалось при изучении деятельности Фонда. Сибилла вправе устанавливать любые цены, следовательно, можно только сказать, что Фонд поступает глупо, раз платит».

Валери пыталась продолжить работу, но никак не могла сосредоточиться, и наконец, на час раньше обычного, пошла домой. Нужно было готовиться к обеду.

Валери научилась готовить простые блюда, а Ник научился выбирать вина со сложным букетом, и вот теперь, за десертом, сидя за отделанным под старину столом, привезенным Розмари, в заставленной до невозможности различной мебелью полугостиной-полустоловой, они подняли бокалы друг за друга.

– За успехи, – сказал Ник, – обед был великолепным.

– И вино замечательное, – бокал Валери коснулся его бокала.

Лили увидела, как они смотрели друг на друга, как они наклонились один к другому, совершенно не замечая этого, и отвела глаза. Нет, у нее не будет ничего подобного. Никто никогда не будет любить ее так, как Ник, несомненно, любил Валери.

Чед заметил печальный изгиб губ Лили и старался придумать, что бы сказать, чтобы развеселить ее. «Она очень хорошенькая, – подумал он, – хотя и не такая эффектная, как Валери». У нее не было улыбки, как у Валери, и она не обладала ее умением пробуждать в собеседнике чувство собственного достоинства и значимости. Тем не менее Лили была милой и хорошей, только ужасно тихой. Ее одежда была велика ей и сидела мешком; «может быть, из-за этого она такая грустная», – решил Чед. Он прикинул, о чем бы ее спросить и остановился на еде.

– Ты любишь форель? – спросил он Лили.

Лили повернулась к нему. Он был таким симпатичным мальчиком и таким хорошим, почти как его отец. «Как похоже на семейный обед, – подумала она. – Розмари – бабушка, Ник и Валери – родители, а они с Чедом – дети». Все были очень добры к ней: Валери дала ей свою одежду, Розмари – гребень и щетку для волос, Ник принес книгу, посвященную проблемам взросления, которая, как он полагал, должна ей понравиться. «Как семья», – вновь подумала Лили. Эта мысль была такой успокаивающей, что ей невольно сделалось грустно, что на самом деле все обстояло иначе.

– Форель, – повторил Чед.

– Да, – ответила Лили, – очень. Мне особенно нравится приправа из миндаля.

– Его называют форельный миндаль, – глубокомысленно заметил Чед. – Одно из моих любимых блюд.

– Форельный миндаль, – повторила Лили. – Я и не знала. А сколько у тебя любимых блюд?

– Сотни две. Мне очень нравится есть. Я видел тебя по телевизору, ты работаешь на мою мать.

– На твою мать? Не знаю, кто она, но я не могу работать на нее; я ни на кого не работаю. Только на Господа, – она замолчала, прикусив губу. – Теперь, правда, я и в этом не уверена.

– Точно, ты работаешь на нее, она сама говорила мне, Сибилла Эндербай.

Лили уставилась на него. Она перевела взгляд на Ника, беседовавшего с Розмари и Валери. Не может быть. Смутно до нее стал доходить смысл сложных людских отношений, о которых она не могла даже и подумать. «Нет, ничего не знаю в этой жизни», – с отчаянием подумала она. Эта мысль не раз посещала ее и прежде, но тогда она была скорее тревожным сомнением, а теперь – правдой. Сейчас она поняла, как мало она еще знает. В пансионате она была очень замкнутой, общаясь практически с одним Руди, а затем только с Сибиллой. Никто из них не научил ее необходимым знаниям жизни. До всего ей придется дойти самостоятельно.

– Сибилла обычно делала мои программы, – сказала она Чеду. – Я всегда считала, что мы работаем вместе во имя высшей цели.

– Что ты подразумеваешь под словом «делала»? – спросил Чед. – Разве она их больше не делает?

– Думаю, нет, – Лили попыталась улыбнуться. – Знаю, звучит немного глупо: но произошло много всякого…, я немного расстроена. Но совершенно уверена, что у меня нет желания, чтобы Сибилла продолжала снимать мои программы, в то же время мне еще предстоит многое решить.

– Что именно?

– О…, – Лили посмотрела по сторонам, надеясь, что ее спасут от любопытства Чеда, и Валери заметила ее взгляд. Она вовлекла обоих в общий разговор. Все пятеро спокойно беседовали, расположившись за столом. За окном медленно угасал летний вечер. В сгустившейся темноте Розмари зажгла свечи. Как завороженная, Лили не могла оторвать взгляда от пламени. Ее голова стала клониться на бок.

– Извините, – сказала она наконец, – я засыпаю.

– О, дорогая, – сказала Розмари, – мы не разобрали диван. Во всяком случае, тебе не заснуть здесь, пока мы разговариваем.

– Ложись у меня в спальне, – сказала Валери. – Я разбужу тебя позже, когда мы разойдемся и освободим диван. Не волнуйся, – добавила она, заметив колебания Лили. – Давай, Лили, иди и ложись спать.

Лили сонно кивнула и поднялась по ступенькам в спальню. Розмари собрала бокалы для воды.

– Я помогу, – сказал Чед, вскакивая с места. Он сложил горкой тарелки для десерта и проследовал за Розмари на кухню.

Валери посмотрела на Ника:

– Он всегда так делает?

– Что ты, старается улизнуть при первой же возможности. Но мы договорились по дороге сюда.

Она улыбнулась.

– Спасибо, мама всегда убирает за нами двоими, но думаю, она немного обескуражена сегодняшним обедом. Ей будет приятно, если ей помогут. И составят компанию.

Они сидели, молча, близко, но не касаясь друг друга. Они работали вместе, у них было общее дело, и им было над чем поразмыслить кроме собственных отношений. «Самое приятное, – с изумлением подумала Валери, глядя как Ник разлил оставшееся вино по бокалам, – что мы учимся чувствовать себя удобно вдвоем, не думая при этом о себе».

– Сегодня днем я кое-что разузнала, – сказала она. Она говорила тихо, чтобы не было слышно на кухне.

– Сибилла выставляет Фонду счета, в три раза превышающие общепринятые расценки за съемку программ с участием Лили.

– Невероятно, даже для Сибиллы, – сказал Ник, трудно представить, что правление оплачивает их. Им следовало бы узнать расценки у других продюсеров.

– А может быть, и нет. Если Сибилла действительно с ними связана, то, возможно, таким образом они хотят выразить ей благодарность.

– За что? В двух шоу с участием Лили нет никакого творчества, что еще она может для них делать?

– Не знаю.

– Не могут же они быть такими идиотами, – упрямо сказал Ник, – выложить тридцать миллионов за землю; платить тройные цены за изготовление… В этом есть смысл, если…

– …часть этих денег возвращается лично к ним, – спокойно завершила фразу Валери. – Члены правления отнюдь не Фонд!

Они переглянулись.