Божественные тайны сестричек Я-Я

С этими словами она крепко обняла Сидду и передала в более нежные руки Ниси. Каро сжала плечи Сидды, посмотрела в глаза и тоже обняла.

— Прекрасна, как всегда, — заметила Тинси.

— Но ужасно худая! — упрекнула Ниси.

— Выглядишь совсем неплохо для женщины, поверженной кризисом среднего возраста, — заключила Каро.

— Полагаю, вы случайно проезжали мимо и решили заглянуть? — осведомилась Сидда, придя наконец в себя.

— Совершенно верно! — засмеялась Тинси. — Поскольку все равно пришлось покинуть дом…

— Не хочу показаться грубой, но что все вы тут делаете? — не унималась Сидда.

— Мы здесь, — пояснила Ниси, забирая с заднего сиденья белый с красным переносной холодильник, — с дипломатической миссией я-я.

— Сейчас на Тихоокеанском побережье четыре часа дня. Моя мать знает, где все вы?

— Более-менее, — пробормотала Тинси.

— В душе твоя мать знает все, — заверила Каро.

Заполнив карточки, я-я пересекли старомодно обставленный вестибюль и направились в свой номер. За ними следовал озадаченный подросток с горой чемоданов. Каро на всякий случай привезла также кислородную подушку. Оставив их разбирать вещи и приводить себя в порядок, Сидда спустилась в бар за напитками, которые они уже успели потребовать.

Пришлось терпеливо объяснять женщине за стойкой, как смешивать «Джин риске» для Тинси и «Бетти Мурс виски» для Ниси. К счастью, Каро заказала всего лишь «Гленливет» с содовой.

— У меня не слишком часто просят напитки с засахаренными кумкватами, — сухо объяснила барменша. — Это, случайно, не для трех старых перечниц, подкативших в кабриолете?

— Как вы догадались? — улыбнулась Сидда.

— Какие-то древние кинозвезды или как?

— Нет. Они я-я.

— Простите?

— Крестные-феи, — пояснила Сидда.

— Да ну? — вздохнула барменша. — Мне всегда хотелось такую.

Войдя в номер, Сидда обнаружила Ниси и Тинси лежащими на кровати с задранными на подушки ногами. Каро стояла у окна, глядя на спускавшийся к озеру газон.

— Ужин у тебя через полтора часа? — спросила Тинси.

— Закуски принесем с собой, разумеется, — вторила Ниси.

— Конечно! — согласилась Сидда. — Но разве все вы не устали?

— Подремать с полчасика — вот все, что мне нужно, — заявила Тинси.

— Не могу поверить, что вы еще держитесь на ногах! Я просто падаю, когда приходится лететь через всю страну!

— О Господи! — отмахнулась Ниси. — Мы прилетели не сегодня! Уже вчера были в Сиэтле! Каро сняла нам люкс в гостинице, и мы чудесно поужинали в «Кемпейне».

— Прямо во дворе, — добавила Тирси. — Изумительный паштет из гусиной печенки!

— Спали допоздна, — вторила Каро. — Дважды останавливались по пути к полуострову. И, будь воля Ниси, остановились бы четыре раза. Удобная машина.

— Не совсем того типа, какой мы бы предпочли водить дома, — оговорилась Тинси, делая первый глоток, — но сойдет для прокатной.

— Как коктейли? — спросила Сидда.

— Мой «Джин риске» напоминает дождевой лес, — объявила Тинси, драматическим жестом обводя окно, словно призывая, деревья немедленно явиться.

— Мое шотландское виски — положительно часть экологической среды, — хмыкнула Каро.

Сидда расхохоталась. Она совсем забыла, что из всех секретов племени я-я самым божественным был юмор.

Позже, немного отдохнув, дамы нагрянули к Сидде в кабриолете. Сидда поняла, кто приехал, просто потому, что никто другой в мире не стал бы так отчаянно жать на клаксон. Женщины выбрались из машины, неся две бутылки с вином, купленные в гостинице, и тот переносной холодильник, который она приметила раньше.

— Поставь плитку на триста пятьдесят и сунь в духовку, — велела Ниси, вынимая из холодильника высокий противень.

— Что там? — поинтересовалась Сидда.

— Крабовое этуфе твоей мамы, из тех лангустов, что выращивает в Пекан-Гроув твой папа, и сакоташ^[71] из его же кукурузы, — ответила Ниси.

— Мама послала это мне? — не поверила Сидда.

— Ну… не то чтобы тебе… так прямо она не говорила, — усмехнулась Тинси, — но принесла его в день вылета. А на записке стояло «Сиэтл».

Взяв в рот первый кусочек, Сидда живо представила мать на кухне Пекан-Гроув. Увидела, как та топит масло в большой чугунной сковороде и медленно помешивает в нем муку, пока она не приобретает коричневатый оттенок. Ощутила запах лука, сельдерея и зеленых перцев, увидела, как блюдо меняет цвет, когда Виви добавляет мясо лангустов, свежую петрушку, кайенский перец и щедрую порцию неизменного табаско. С каждым глотком Сидда ощущала вкус родины и материнской любви.

Помедлив, чтобы вытереть слезы, Сидда объяснила:

— Так много острых приправ, что глаза слезятся.

— Верно, — согласилась Тинси.

— Табаско и кайенский перец у кого хочешь слезу вышибут, — кивнула Каро.

После ужина все они погуляли по берегу озера, выбрав тропинку, ведущую на юг, вдоль пробитой в горах дороги. Прозрачные красные ягоды гейлюссакии висели крохотными елочными шарами на близлежащих кустах, а листья березки-вьюнка уже светились оранжевым. Последние лучи заходящего солнца еще отражались в озерной воде, но на небо уже поднималась луна, казавшаяся кремовой на фоне голубого, как веджвудский фарфор, неба. Женщины остановились, пытаясь вобрать в себя окружающую красоту.

— Никогда прежде такого не видела, — вздохнула Каро. — Солнечный закат и лунный восход. Должно быть, какое-то знамение.

Вернувшись в домик, уже купавшийся в голубоватом сумеречном свечении, Ниси вынула из сумки фунт жареного молотого кофе «Коммьюнити френч».

— Кто хочет кофе? — осведомилась она, ставя чайник на плиту.

И, словно одного луизианского кофе было недостаточно, выложила на тарелку пирожные.

— Попробуй пекановое пирожное, солнышко, — предложила она Сидде, протягивая тарелку.

— Господи, Ниси, — ахнула Сидда, — а это еще откуда?

— Привезла с собой.

— Это тоже мама испекла?

— О нет. Это испекла я. Твоя мама на милю не подойдет к сладостям. Поэтому все еще носит восьмой размер, а я едва влезаю в двенадцатый.

Каро, просмотрев коллекцию компакт-дисков, поставила Ицхака Перлмана^[72], игравшего старые джазовые стандарты вместе с Оскаром Питерсоном.

Тинси и Ниси прекрасно устроились на диване, Каро заняла кресло. Хьюэлин вскарабкалась на колени Тинси и довольно смотрела на Сидду, как бы говоря: «Вот видишь, нам следовало бы почаще приглашать гостей». Сидда выдвинула стул и уселась так, чтобы видеть всех трех женщин.

Крепкий кофе и греховно-вкусные пирожные с пьянящим сочетанием темного кукурузного сиропа, орехов и сахарной пудры вызвали счастливый гул во всем теле Сидды.

— Они восхитительны, но мне лучше не злоупотреблять, иначе всю ночь не сомкну глаз.

— Итак, — небрежно бросила Тинси, — где ты хранишь «Секреты»?

— Прошу прошения? — растерялась Сидда.

— Альбом «Божественных секретов», дорогая. Давай взглянем вместе.

Стоило Сидде показаться в дверях гостиной с альбомом в руках, как разговор мгновенно смолк. Сидда отдала Тинси альбом, пристально наблюдая за реакцией женщин.

Наскоро просмотрев каждую страницу, Тинси заметила:

— Да, ничего не скажешь, сюда много всего попало.

— А не попало еще больше, — возразила Каро.

Сидда закрыла альбом и положила на журнальный столик.

— Сидда, — вступила Ниси, — Каро сказала, что у тебя накопились вопросы.

— Да, мэм, — вежливо кивнула Сидда, словно во мгновение ока вновь стала маленькой девочкой и вспомнила усвоенные едва ли не в пеленках манеры.

— Сидда, пожалуйста, — упрекнула Каро, — откуда ты взяла эти «да, мэм»?! Давно бы пора забыть! Другие времена, другие обычаи.

— Сама не знаю, как вырвалось, — нервно хихикнула Сидда.