Лукавый сексуальный лжец (ЛП)

прежнему люблю ее – или так же, как и тебя.

Я провожу пальцами по гладкой коже его груди.

– Я знаю.

Тут я понимаю, что действительно это знаю. Но мне было важно

услышать это от него.

– Время от времени я могу сплоховать, – с игривой полуулыбкой говорит

Люк. – Забуду важную дату, куплю тампоны не той марки, когда ты

отправишь меня в магазин, съем не то количество печенек, и скорее всего

нечаянно ляпну что-нибудь сексистское, но не стану – и тут я обещаю – тебе

изменять, – его руки скользят от моих бедер к талии. – Я просто не такой

человек.

В ответ я целую его, наклонившись над ним и проводя рукой по его

груди. И в этот момент я чувствую, как мой мозг жмет на тормоза, когда я

наблюдаю за собственными пальцами, медленно путешествующими по его

телу. Кончики пальцев исследуют каждую впадинку и мышцу, линии ребер,

охватывающие торс.

Он теперь мой.

И больше никто не притронется к его голой груди.

Больше никто не насладится этим плавным переходом от груди к животу

и от живота к бедрам.

Никто больше не коснется этой мягкой дорожки волос, идущей вниз от

его пупка.

Став тверже в моей руке, Люк шепчет мое имя и садится, чтобы

посасывающими поцелуями прижаться к моей шее.

Больше никто не прикоснется к его члену.

Больше никто не заставит его кончить.

И никто, кроме меня, больше не услышит его признание в любви.

Люк ведет губами вверх по шее и беспомощно стонет, когда я

поглаживаю его вверх-вниз и наклоняюсь куснуть его за губу.

В его груди зарождается тихий рык.

– О чем ты думаешь? Так внезапно притихла.

– Я думаю о том, что ты мой, – шепотом отвечаю я.

Отодвинувшись немного, он смотрит на мою руку, в кулаке держащую

его.

– Бля, я весь твой.

Мы молча смотрим на мои движения.

– Что ты собралась со мной делать? – снова глядя мне в лицо,

спрашивает он.

– А что ты хочешь, чтобы я сделала?

– Поцелуй меня, прикоснись, – Люк откидывается на спину и слегка

пожимает плечами. – Не знаю. Хочу все.

У меня тянет в животе от того, как он смотрит на меня – внимательно и

широко раскрытыми глазами.

Я пододвигаюсь чуть ближе, чувствуя его член у себя между ног, и он

стонет и улыбается.

– Так очень даже. Ты можешь так доставить себе удовольствие и дать мне

посмотреть, как кончишь, – его улыбка становится шире. – А я очень люблю

смотреть, как ты кончаешь, мисс Лондон.

Я с улыбкой провожу пальцем по его ключицам.

– Ты самый лучший.

Он шутливо удивляется.

– Из всех?

Что-то наполняет мою грудь и понимается вверх по горлу. И я киваю, не

в состоянии вслух согласиться, хотя это правда. Он для меня лучший человек

на свете.

– Ты такой милый со мной.

– Ну, я на это надеюсь. Я же люблю тебя, – он снова улыбается, когда

говорит это, и от того, как от улыбки приподнимаются уголки его глаз, мое

сердце делает кувырок.

– Знаю. И чувствую, – наклонившись, я целую его. Мое сердце словно

встало на краю пропасти перед прыжком, и перед ним сейчас только

бескрайнее небо. – Я тоже тебя люблю.

Люк перестает дышать и напрягается всем телом подо мной.

– Тебе не нужно…

Я перебиваю его:

– Я сказала это не вслед за тобой. Сам ведь знаешь, я не стала бы

говорить, если бы это было не так.

Наблюдать, как Люк пытается совладать со своими эмоциями, и больно,

и успокаивающе одновременно. Его взгляд тяжелый, и он сглатывает

несколько раз.

– Правда? – наконец спрашивает он, но его голос все равно звучит

немного сдавленно.

Я киваю.

– Я люблю тебя.

Ни капли не сомневаюсь, что я никогда не чувствовала себя настолько

комфортно с Джастином, чья самая широкая улыбка не заставляла меня таять,

как всего один мимолетный игривый взгляд Люка.

Люк вглядывается в мое лицо, неровно дыша.

– Лондон?

– Что?

– Поедешь со мной в Беркли?

Моя кровь, испарившись, превратилась в пар, а мышцы растворились. Я

знала, что это произойдет, – этот неминуемый выбор между переездом вместе

и жизнью на расстоянии.

Люк смотрит на мой рот, и не потому что ждет моего ответа, а потому

что я улыбаюсь. Уверена, он не знает, что означает моя улыбка, поскольку у

него на лице написана тревога.

Я снова наклоняюсь его поцеловать.

– Нет, малышка, стой, – он удерживает меня за плечо, а мое сердце

падает. Он назвал меня малышкой. И это не поддразнивающее прозвище, типа Ямочки или Логан, а что-то инстинктивное, рефлекторно сорвавшееся с

его языка.

– Будь сейчас серьезной, – продолжает он. – Мысль, что я буду там, а ты

тут… Я все еще могу выбрать UCSD.

Я смотрю в его глаза, и они не улыбаются, но при этом кристально

честные. И впервые замечаю, что его левый глаз чуть светлее правого. Мне

кажется, я теперь никогда не забуду эту маленькую деталь. Каждый раз мы

будем собирать воедино такие нюансы друг о друге, которые составят одно

большое «мы», а вот эта заставляет мое горло сжаться от подавленных слез.

Он назвал меня малышкой.

У него разноцветные глаза.

И он хочет, чтобы я поехала с ним в Беркли.

– Я поеду.

Люк таращится на меня.

– Что?

– Я поеду с тобой в Беркли, – говорю я. – Хочу, чтобы ты не отменял свое

первое решение. И разлучаться с тобой не хочу.

– И будешь жить со мной?

У меня внутри все подпрыгивает от этой очередной и такой важной

детали.

– Ага. Ну то есть в зависимости от того, что ты имеешь в виду. Мы

можем жить раздельно.

– Нет, – выпаливает он, быстро мотая головой. – Я именно про это. Про

жить вместе, – он подается назад и неожиданно скептически оглядывает

меня. – Погоди. Кроме шуток? Ты сейчас серьезно?

Я сдерживаю хихиканье.

– Да. Я серьезно.

– Ты любишь меня и переедешь со мной?

Я едва могу спокойно реагировать на его такое милое помешательство.

Наклоняюсь и прижимаюсь губами к его губам.

– Я люблю тебя и перееду с тобой.

Не отрываясь от моего рта, он бормочет:

– Охуеть. А сейчас мы еще впервые займемся сексом на этой кровати. И

как мне продержаться, чтобы ты кончила первая?

Когда я смеюсь громче, он, покачав головой, опрокидывает меня на

спину и устраивается у меня между ног.

– Я не шучу. Никогда еще так не был возбужден, – под нос бормочет он.

Его член прижат к клитору, и я с трудом могу сфокусироваться на его словах; он такой горячий и такой твердый. – Мое сердце сейчас взорвется. И я несу

тут какой-то невнятный бред. А мой пенис сейчас слишком счастлив, чтобы

как следует тебя удовлетворить. Собравшаяся уехать со мной Лондон…

Собравшаяся спать со мной в одной кровати Лондон… Собравшаяся…

Я подаюсь вперед, накрываю его рот своим и, приподняв бедра, чувствую

его член – да, прямо там – и от еще одного движения погружается внутрь его

головка. С удивленным резким вдохом он входит в меня и, отставив в сторону

все разговоры, начинает двигаться, подкручивая бедрами, требовательно и

жадно. От того, что ощущаю его – ощущаю его всем телом, – от нашего

важного принятого решения, от самой мысли делить теперь с ним кровать и

быт и от нашей любви я чувствую, что мое тело стало гиперчувствительным, а кожа слишком разгоряченной. Я подаюсь всем телом навстречу ему. Хочу

его глубже и быстрее. И сильнее. Прошлой ночью все было медленно: он

целовал меня повсюду и любил меня во всех мыслимых и немыслимых позах.

Но сегодня нам обоим нужно как можно скорее поставить точку в только что

принятом решении.

Люк приподнимается и, схватив меня под согнутыми коленями, широко