Маленький секрет

– Да все эти разговоры о политике, – страдальчески вздохнул Стюарт.

Анна нашла Тома в соседнем зале, он разговаривал с какими-то пожилыми мужчинами об англо-ирландском соглашении 1984 года.

Дон знал, что Анна совершенно не интересуется политикой. Том тоже об этом помнил. Он быстро сменил тему разговора, представив Анну Джону, Эндрю, еще одному Джону и Дональду. Анна удивилась, что ее знакомят с «завсегдатаями». За все те годы, что Анна ходила в «Лебедь», она ни разу не видела ни Джона, ни Эндрю, ни Дональда, ни второго Джона. Она вообще никого здесь не знала.

Но, должно быть, эти парни проводили тут все свое время, так как Джон знал историю этого места. А Дональд знал все об Анне.

– Значит, ты работаешь на радио? – спросил один из них, и она, неожиданно для самой себя, подумала: а не рассказать ли им все про передачу «SOS!» и про свою стерву-начальницу Пэмми Ловенталь. Анна смотрела сериал «Коронейшн-стрит» и знала, как ведутся такого рода беседы.

Они могли бы обсудить тяжелую болезнь отца Мирны и быстренько собрать деньги ему на подарок Джона и Дональда делегируют навестить Мирну и доставить ей несколько пирожных. Они навестят ее под предлогом доставки пирожных, но на самом деле чтобы посплетничать. Они также захотят услышать в подробностях о ее ссоре с Ру или о романе Дона с той кандидаткой в 1980 году.

Но застенчивость не позволила ей сказать ничего кроме:

– Да, на «Радио-Централ».

– Так ты пришла сюда, чтобы забрать Тома домой? – спросил один из Джонов.

– Он постоянно здесь околачивается, правда? – вставил Дональд.

– Во-во, – сказал другой Джон.

– Ему пора делать домашнюю работу, – с улыбкой, немного повеселев, сказала Анна.

– Ты студент? – спросил Джон Тома.

– Нет, – рассмеялась Анна при одной только мысли, что Том мог быть студентом. «Он еще не дорос», – подумала она.

Пока Анна жила с Томом, у нее было такое ощущение, что она живет со взрослым сыном. Том не убирал за собой еду, оставляя ее повсюду на тарелках, и курил в форточку. Пришлось прочитать ему нотацию о том, что в их доме больше не курят. Анне приходилось напоминать ему, чтобы он проверил домашние задания десятиклассников. Директриса школы, в которой работал Том, вызвала его к себе в кабинет, чтобы поговорить с ним о письменных работах. Директриса сказала, что если бы все зависело только от нее, то Том мог бы проводить свои опыты дни и ночи напролет. Но, к сожалению, они – все без исключения – не должны забывать, что теперь существует единая образовательная программа.

– Я учитель, – сказал Том. – Ты ничего не выпьешь? – спросил он у Анны.

– Нет. Я больше не пью спиртное.

Том, Джон, Джон и Дональд посмотрели на Анну так, как будто она только что объявила о своем намерении наложить на себя руки.

– Я уверен, что существует специальная телефонная линия для тех, кто желает обсудить эту проблему, – ухмыльнулся Джон. Дональд тряхнул головой и уставился на бильярдный стол.

– Почему? – поинтересовался Том.

– Я думаю, что у меня аллергия на алкоголь, – ответила она, зная, что люди не любят спорить с аллергией.

– Я тоже. Стоит мне выпить – и я пьянею.

– У меня экзема, – сказала Анна, пресекая любые комментарии со стороны Джона, Джона и Дональда. Но только не Тома.

– У тебя аллергия на Шона, – сказал он. – Проведя с ним всего один час за обедом, ты уходишь от него вся взбудораженная.

– Шон сам пьет спиртное, – уточнила Анна. – И моя аллергия не имеет к Шону никакого отношения. Как говорит Вильгельм Гроэ: «Заботьтесь о своем здоровье. Во всех смыслах слова», – выспренно произнесла она.

– Алкоголь полезен, – сказал Джон, поспешно отпивая из своего стакана. – В умеренных количествах.

– Дело даже не столько в физическом здоровье, сколько в духовной энергии, – весело сказала Анна.

– О, боже! – покачал головой Том. – Ты что, предупреждение Минздрава?

– Сыграем? – предложил Дональд, беря в руки кий. Оба Джона тут же поднялись со своих мест с озабоченным видом, словно боялись вступать в спор.

– Том, мне надо с тобой поговорить, – сказала Анна, когда последний из Джонов ушел. – Мне необходимо кое-что узнать у тебя. Тебе нравится Ру?

– Конечно, нравится, – ответил он.

– Я имею в виду, тебе очень нравится Ру?

Шон пристально смотрел на Анну, словно на ней была надета совершенно другая одежда.

– Тебе надо носить более яркие цвета, – наконец произнес он.

– Правда?

Она уже давным-давно ждала этого момента – чтобы кто-то научил ее, как одеваться. Обычно представление о моде она черпала по последним новинкам, продаваемым в сети магазинов какой-нибудь одной фирмы.

– Да. Проблема в том, что в любых сетях магазинов продаются вещи, сделанные из дешевых материалов. И все их товары серийного производства можно узнать за версту.

– Да.

Она слишком долго ждала такого момента, когда привлекательный мужчина начнет давать ей советы о таких важных мелочах, как одежда. Но теперь, когда это произошло, Анна почувствовала себя неловко. Ей страшно захотелось броситься домой и выбросить всю свою одежду.

– Я считаю, что ты должна больше заботиться о создании собственного стиля. Ты носишь слишком много черного. Черного, коричневого и зеленого. Создается такое впечатление, что ты хочешь быть незаметной.

– А как ты думаешь, что я должна носить?

– Есть одна важная деталь: ты должна себя чувствовать комфортно. Я представляю тебя в яркой летней одежде. Ты достаточно общительная, поэтому запросто можешь носить красный и желтый. Да, желтый на тебе будет смотреться очень хорошо. Желтый или белый.

– Да, я как раз собиралась пройтись сегодня по магазинам. Но я должна закончить это вступительное слово для Майка.

– Я не понимаю, почему Майк сам не мог выполнить свою работу, – раздраженно сказал Шон.

– Ну, он работал над завтрашней передачей.

– Моей последней передачей, – вздохнул Шон.

– Я знаю, – кокетливо сказала Анна. – Без тебя работа будет совсем не такой.

«Не с кем будет обмениваться электронными сообщениями».

– Ты все равно можешь продолжать писать мне по электронной почте, – улыбнулся Шон. – А я буду писать тебе с «Шоу Шелли». Ты знала, что я с ними тоже работаю над одним проектом?

– Ну, я надеюсь, что мы все равно будем с тобой видеться, – сказала Анна, неожиданно испугавшись. – Я хочу сказать, ты же будешь заходить ко мне в гости, правда? На квартиру Себастьяна. На мою квартиру.

Несмотря на то, что у нее было двести двадцать друзей, в последнее время никто из них не звонил ей. За исключением Притти, которая поинтересовалась, будет ли у Анны в декабре свободное время, чтобы с ней поужинать. До декабря у нее абсолютно не было свободного времени.

– Конечно, – ответил Шон так, что Анна впервые усомнилась в его словах. И в самом Шоне. Разве они не стояли на пороге новых взаимоотношений? Разве он не мог дождаться того момента, когда она получит ключи от квартиры Себастьяна, чтобы сделать следующий шаг?

Она боялась того момента, когда Шон уйдет.

Она ненавидела, когда кто-нибудь из коллег уходил, а она оставалась с таким чувством, будто ее предали. Стоило Анне привыкнуть к ним и начать обмениваться с ними сплетнями и канцелярскими принадлежностями, как они поднимались и уходили, нагло улыбаясь напоследок и рассказывая о своей шикарной новой работе.

Она всегда принимала такие сцены близко к сердцу, чувствуя себя брошенной и обездоленной, и потом все вспоминала их.

– Знаешь, она совершает ошибку, – говорила Анна, покачивая головой. – Ее новая работа совершенно бесперспективна. Не понимаю, почему она ушла из «Часа Джимми Сэлада»!

Она была последней, кто ушел из команды, работавшей над программой Джимми Сэлада. Однажды утром она пришла на работу и обнаружила, что в офисе полным-полно деловых молодых людей, оболваненных на один манер.

Все они родились позже 1972 года. Эта оболваненная молодежь знала о радио больше Анны. Чтобы как-то компенсировать это, Анна преувеличивала свои знания об оргтехнике, успокаивая себя тем, что она одна знает, как менять тонер в ксероксе.